Хэтч пожал плечами.

— Помнится, вы мне сказали, что у вас есть врач.

Нейдельман отвлекся от своей трубки и чуть приподнял одну бровь.

— Этого требует закон штата Мэн. Вы предлагаете внести изменения в список персонала?

— Да.

— А вы сможете за такой короткий срок уладить дела в госпитале и получить отпуск?

— Мои исследования могут подождать. Кроме того, экспедиция займет не так много времени. Сейчас конец июля. Вам придется уложиться в четыре недели — вне зависимости от того, найдете вы что-нибудь или нет. Заниматься раскопками во время сезона бурь невозможно.

Нейдельман свесился за борт и вытряхнул трубку в воду одним уверенным, сильным движением. Затем он снова выпрямился, и как раз в этот момент у него за спиной возникли темные очертания Бёрнт-Хэда.

— Через четыре недели все будет закончено, — сказал он. — И ваше дело, и мое.

Хэтч припарковался около магазинчика Бада. На сей раз он приехал на собственной машине, и смотреть на свое прошлое через ветровое стекло автомобиля — части настоящего — оказалось настолько необычно, что это выбило его из колеи. Доктор бросил взгляд на потрескавшиеся кожаные сиденья и старые кофейные пятна на коробке передач. Все такое знакомое и такое надежное; неожиданно Хэтч понял, что не может заставить себя открыть дверцу. Тогда он взял темные очки, но тут же положил их назад. Хватит играть в прятки.

Хэтч оглядел маленькую площадь. Асфальт растрескался, и в разломах проглядывали булыжники прежней мостовой. Старый газетный киоск на углу с раскачивающимися на ветру стойками с комиксами и журналами уступил место лавке мороженщика. За площадью по склону холма полого спускались городские улицы, такие же живописные, как прежде; черепичные и покрытые кедровым шифером крыши домов сверкали на солнце. Из гавани шагал какой-то парень в резиновых сапогах и дождевике — ловец омаров, возвращающийся с работы домой. Он бросил на Хэтча взгляд, проходя мимо, и скрылся в одной из боковых улиц. Он был молод, лет двадцати, и Хэтч сообразил, что этот рыбак еще не родился, когда они с матерью уехали из города. Пока его не было, здесь выросло целое поколение. И целое поколение умерло. Неожиданно ему стало интересно, жив ли еще Бад Роуэлл.

Внешне его магазин нисколько не изменился: зеленая дверь, которая как следует не закрывалась, древняя реклама кока-колы, покосившееся крыльцо. Хэтч вошел внутрь, и старые половицы скрипнули под ногами, он взял тележку, стоявшую около двери, радуясь тому, что внутри никого нет. Медленно двигаясь по узким проходам, он принялся выбирать продукты, чтобы отвезти на «Простушку Джейн»: там он решил поселиться, пока его старый дом приводят в жилой вид. Еще некоторое время он бродил по рядам, добавляя самые разные предметы, пока не сообразил, что пытается оттянуть неизбежное. Тогда усилием воли он подкатил тележку к кассе, где столкнулся лицом к лицу с Бадом Роуэллом, огромным, лысым, в неизменном белом переднике и в прекрасном расположении духа. Хэтч много раз вспоминал, как Бад тайком, из-под прилавка, давал им с Джонни красные лакричные палочки, что приводило в ярость их мать.

— Добрый день, — поздоровался с ним Бад, скользнул взглядом по лицу и посмотрел на машину, припаркованную у входа. Старинные «ягуары экскей» не часто подъезжали к его магазину.

Хэтч кивнул, так и не решив, как себя вести.

— Угу.

— В отпуске? — спросил Бад, осторожно убирая артишок в пакет и пробивая стоимость на своей старой, дребезжащей кассе. Второй с такой же медлительностью последовал за первым.

— Нет, — ответил Хэтч. — Я по делу.

Рука замерла в воздухе. Никто никогда не приезжал в Стормхейвен по делу. Будучи профессиональным сплетником, Бад должен был непременно выяснить, по какому делу приехал гость.

Рука снова занялась привычным делом.

— Понятно, — сказал Бад. — По делу.

Хэтч кивнул, изо всех сил борясь с нежеланием расставаться со своей анонимностью. Как только Бад узнает, кто он, новость разлетится по всему городу. Решив зайти в магазин, он преодолел точку возврата. Было еще не поздно забрать покупки и уйти, ничего не открывая хозяину. Альтернатива казалась Хэтчу почти невыносимой: он заставлял себя не думать о том, как вновь станут обсуждать старую трагедию, как жители будут качать головами и поджимать губы. Маленькие городки бывают нестерпимо жестокими в своем сочувствии. Бад взял пачку молока и отправил ее в пакет.

