— Род Бриттонов живет здесь не одну сотню лет. Полагаю, Джулиан Бриттон хорошо знаком с этим районом.

— Как и Энди Мейден, — возразил Ханкен. — И он производит впечатление человека, который обожает прогулки на свежем воздухе. Я не удивлюсь, узнав, что дочь унаследовала склонность к путешествиям от отца. К тому же он сам нашел ее машину. Целую ночь таскался по этому чертовому Белогорью и умудрился-таки найти спрятанную машину.

— А где конкретно она находилась?

Ханкен вновь воспользовался вилкой в качестве указки. Между деревушкой Спарроунит и перевалом Винната протянулась дорога, образующая северо-западную границу Колдер-мур. Машину оставили на юго-восточной стороне этой дороги, за каменной придорожной стеной на стороне Перрифута.

— Понятно, — сказал Линли. — Насколько я понимаю, ему чертовски повезло…

Ханкен хмыкнул.

— Да уж, именно чертовски.

— …с обнаружением этой машины. Но удача порой сопутствует нам. А кроме того, он знал привычки дочери.

— Действительно. Он знал их настолько хорошо, что ему не составило бы труда выследить ее, убить и как ни в чем не бывало вернуться домой.

— Но какой у него мотив, Питер? Нельзя повесить вину на человека только на основании того, что он утаил какую-то информацию от своей жены. Эта идея тоже достаточно бредовая. И если даже допустить, что Энди убийца, то кто тогда его сообщник?

— Давайте вернемся к временам его работы в Особом отделе, — многозначительно предложил Ханкен. — Думаете, уголовник, отмотавший срок в «Скрабзе»,[28] откажется подзаработать деньжат, особенно если сам Мейден сделает ему такое предложение да еще лично отведет его в нужное место? — Собрав остатки картошки в кучку, он подцепил ее на вилку и отправил в рот со словами: — Так ведь тоже могло быть.

— Только в том случае, если, переселившись сюда, Энди Мейден стал другим человеком. Питер, он был одним из лучших сотрудников.

— Не слишком-то обольщайтесь, — предупредил Ханкен. — Возможно, он воспользовался своим образцовым прошлым и попросил прислать вас сюда, потому что имел весьма вескую причину для этого.

— Я мог бы обидеться на ваше предположение.

— Да ради бога, — улыбнулся Ханкен. — Всегда мечтал увидеть, как злятся столичные копы. Но если серьезно, вам не стоит всецело доверять этому парню. Излишняя доверчивость порой опасная штука.

— Но не менее опасно предвзято относиться к человеку. В обоих случаях это может привести к губительным последствиям.

— Туше, — признал Ханкен.

— У Джулиана есть мотив, Питер.

— Разочарование в любви?

— Или даже более сильный. Допустим, элементарная страсть. Этакое чувство первобытного собственника. Ревность, к примеру. Кстати, о каком это Апмане он упомянул?

— Я познакомлю вас.

Закончив с едой, они вернулись в машину. Свернули на северо-запад от Бэйкуэлла, поднялись на более возвышенную долину Таддингтон-мур и пересекли ее северную границу.

В Бакстоне Ханкен проехал по центральной улице и поставил машину на стоянке за зданием муниципалитета. Окна этого впечатляющего здания девятнадцатого века смотрели на тенистые лесные склоны с убегающими вверх тропами, по которым взбирались после полудня упорные курортники, стремившиеся попасть к знаменитым термальным источникам Бакстона.

Чуть дальше на центральной улице находилась адвокатская контора. Она разместилась над агентством недвижимости и картинной галереей, специализирующейся на акварельных пейзажах Скалистого края. Вход в контору ограничивался одной-единственной дверью с темным стеклом, украшенным именами «Апман, Смит и Синклер».

Как только визитная карточка Ханкена через престарелую секретаршу в чопорном твидовом костюме попала в руки Апмана, адвокат сам вышел приветствовать их и проводить в свои владения. Ему уже сообщили о смерти Николь Мейден. Он звонил в Холл, хотел спросить, прислать ли ему окончательный расчет Николь за лето, и одна из приходящих служащих огорошила его этой новостью. На прошлой неделе, пояснил адвокат, она закончила работать в его конторе.

