23 декабря.

Второй день сводка сообщает о сотне подбитых танков. Немцы в НДП пишут, что начались бои в Курляндии (Прибалтике), в Восточной Пруссии и южнее Будапешта. Там, около Будапешта, дело действительно затянулось, немцы подбросили и тянут туда уйму войск. Наша сводка об этих направлениях пока молчит.

Сегодня после полуночи получили сообщение о создании в Дебрецене Временного Национального Собрания Венгрии и его обращение. Даем в номер.

Был ночью в редакции Василий Тимофеевич Вольский. Генерал-полковник, молодой, сановитый.

— Где ты так помолодел? — спросил я.

— На войне. Там есть такая живая вода. Приезжай, и я из тебя сделаю молодого, не седого, полного.

Зашел он к Поспелову, выговорил себе Брагина.

— Вообще, пишите больше о танках, — говорит он. — т. Сталин сказал, что танкисты — хозяева полей сражений. А сейчас перед нами важнейшие задачи.

Узнав, что Вольский в «Правде», позвонила Вера Голубева:

— Возьми у него короткий ответ на анкету «Смены» — что я буду делать в 1945 году?

Сели втроем: Вольский, Леопольд Железнов и я.

Я предложил: «Буду бить немцев».

Вольский: «Буду воевать.»

Леопольд: «Буду выполнять приказы Главкома». или «Рассчитываю мыть гусеницы танков в Шпрее».

Все не понравилось. Тогда Вольский предложил: «В 1942-43 году я окружал Сталинград. В 1944 г. — окружал в Прибалтике. В 1945 г. хочу осуществить третье кольцо, в котором задохнется Гитлеровская Германия.»

Понравилось.

— Вот давайте, ребята, так и напишем — «Три кольца», — сказал Вольский.

Я дежурил и пошел к себе. Леопольд остался с Вольким дописывать. На прощание Вольский сказал:

— Ты и сам приезжай на фронт. Возможно, это наступление будет последним. Сил — уйма!

Рассказывают наши корреспонденты, что Жуков, принимая 1-ый Белорусский фронт, сказал командирам:

— т. Сталин поручил нам подготовить и нанести такой удар, чтобы немцы поняли, что это — конец, а у союзников — коленки затряслись.

27 декабря.

Второй день гриппую.

На фронтах, за исключением юга, затишье перед бурей. Вот-вот начнется. На юге — завтра или сегодня будет Будапешт. Получено известие, что там ранен Виктор Полторацкий. Он всего неделю вылетел туда.

Виктор Вавилов был на днях у танкового конструктора Котина. Тот рассказывал ему о встречах со Сталиным. Как-то на фронте начало лететь управление новых танков (или какая-то деталь). Сталин вызвал Котина и начал спрашивать — в чем дело. Котин ответил, что испытатели ни разу не жаловались на эту деталь.

— Испытатели, — насмешливо повторил Сталин.

Котин пояснил, что дело в низкой квалификации механиков-водителей. Заводские водители тоже никогда не жаловались на конструкцию.

— Это неправильно, — ответил Сталин. — Если бы все летчики были как Коккинаки, то ни одна машина на фронте не капризничала бы. Машины надо делать на водителя-середняка, а не на танкового Коккинаки.

Звонил Оскар Курганов. Приехал из-под Будапешта. Говорит, что воевать стало очень трудно. Как в 1941 г. Бомбят, всюду и непрерывно. Был в Бухаресте — там все совсем иначе, чем было. Цены жаркие. Советские офицеры живут в Гранд-отеле. Вход строжайший, по пропускам. В подъезде — пулемет, у входа два часовых.

31 декабря.

Вчера закончилось партийное собрание. Было бурным и очень хорошим. Резко и увесисто выступал Сиволобов, крепко Корнблюм, Креславский, Гершберг. Сильно и по делу всыпали Золину.

Голосование дало любопытные результаты. Голосовало 56 человек. Получили «за»:

Поспелов — 55

Сиволобов — 51

Мацко — 51

Азизян — 50

Гершберг — 46

Креславский — 45

Рабинович — 43

Сиротин — 32

Штейнгарц — 30.

Они и избраны. За флагом остались: Кононенко — 28, Золин — 26, Рябов 21.

Из старого состава партбюро переизбраны только Поспелов и Гершберг. Секретарем избран Сиволобов.

Много разговоров — где встречать Новый год. Сашка Погосов зовет в клуб летчиков. Володя Кокки зовет в Дом Кино. Гершберг — в наш дом отдыха в Серебряный Бор. Там встречает издательство, но дают нам 12 мест. На этом и останавливаемся.

1 января.

