Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Часиков в 8 мне поручили отвезти к нашему эшелону на Павелецкий вокзал людей. Я поехал с грузовиком по ним по их квартирам. Помню, как все нервничали, собирали вещи, забирали всякое старье, плакали. На улицах творилась страшная неразбериха. Все куда-то мчались, шли с рюкзаками, многие выступали из Москвы пешком. На вокзале — кромешная неразбериха.

По окончании работы над номерами (двумя) выяснилось, что наш эшелон еще стоит. Тогда мне поручили отвезти на вокзал 10 или 12 машинок. Воспользовавшись случаем, Гершберг, Магид и я решили отправить в Куйбышев по свертку белья и постель, чтобы было, где спать. Зашли домой, пусто. Сенька поснимал снимки жены и сына („будут немцы издеваться“). Я отвез. На вокзале — по-прежнему давка. На всех площадках — дозорные из работников эвакуируемых учреждений: не пускают посторонних. А они ломятся! Носятся слухи, что тот эшелон обстреляли, тот разбомбили. Поезд наш ушел часиков в 10–12 дня 16.10.41.

В течение следующих двух дней мы отправили еще несколько десятков человек — то с вагоном ТАССА, то еще с кем-то. И стали жить и работать. Числа 16 я переехал в кабинет Гершберга — и так вместе и провели всю зиму, тут же спали. Сначала в этом же кабинете поставили свои койки Курганов, Лидов и Калашников, но потом они переехали в соседнюю комнату.

Последующие дни слились сейчас в памяти в один. Перове время мы все чувствовали себя на колесах и почти не сомневались в том, что придется топать в Куйбышев. Парфенову было поручено держать наготове три ЗИСа и два (кажется) Эмки. Они и стояли на газу. Лазарев ездил разведывать дороги на восток — по шоссе Энтузиастов, по Щелковскому и пр. Все мы вооружились и спали с пистолетами под подушкой.

А газету делали честно. Решили изо дня в день давать о строительстве укреплений и давали, несмотря ни на что. 16-го или 17-го дали подборку о производстве вооружения (несмотря на возражения наших москвичей) и с тех пор давали почти ежедневно, хотя первую подборку делали с большим трудом, с натяжкой, вымучивая данные у секретарей райкомов по вертушке (в частности, я — у Пролетарского райкома). С хожу подхватили создание рабочих батальонов. По очереди писали передовые. Мы заставили даже комитеты по делам кинематографии и искусств для упокоения москвичей дать объявления „Сегодня в кино“ и открыть кинотеатры.

Лазарев ездил в Генштаб и возвращался хмурый.

— Если сумеем продержаться еще 2–3 дня, — говорил он, — тогда, видимо, удержимся: подойдет одна дивизия.

Больше всех нас волновал вопрос: в Москве ли т. Сталин? (тк мы этого и до сих пор не знаем: был ли он 16, 17 и 18 в Москве). 19-го вечером пришло знаменитое постановление ГКО об обороне Москвы за подписью Сталина. И сразу отлегло: Сталин в Москве, значит за Москву будем драться во всю и, видимо, Москву до последней возможности не сдадим. Я написал передовую о постановлении.

В последующие дни, несмотря на то, что немцы подходили к Москве все ближе, настроение было все увереннее.

Расшалившись, я и Гершберг предложили редакции выпустить „Огонек“ (вся его редакция отбыла в Куйбышев). выпустили, написали мы сами „Москва в эти дни“, позаказали материалы, затем выпустили еще один номер, потом выпустили „Крокодил“, „Большевик“. Затем я принял редактирование и выпустил еще два номера „Пионера“ (здесь оставался только секретарь журнала Валентина Алексеевна Поддубная). Так шли дни.

26 мая.

Сегодня был в полку (командир Герой Советского Союза подполковник Шинкаренко, чудный парень, молодой, веселый, небольшого роста с очень живыми глазами, три ордена Ленина). Передавали им 32 „Як-9“, построенных на средства полярников. Поехали ватагой: Папанин, Кренкель, Белоусов и пр. Я заехал за Папаниным. По дороге произошла забавная встреча: светофор задержал нас у пл. Маяковского. Рядом с нашей машиной остановился „Бьюик“, за рулем Ильюшин в генеральской форме.

— Сережа, здравствуй!

— Здравствуй!

— Нужна статья. О технических качествах наших самолетов. Давно обещал писать нам — вот и садись.

— Да ты дай хоть отдышаться и очухаться! Заезжай вечером, поговорим. Ладно? Ну пока!

Гершберг, сидевший в машине, искренне хохотал.

— Вот это по-американски! Не хватало ее тут же и получить!

