Главного монаха всегда сопровождали два молодых фалладжи. Наверное, джиксийцы думали, что Мишре будет приятно видеть их в компании фалладжи, но Хаджар считал это святотатством. Эти мальчишки должны были стать воинами, а стали служками, возносящими песнопения чужому богу.

Фалладжи ужасало и то, что последние десять лет монахи Братства Джикса усиленно совершенствовали собственные тела, делая их более достойными тех механизмов, которым они поклонялись. В плоть вживлялись металлические прутья и кольца, иногда монахи заменяли себе целые конечности на механические устройства. Они уродовали себя, объясняя чужакам, что это приближает их к святости.

Главный монах был как раз из числа усовершенствованных: глазницы закрывала отполированная до блеска металлическая пластина, прикрепленная к вискам с помощью винтов, из-под которых периодически сочилась кровь. Священник носил тяжелую, толстую рясу, и Хаджар лишь предполагал, какие еще части тела этот получеловек заменил на механизмы во имя своего бога. Усилием воли Хаджар подавил подступающую тошноту, решив, что лучше об этом не думать.

Главный монах поклонился, и фалладжийские служки – как марионетки – повторили его движение.

– О мудрейший из мудрых, хитрейший из хитрых, величайший из великих, о кадир, – произнес джиксиец, – мы готовы оказать любую помощь, да будет прославлено имя твое.

Мишра сложил руки на животе.

– Ты говорил мне, что в городе Терисия хранится великое знание.

Монах снова поклонился:

– Это сущая правда, мой господин. Мои братья пожили среди ученых и многое узнали.

Мишра продолжил:

– Я изучил большую часть книг, вывезенных моими слугами из города, и пришел к выводу – бред, не стоящий пергамента, на который нанесен.

Монах поклонился в третий раз.

– Если таков твой приговор, о повелитель, значит, так оно и есть, – сказал он покорно.

– Но ты говорил мне, что в них содержится великое Знание, – сказал Мишра.

Последовал очередной поклон.

– Возможно, они скрыли от нас подлинные тайны или затуманили речи мистикой, полагая, что мы будем относиться с уважением к их вере, – сказал монах. Он приподнял голову и добавил: – Мы стараемся изо всех Сил, но мы не можем видеть и слышать все.

– Но мы не вывезли из Терисии никаких знаний, ничего нужного и значимого, кроме рабов и материалов, – сказал Мишра. В горле у него что-то забулькало, и Хаджар не мешкая поднес мангал, обдал раскаленные угли водой. Мишра снова закашлялся. Телохранитель и монахи покорно ждали, пока император придет в себя.

– О величайший из великих, – сказал главный монах, – мы все же добыли некое знание.

– А именно? – заинтересовался Мишра.

– Мы раскрыли тайну человеческого тела, – сказал джиксиец. – Мы выучили труды Ашнод и теперь знаем, как… – На миг монах замолчал, затем продолжил: – …совершенствовать ее достижения.

При этих словах Мишра наклонился вперед, его гигантский живот свалился на колени.

– Улучшить? Как?

– Ашнод смотрела на человеческое тело как на материал, – ответил джиксиец. – Мы же веруем, что человеческое тело – машина, его можно улучшать, как машину, приближать к совершенству. И тем самым делать его более сильным.

– Более сильным? – Глаза Мишры горели. – Как? Можно ли будет использовать его как оружие?

Монах повернулся к Хаджару. Пожилой фалладжи не мог взять в толк, как священник умудряется видеть без глаз.

– Мы можем рассказать тебе об этом, о мой повелитель, – сказал он, – но нам ни к чему лишние уши.

Мишра кивнул:

– Хаджар, оставь нас.

От неожиданности фалладжи выронил половник, которым поливал угли.

– О величайший из великих, я…

– Я сказал, оставь нас, – твердо повторил Мишра. – Я хочу выслушать речи достопочтенного монаха. И лишние уши мне ни к чему.

Хаджар хотел возразить, но передумал. Поклонившись, он покинул тронный зал и закрыл за собой резные двери.