— Продаете что-нибудь?

— Нет.

Наступило молчание, Бад очень медленно прибавил пачку апельсинового сока к молоку. Касса протрещала стоимость новой покупки.

— Проезжаете мимо? — задал Бад новый вопрос.

— У меня дело здесь, в Стормхейвене.

Это было настолько неслыханно, что Бад больше не мог сдерживаться.

— И какое же у вас дело?

— Очень деликатного характера, — тихо проговорил Хэтч. Несмотря на собственное волнение, его развеселило изумление, появившееся на лице Бада, и он с трудом скрыл улыбку.

— Ясно, — сказал Бад. — Остановились в городе?

— Не-е-е, — протянул Хэтч и сделал глубокий вдох. — Я остановлюсь в гавани. В старом доме Хэтчей.

Услышав это, Бад уронил бифштекс. Дом стоял заколоченным двадцать пять лет. В следующее мгновение бифштекс отправился в пакет, покупки были упакованы, а у Бада закончились вопросы — по крайней мере, вежливые.

— Ну, — сказал Хэтч. — Я спешу. Сколько я вам должен?

— Тридцать один доллар и двадцать пять центов, — с несчастным видом ответил Бад.

Хэтч собрал пакеты. Ну вот, пора. Если он намерен поселиться в этом городе, пусть и временно, то должен назвать свое имя.

Он остановился, открыл пакеты и принялся в них шарить.

— Прошу меня простить, — сказал он, занявшись вторым пакетом. — По-моему, вы кое-что забыли.

— Не думаю, — пробормотал Бад.

— А я уверен, что забыли, — повторил Хэтч, вынул все свои покупки и разложил на прилавке.

— Все на месте, — заявил Бад, и в его голосе появилась резкость, столь характерная для жителей штата Мэн.

— Нет, не на месте. — Хэтч показал на маленький ящичек под прилавком. — А где мой подарок — где лакричные палочки?

Бад взглянул на ящик, затем проследил за рукой Хэтча и впервые за все время внимательно на него посмотрел, И тут побледнел так, что его лицо стало пепельно-серым.

В тот момент, когда Хэтч напрягся, спрашивая себя, не зашел ли слишком далеко, хозяин магазина громко выдохнул.

— Будь я проклят, — пробормотал он. — Будь я дважды проклят. Это Малин Хэтч.

Щеки Бада быстро приобрели свой нормальный цвет, но на лице застыло такое выражение, будто он увидел привидение.

— Да, это я, — заявил Хэтч. — Как поживаешь, Бад?

Неожиданно Бад выскочил из-за прилавка и схватил правую руку Хэтча обеими руками.

— Вы только на него посмотрите, — вскричал он, схватил Хэтча за плечи, отодвинул от себя на расстояние вытянутой руки, а на его пухлом лице расцвела улыбка. — Совсем взрослый, а какой красавец! Я тысячу раз задавал себе вопрос, как сложилась твоя жизнь и увидим ли мы тебя когда-нибудь. И вдруг, клянусь святыми небесами, ты стоишь прямо передо мной!

Хэтч вдохнул его запах — смесь ветчины, рыбы и сыра — и почувствовал одновременно смущение и облегчение, словно снова стал мальчишкой.

Бад еще пару минут его разглядывал, затем посмотрел на ящик со сластями.

— Ах ты, сукин сын, — рассмеявшись, заявил он. — По-прежнему любишь лакричные палочки? Вот тебе подарок — от заведения.

Он засунул руку в ящик, вытащил конфету и положил на прилавок.

Они сидели на стульях на заднем крыльце магазина, пили березовое пиво и смотрели на луг и темные ряды сосен. Под напором Бада Хэтч рассказал несколько историй о своих приключениях в Мексике и Южной Америке, где работал эпидемиологом. Но ему удалось увести разговор от причин, по которым он вернулся в город. Он еще не был готов к общению на эту тему. Неожиданно он понял, что ему нестерпимо хочется вернуться на баркас, разжечь портативный гриль, поджарить отбивную и спокойно посидеть со стаканчиком мартини в руках. Однако он знал, что правила хорошего тона, принятые в маленьком городе, требуют, чтобы он провел с Бадом некоторое время.