Упоминание о Сент-Хелиере подействовало очень сильно. Барбара заметила, как изменилась поза Кинг-Райдера: спина вдруг напряглась, и весь он насторожился. Никто из обычных молокососов-аферистов не мог узнать о банке Сент-Хелиера.
Кинг-Райдер подошел к краю сцены. Он вперил взгляд в темный зал партера и настороженно сказал:
— Кто, черт возьми, ты такой?
Барбара подала свою реплику.
— Думаю, вы сами знаете ответ, мистер Кинг-Райдер. — Она выступила из темноты. — Оригинала здесь нет, кстати. И, честно говоря, он никогда бы не всплыл на поверхность, если бы вы не убили Терри Коула, чтобы заполучить его. Терри подарил ноты старушке-соседке, миссис Бейден. А она понятия не имела, что это такое.
— Вы, — сказал Кинг-Райдер.
— Верно. Вы предпочитаете пойти тихо или мы устроим представление?
— У вас ничего нет на меня, — заявил Кинг-Райдер. — Я не сказал ни единого слова, которое вы могли бы использовать для доказательства того, что я хоть пальцем кого-то тронул.
— Отчасти это так, — сказал Нката. выходя в центральный проход между креслами. — Но у нас есть одна отличная кожаная куртка из Дербишира. И если ваши отпечатки совпадут с темп, что мы сняли с нее, то вам будет чертовски трудно объяснить это на скамье подсудимых.
Барбара почти зримо видела, как дико закрутились мысли в голове Кинг-Райдера, выбирая один из трех вариантов: борьба, бегство или сдача. Численное преимущество было не на его стороне — несмотря на то, что одним из противников была женщина, — и, хотя театр и его округа предоставляли ему множество вариантов для побега и укрытия, если он все-таки предпримет попытку бегства, то его все равно рано или поздно схватят.
Его настрой вновь изменился.
— Они убили моего отца, — прошипел он. — Они убили папу.
Без толку прождав несколько часов появления Энди Мейдена в Бротон-мэноре, Линли начал сомневаться в тех выводах, которые он сделал из записки, оставленной этим человеком в Мейден-холле. Телефонный звонок Ханкена, отрапортовавшего, что Уилл Апман в полной безопасности, лишь укрепил сомнения.
— Здесь тоже нет никаких его следов, — сказал Линли своему коллеге. — Пит, что-то мне все это жутко не нравится.
Его плохое предчувствие выросло до зловещего после звонка Уинстона Нкаты из Лондона. Скороговоркой, не дающей возможности вставить хоть слово, Нката сообщил ему, что доставил Мэтью Кинг-Райдера в Ярд. Барбара Хейверс придумала план, чтобы засадить его, и он сработал как по мановению волшебной палочки. Этот парень готов рассказать об убийствах. Нката и Хейверс могут посадить его в предвариловку и подождать приезда инспектора или же допросить его сами. Как Линли пожелает?
Все дело в той рок-опере, что Барбара отрыла в Баттерси. Терри Коул влип из-за того, что забрал предназначенный не ему оригинал, а отец Кинг-Райдера из-за него вышиб себе мозги. Мэтью отомстил за его смерть, так он заявил. И конечно, ему хотелось также заполучить обратно оригинал рок-оперы.
Линли беспомощно слушал рассказ Нкаты об Уэст-Энде, о премьере новой постановки «Гамлета», о телефонной будке в Южном Кенсингтоне и о невольном вмешательстве Терри Коула. Когда Нката, закончив объяснения, повторил свой вопрос — хочет ли инспектор, чтобы они дождались его приезда для снятия показаний с Мэтью Кинг-Райдера. — Линли глухо спросил:
— Но, Уинстон. а почему убили ту девушку, Николь? При чем тут она?
— Просто оказалась в плохом месте в плохое время, — ответил Нката. — Кинг-Райдер убил ее, потому что она сидела там. Когда его стрела попала в Терри, она увидела его с луком. Барб, кстати, говорит, что она видела одну картинку в его квартире: маленького Мэтью сфотографировали рядом с папочкой после школьных соревнований. Она говорит, что, наверное, он стоял там с колчаном. Она заметила ремень у него через плечо. По-моему, если мы возьмем ордер, то найдем у него дома и большой лук. Хотите, чтобы мы сделали и это? Линли спросил:
— А как Хейверс удалось расколоть его?
— Она допросила вчера вечером Вай Невин, когда девушка пришла в себя. Выяснила у нее много подробностей. — Нката быстро перевел дух и быстро затараторил дальше: — Поскольку Невин не проходила по нашему делу, инспектор, — ее ведь никаким боком не пристегнешь к скандалу в Ислингтоне, угрозам, неправильной парковке Энди Мейдена и всему прочему, — то я поручил Барбаре съездить в больницу и поговорить с ней. Если дело дойдет до выговора, то я готов понести наказание.