Новый год встречали в Серебряном. Из наших были с женами Гершберг, я (с Зиной и Леркой), Мержанов, Мацко, Объедков. Время провели хорошо. Начали с коньяка «финь-шампань», пили шампанское, Карданали, Дими, водку, Кюрдамир. Была отличная закусь. Танцевали.

В 2 ч. ночи позвонил Сиротин — поздравил с Новым годом и предупредил, что сегодня буду писать в номер передовую: как страна встретила праздник.

Вечером приехал и написал. Новый год я начал с передовой.

3 января.

Сегодня — выходной. Галактионов собрал военных корреспондентов поговорить о задачах в связи с наступлением, которое не за горами. Были: Золин, Иванов, я, Брагин, Курганов, Сиволобов, Кузнецов, Павловский, Рюмкин, Мержанов. Присутствовал и выступал Поспелов.

Затем все поехали отдохнуть в дом отдыха Болшево с женами. Отдохнули хорошо.

13 января.

Сегодня — Старый Новый год. И снова я писал на завтра передовую. Началось наступление. 1-ый Украинский фронт с плацдарма за Вислой, западнее Сандомира. Как часто бывает, я и дежурил к тому же. Передовая — «Победа за Вислой»

Вчера снова повезли Абрама в Боткинскую.

17 января.

Сегодня снова писал передовую — о Варшаве. Она взята сегодня совершенно неожиданно для нас. Как говорит наш генерал, «Красная Армия воюет не по правилам».

А войска 1-го Украинского фронта заняли Ченстохову и находятся в 15–20 км. от границы Южной Германии. Прорвал оборону и 2-ой Белорусский фронт (севернее Варшавы, за Наревом). Сегодня — три салюта.

Дерется уже несколько дней и 3-й Белорусский фронт, в Восточной Пруссии, но пока особых успехов не достиг.

В Будапеште закончили очистку восточной части города — Пешта. Вот гады, держатся уже с 28 декабря!

20 января.

Вчера написал на сегодня очередную передовую. Вчера — 5 салютов!

21 января.

Сегодня два громовых события: войска 1-го Украинского ворвались на территорию собственно Германии и заняли Крайцбург, Пиштен, Ландоберг, Розенберг и Гутентаг («доброе утро»)!

Войска 3-го Белорусского ворвались в южные районы Восточной Пруссии и заняли Едвабно, Танненберг, Найденбург.

Хочу записать разговор с Кокки. Он был у меня в редакции 17 января вечером и сидел часа два.

— Вчера я чуть не угробился.

— ?!

— Летал на «Ил-8». Погода — мудь. А мне позарез одну штуку опробовать надо. Поболтался в облаках, иду домой. Аэродром закрыт облаками. Вывалился из облаков над крышами, чешу от одной к другой. Ну я их всех знаю. Аэродрома не видно — вот тут должен быть. Плюхаюсь куда-то, качусь. Вдруг штурман кричит: «Впереди что-то темное!!!!» Встал. «Дуглас» впереди в 8 метрах. А облака толстые, и туман херовый.

— Когда это, утром?

— Нет, утром я летал на «Ла-7». Это — днем.

— А ты и на других ходишь?

— А как же! Иногда по делу, иногда из спортивного интереса. Вот, например, последняя серия у него (Лавочкина) села на 40 км/ч против проектированного. Полетал, установил, что проектируемая и не может получиться. Все конструкторы получают цифирь, а заявляют всегда на 10–15 меньше (Яковлев, Ильюшин), а он — больше на 10–15. А заводскую уплывку нашел. Так и сказал наркому: покупайте за столько-то километров.

— А для интереса?

— Это на «Ла-5». Там температура в кабине 56°. Нельзя — люди болеют. Конструктор на дыбы: могу охладить, но это съест 25–30 км/ч Вот, думаю, нехристь. Полетел, в кабине — 23°. Он рассчитывал это сделать за счет охлаждения кабины, а я — за счет прекращения доступа тепла. Да еще скорость на этом хочу выгадать — внутренняя циркуляция то уменьшится!

— А что ты делаешь в наркомате?

— Разное. Я же генерал-инструктор. Раньше, например, на серийных заводах не проводилось испытания продукции. И вот скорости в сериях начали падать. Конструктора — это не наше дело, это завод. Ухнули некоторые до 40 км/ч. Я ввел всюду испытателей, преподали программу. Месяц за месяцем тянули кривую вверх. И вытянули. Оборудовали все станции новой аппаратурой. Подготовили новые кадры и посадили знающих людей. Вот сейчас на это дело торгую Марка Шевелева. Курсы испытателей провели: сейчас второй набор идет.