– Что же, друзья, – сказал Мишра, улыбаясь и наклоняясь к трем стоящим перед ним монахам, – теперь мы одни. Говорите.

Демон по имени Джикс восседал на троне в пещерах Койлоса. Он собирался завтракать. В меню были два блюда – мозги двух членов его братства. Первый – мужчина, возвратившийся из Аргива шпион, все еще, несомненно, принадлежал к человеческому роду. Вторая – женщина, прислужница при дворе Мишры, проделала длинный путь от человека к машине: вся в металлических кольцах и нашлепках, левая рука полностью искусственная, на лице неестественная, уродливая улыбка – признак того, что на металлические детали заменены, как минимум, челюсть и трахея. Монах встал на колени справа от демона, прислужница – слева. Джикс возложил руки на черепа и пронзил когтями кожу. Содержимое памяти потоком потекло в его сознание. Фирексиец находил изысканное удовольствие в том, чтобы пробовать на язык их переживания, грязь и извращение жизни, эмоции и знания.

Монах из Аргива, пока ничем не отличавшийся от остальных людей, исходил черной завистью к своей сестре по другую сторону трона. Он не мог изменить свое тело, как она, – он работал в столице Аргива, Пенрегоне, среди людей. Но этот обыкновенный, не механизированный монах принес с собой ценнейшую информацию – весть об открытии новой земли, обнаруженной недавно неподалеку от юго-восточной оконечности материка Терисиар. На подступах к новой земле бушевали мощные ураганы, но тем, кому удавалось их преодолеть, открывался богатый огромный остров, дикой растительностью и девственной природой напоминавший первую сферу Фирексии, хотя, конечно, на острове было больше беспорядка и больше органики.

Закончив смаковать новости с востока, Джикс обратился к мозгу прислужницы из дворца Мишры и не смог обнаружить в нем ничего похожего. Да, женщина сообщала, что ее братья и сестры изучили записи Ашнод и достигли успехов в модификации собственных тел, постепенно превращая их в машины. Да, говорило ее сознание, Мишра все больше зависит от братства, их влияние усиливается с каждым месяцем, он все больше прислушивается к советам и рекомендациям монахов. Да, ресурсы Мишры подходят к концу, из подвластных ему земель он выжал почти все.

Но информации о новой земле демон не обнаружил ни в одном из потаенных уголков мозга прислужницы.

Джикс поместил новую информацию в регистры собственного сознания и начал ее обрабатывать. Да, он хотел соединить половинки треснувшего много лет назад силового камня, но цока сомневался, кому из братьев доверить столь важное для демона задание. Конечно, вторжение на его родную землю, Фирексию, совершил Мишра, но в настоящее время он практически полностью зависел от марионеток Джикса – монахов и монахинь. Урза же, защищенный от влияния демона собственными последователями, учениками и слугами, оставался загадкой, но теперь благодаря новому географическому открытию, плодами которого он, несомненно, воспользуется, у него появятся средства для борьбы с братом. Для победы ему потребуется лишь одно – время.

Джикс рассчитывал на то, что один из братьев погибнет, а другой настолько истощит силы, что не сможет противостоять гостю из Фирексии. Но загвоздка была в том, что братья – оба – действовали через посредников, не участвуя в войне лично. Со дня их последней встречи прошли десятилетия.

«Надо исправлять ситуацию», – решил Джикс.

И он вложил в сознание механизированной монахини с запада информацию о том, что Урза нашел новый источник ресурсов, который позволит ему продвинуться в подготовке к войне. Едва данные влились в мозг, женщина вздрогнула, из глаз потекли слезы – капельки нефти.

Мужчине Джикс приказал вернуться в Аргив и повести себя так, чтобы власти его схватили. Под пытками он должен раскрыть своим палачам – но не сразу, – что Мишре известно о новом острове, поэтому он решил лично возглавить операцию по его захвату, воспользоваться тамошними ресурсами, затем ударить по королевству Урзы с юга, через море.