Приехали к Папанину. В этот день он получил звание конт-адмирала. Тут же происходила примерка нового кителя. Мне от торжественно вручил значок „Почетного Полярника“.

Кренкель немедля набросился и потребовал новых анекдотов, за время, которое мы не виделись. Я рассказал.

Белоусов добавил. Затем появился нач. политуправления ГУСМП Валериан Новиков, который только что прилетел из Арктики. Летал с февраля, налетал 26 тыс. км. — с Орловым, Махоткиным, Крузе, Сыроквашей и др. Пошел треп.

Приехали. Торжественная передача (см. отчет в? от 28 мая), затем — газ. Я сидел рядом с Белоусовым. Не виделись с начала войны. Он мне рассказал подробности гибели „Сибирякова“. Произошло это в Карском море тогда, когда рейдер обстреливал Диксон. Точнее — не рейдер, а (по словам Белоусова) линкор „Адмирал Фон-Шпее“, который возвращался от Диксона на запад. Командовал „Сибиряковым“ капитан Качарава — грузин, чудесный парень. Немцы предложили ему спустить флаг. В ответ он храбро открыл огонь изо всех орудий, а их у него было кругом десять, из них старшая — трехдюймовка. Скорлупа против линкора! Бой продолжался две минуты. Спасся только один человек — кочегар Королев (или Голубев), его подобрал Черевичный — он лежал где-то на берегу у маячного знака.

Белоусов усиленно звал меня с собой. Он завтра снова уезжает на Север. Предстоит большая интересная операция, как он говорит, с „шумовым эффектом“.

Разговорился я за ужином с одним летчиком — лейтенантом Германом. Он сбил 12 самолетов. „Еще собью, но только, наверное, убьют. А очень жить хочется. Только не удастся“. Молодой, 23 года.

В редакции — небольшие перемены. Нас в отделе сейчас вагон: четыре зама: я, подполковник Яхлаков, кап. 2-го ранга Золин и сейчас вернули из армии Петра Иванова, кроем того, дежурит Сергей Бессуднов. Есть предположение (твердое) поехать мне в конце июня на Воронежский, я больше склонен на Западный, или по авиачастям. Буду говорить с Поспеловым. Коссов передан замом в экономический отдел.

Заказываем на 5 июня вагон для вывоза семей из Чернолучья. В Москве стоит холодная, дождливая погода. Температура= +10. И это лето!

Кожевников рассказывает, что за время войны погибло 150 писателей (в том числе Гайдар, Алтаузен, Розенфельд, Лапин, Хацревин и др). Кстати, Анохин был убит бомбой.

ДНЕВНИК СОБЫТИЙ 1943 г

Аннотация: События на фронтах. Поездка на Центральный фронт. г. Ефремов, Ливны, Курск. Поездки по частям. Беседа с Телегиным. Поездка на Воронежский фронт. Штурмовой корпус Каманина. Возвращение в Москву — описание освобожденных территорий. „Песенка военкоров“ Симонова

Тетради № 22–23 — 03.06.43–03.09.43 г.

3 июня 1943 г.

На фронтах все еще тихо. Идут более или менее серьезные бои в районе Новороссийска (инициатива — наша, но дело подвигается очень туго) и все. На остальных участках — вылазки, прощупывания, действия найперов. Дня два-три назад германский обозреватель генерал-лейтенант Дитмар выступил с большим обзором, в котором (не первый уже раз) проводит следующую концепцию: война вступила в новую фазу, немцы в начале выиграли пространство и теперь могут не наступать, им даже выгоднее не наступать, не всегда наступать выгоднее, противник вынужден будет наступать, нельзя недооценивать силы и потенциал союзников. Другими словами, как заявил мне вчера полковник Сергей Гаврилович Гуров (зав. военным отделом Информбюро) — немцы провозгласили не „блицкриг“ а „зиц-криг“ (стоячая война).

Зато воздушные бои становятся все ожесточеннее. Англичане усиленно долбают промышленные центры Германии и Италии, сбрасывая в иные налеты по 1500 тн. бомб. Наша АДД систематически бьет по узлам и дорогам. Немцы рвутся к нашим узлам. Сегодня опубликовано сообщение, что, например, 2 июня на Курск было совершено 5 налетов, в которых участвовало 500 немецких самолетов, сбито…. штук. Вчера прилетел с Северо-Кавказского фронта Я. Макаренко. Он рассказывает, что в воскресенье был один из многих налетов на Краснодар, прилетело 100 самолетов. Яша был на аэродроме, а Мартын Мержанов в это время спал в городе, выспался плохо.

79
{"b":"106726","o":1}