Судя по всему, Апман был просто счастлив помочь полиции. Говоря о смерти Николь, он назвал это «ужасной трагедией для всех ее близких и знакомых». Она обладала потрясающими способностями в области законоведения, и он был очень доволен тем, как она отработала у него все лето.

Линли молча приглядывался к хозяину кабинета, пока Ханкен ненавязчиво выпытывал сведения о его взаимоотношениях с погибшей женщиной. Апман выглядел как диктор новостей на Би-би-си: идеальный и безупречный. Седина, посеребрившая его темно-русые волосы на висках, придавала ему весьма кредитоспособный вид, который, безусловно, привлекал к нему желанных клиентов. Общее ощущение надежности усиливал и его голос, глубокий и звучный. Вероятно, Апман недавно разменял пятый десяток, но он казался моложе благодаря своему беспечному тону и свободным манерам.

На вопросы Ханкена он отвечал без малейшего намека на раздражение. Он знал Николь Мейден все те девять лет, что ее семья жила в Скалистом крае. В связи с приобретением бывшего охотничьего домика в ущелье Пэдли — теперешнего Мейден-холла — ее родители обратились к одному из коллег Апмана, который занимался продажей недвижимости. И через него сам Апман познакомился с Мейденами и их дочерью.

— Насколько мы поняли, мистер Мейден устроил Николь к вам на работу этим летом, — сказал Ханкен.

Апман подтвердил это и добавил:

— Ни для кого не секрет: Энди надеялся, что Николь обзаведется практикой в Дербишире после окончания учебы.

Пока они разговаривали, он опирался на край стола, не предлагая детективам сесть. Но вдруг, словно только что осознав это, поспешно сказал:

— Я совершенно забыл о приличиях. Простите меня. Пожалуйста, присаживайтесь. Позвольте предложить вам кофе или чай. Мисс Снодграс!

Последний призыв был обращен к открытой двери. В проеме вновь появилась секретарша. Она нацепила очки в большой оправе, придававшие ей сходство с застенчивым насекомым.

— Мистер Апман? — откликнулась она и замолчала, ожидая распоряжений.

— Господа? — обратился Апман к Ханкену и Линли.

Они вежливо отказались от предложенного угощения, и мисс Снодграс исчезла. Апман с добродушной улыбкой взирал на детективов, занимавших кресла. Сам он остался стоять. Линли заметил это и усилил бдительность. Адвокат явно поднаторел в тонком искусстве эффективной конфронтации, и его маневр был проведен весьма гладко. А как вы сами относились к будущей работе Николь в Дербишире? — спросил он Апмана.

Адвокат приветливо взглянул на него.

— Да я вообще не задумывался об этом.

— Вы женаты?

— Не довелось. Сфера моей деятельности заставляет испытывать определенный страх перед супружескими отношениями. Я специализируюсь на бракоразводных процессах. Они, как правило, быстро лишают человека романтических иллюзий.

Не потому ли и Николь отказалась принять предложение Джулиана Бриттона? — спросил Линли. Апман удивленно поднял брови.

— Я понятия не имел, что он сделал ей предложение.

— Она не говорила вам?

— Она работала в моей конторе, инспектор. Но я не был ее духовником.

— А кем вы были для нее? — вмешался Ханкен, видимо недовольный характером последнего замечания Апмана. — Кроме ее нанимателя, естественно.

Взяв со стола пресс-папье в виде миниатюрной скрипки, Апман пробежал пальцами по ее струнам и подергал их, словно проверяя настройку.

— Должно быть, вы хотите узнать, не было ли у нас с ней личных отношений.

— Когда мужчина и женщина постоянно работают бок о бок, — заметил Ханкен, — такие вещи порой случаются.

— Только не со мной.

— Из чего мы должны сделать вывод, что вы не были влюблены в дочь Мейдена?

— Это я и пытаюсь сказать. — Апман положил на место скрипочку и взял стаканчик с карандашами. Продолжая говорить, он извлекал оттуда карандаши со стертым грифелем и аккуратно выкладывал их на стол рядом с собственным бедром, по-прежнему опиравшимся на край стола. — Энди Мейдену хотелось бы, чтобы между мной и его дочерью завязались более глубокие отношения. Он не раз намекал на это при случае и все время пытался свести нас, приглашая меня на ужин во время приездов Николь на каникулы. Поэтому я понял, на что он надеется, но не смог оправдать его надежды.