Линли ошеломило обилие информации, обрушенной на него Нкатой, но он нашел в себе силы сказать:
— Молодец, Уинстон.
— Я лишь помог констеблю Хейверс, инспектор.
— Тогда передай, что и констебль Хейверс тоже молодец.
Линли повесил трубку. Он вдруг осознал, что его движения ненормально замедленны, и понял, насколько велико его удивление, даже потрясение. Но когда он наконец сумел охватить разумом все, что случилось в Лондоне за время его отсутствия, то на него навалилось мрачное, как свинцовая туча, предчувствие.
После заезда в полицию Бакстона Нэнси Мейден уехала домой ждать известий о местонахождении ее мужа. Наотрез отказавшись от предложенной компании в лице сотрудницы полиции до того, как обнаружат Энди, она сказала, обращаясь к Линли перед уходом:
— Найдите его. Пожалуйста!
Она пыталась сказать ему что-то такое, что не могла облечь в слова.
Поэтому теперь Линли пришлось искать другую причину странного исчезновения Энди Мейдена, причину, не имевшую ничего общего с попыткой взять правосудие в свои руки.
Он сообразил, какими проблемами может обернуться поиск Энди Мейдена. Даже если он еще не понял за последние дни, насколько обширны просторы Скалистого края, то вскоре ему предстояло это узнать. Густая сеть извилистых туристских маршрутов вела к самым разнообразным природным и историческим объектам, охватывающим пять тысяч лет человеческого обитания. Но, рассмотрев то отчаянное положение, в каком оказался Энди во время их последнего разговора, и связав это состояние со словами «Я позабочусь об этом сам», Линли с ужасом понял, где ему следует начать поиск.
Он велел Бриттонам и Саманте Мак-Каллин оставаться в галерее под охраной полиции до дальнейшего распоряжения и оставил их там.
Охваченный предчувствием ужасного несчастья, Линли на огромной скорости мчался на север от Бротон-мэнора к Бэйкуэллу. Если в намерения Энди не входило «позаботиться» об убийце своей дочери, то Линли мог представить себе только еще один способ избавления его от страданий последних нескольких дней.
Энди понял, что расследование неуклонно движется в его направлении, и любые слова и действия Линли и Ханкена сурово свидетельствовали, что он продолжает оставаться главным подозреваемым. Если его арестуют за убийство дочери, если его будут продолжать терзать, допрашивая об убийстве дочери, то вся правда о ее жизни в Лондоне выплывет наружу. Он уже показал, что готов на все, лишь бы скрыть эту ужасную правду. Так не лучше похоронить ее навеки одним махом, взяв на себя убийство дочери и лишив правосудие возможности допрашивать его? Едва ли будет необходимость в дальнейшем расследовании жизни Николь, если один из подозреваемых не только признается, но и продемонстрирует достоверность своего признания.
Линли миновал Спарроупит и полетел по дороге к белым железным воротам, за которыми начинались нетронутые просторы Колдер-мур. «Лендровер» стоял возле дальнего конца узкой дорожки, что вела в пустоши. Рядом с ним припарковался старенький «моррис».
Линли бросился вверх по грязным лужам, заполнившим дорожные колеи. Ему совершенно не хотелось думать о той крайности, на которую мог пойти Энди, чтобы сохранить тайну жизни Николь от ее матери, и поэтому он сосредоточился на тех воспоминаниях, что более десяти лет связывали его с этим человеком.
«Носить на себе микрофон не так уж сложно, паренек, — сказал ему тогда Деннис Хекстелл. — Но совсем другое дело — уметь вести себя естественно и не выделяться в любом окружении». Хекстелл относился к нему с презрением, терпеливо ожидая, когда он провалит порученное ему тайное задание и покажет, кто он есть на самом деле: привилегированный отпрыск привилегированного рода. Энди Мейден, с другой стороны, сказал тогда: «Ладим ему шанс, Ден». И когда этот шанс вылился в целый грузовик взрывчатки, предназначенный в качестве наживки и похищенный теми самыми людьми, которых пытались завлечь в ловушку, сообщение о том, что «американцы не говорят 'поджигатель", полицейская ищейка», в тот же час поступило в Ярд и послужило иллюстрацией того, как одно простое слово может стоить жизни и карьеры многим людям. И только благодаря Энди Мейдену карьера Линли не закончилась на этом провале. После прозвучавших затем взрывов бомб в Белфасте он отвел в сторонку потрясенного молодого офицера и сказал: «Давай-ка поговорим, Томми. Рассказывай все как есть».
