РАННЯЯ ВЕСНА.

Я б снова взять тебя хотел

Не лаской, к сердцу проторенной,

А грубой, злой, непокоренной

Весенней силой мужика,

Чтоб сладострастия река

На землях гожих для ночлега

Нас уносила в мир весны

У теплых корневищ сосны,

Едва оттаявших от снега.

Я знаю: нет такой постели

От страсти камни онемели.

Молчи, молчи. Терпи пока.

Знакомый след найдет рука.

Я временно тебе несносен,

Уже не слышно шума сосен.

Губа, закушенная в кровь,

Мольба, и шепот, и любовь

Все слилось в жадном поцелуе,

Не в силах муки побороть

По корневищам хлещет плоть,

И теплая — уходит в землю.

…Все кончено. Шумит сосна.

Какая ранняя весна.

А вот эпиграмма на Кирсанова:

Его друзья все ищут бури,

Все ищут славы боевой…

А он, мятежный, служит в ПУРе,

Как будто в ПУРе есть покой.

Вспомнил эпиграмму на Симонова:

Живет — Арбат.

Нос — горбат.

Много зарабат.

12 декабря.

4 декабря получил из редакции вызов в Москву. Вообще, начался массовый разъезд. Уезжают и уехали: Полторацкий (Известия), Олендер, Галин и Слесарев (Кр. Зв.), Карельштейн-Карташев (КП), Островский (Радио), Крылов (ТАСС), Архипов («Фронт. илл.»), наш Рюмкин.

Сиволобов и Крылов уговорили подождать их и выехать вместе 10 декабря. Так и выехали — тремя машинами. По дороге заехал на Белорусский фронт ночевали у Макаренко. Были в Гомеле — город в дым разрушен, многие кварталы и улицы до сих пор заминированы. Из Гомеля выехали в 12 дня 11 декабря и ехали безостановочно до самой Москвы. Приехали сюда сегодня в 14:30. Привезли с собой бензин и поставили его дома — готовность № 1.

Аннотация: 1-ый Белорусский фронт. Беседа у генерала Телегина с Рокоссовским. Встреча с генералом Орлом, генералом Казаковым. На 1-ый Украинский фронт. Киев, Житомир. Рассказ Николая Стора (радио) о 22 июне 1941 г. — приезд и выступление по радио Молотова. У секретаря ЦК Белоруссии Горбунова, его рассказ о сценарии Довженко «Украина в огне» и реакции Сталина, рассказ о начале войны в Белостоке. Фронтовая жизнь, встречи. Поездка в Мозырь, Овруч. Долгая стоянка в Ельске, опять в дорогу, Овруч. Рассказы полковника Прокофьева (быв. воен. комендант Молотовского р-на Москвы). Возвращение в Москву, подробности гибели Калашникова. Встреча с врачом Неговским у него дома. У генерала Тарасова. Открытие 2-го фронта. Гибель в Полтаве Лидова, Кузнецова и Струнникова. Полет с генералом Шимановым в Люблин к маршалу Новикову, жизнь у него, разговоры, обратно в Москву. Дома у Яковлева. Освобождение Бухареста и срочный вылет туда. В Бухаресте. Возвращение в Москву.

Тетрадь № 25–01.02.44–18.09.44 г.

1-й Белорусский фронт.

1 февраля 1944 г.

с. Мильча (под Гомелем)

Вот и снова на войне. Выехал из Москвы вместе с Хватом 26 января. Сколько раз мы в мирное время мечтали поехать вместе на какое-нибудь длительное дело, и вот сейчас, наконец, осуществилось. Ныне Хват, после долгих мытарств (работник ГУСМП, репортер ТАСС, военкор на Юж. фронте, «эмигрант» в Ташкенте, работник оперотдела в воздушной армии Громова) военный корр. «Труда».

По дороге решили заехать в гостиницу к Рачику Григоряну — редактору Армянского «Коммуниста», вызванного в Москву для переговоров в связи с наметкой преобразовать его в нашего корреспондента. Григоряна я знаю еще по моей поездке в Армению в 1940 г. и очень люблю его. Честный, добрый, прямой товарищ. Заехали. Нашли его у народного артиста СССР Вагарша Богдановича Вагаршяна, которого я тоже знал по Армении. Обрадовались. Выпили. Поговорили. Уехали. На дорогу Рачик дал нам литр виноградной водки, о которой мы с признательностью вспоминаем до сих пор. Выехали в 16:10.

Дорога была скользкая, как стекло. Тепло. Шпарили при свете фар. За Медынью неожиданно развернулись на 180о и вмазали в канаву. Попробовали вытащить — силенок мало. Ночь, машин почти нет, становится прохладно. Все-таки январь! Ждем встречных и поперечных машин. Одна прошла — нет троса. Другая — не остановилась. Третья — мимо. Когда решили, что придется ночевать, подошла машина с красноармейцами. Подняли на руках. Поехали.

Ночевали в Юхнове, в санчасти ДКУ, т. к. комната для офицеров была занята. Утром поели в питательном пункте. Очень удобные эти учреждения появились сейчас на дорогах, раньше их не было.

По этой дороге я ехал, возвращаясь из Киева в Москву, 10–12 декабря прошлого года. Дорога известна под старым именем Варшавского шоссе. Разительная разница! От Рославля и, особенно, от Пропойска до Довска дорога была в ужасном состоянии: полотно еще приличное, но все мосты взорваны и объезд на объезде. Сейчас и полотно отремонтировано и мосты построены заново. На всех дороге только один объезд, да и то мост уже готов. А ведь Пропойск был взят 25 ноября, а Довск лишь в начале декабря.

Сначала я хотел ночевать в Довске, но мне отсоветовали, т. к. он находится под артиллерийским обстрелом, и ночевали в Рославле. 28 января часиков в 16 прибыли на место. Встречали нас радушно, а меня — так просто, как уезжавшего в командировку. Газетного народа здесь порядочно: от нас Леша Коробов, от «Известий» майор Паша Трояновский, майор Шванков. И сегодня приехал фотограф Кнорринг, от ТАССа — кап. Денисов, кап. Баранников, Шилкин, майор Евг. Ратнер и фотограф Копыт, от «КП» — капитан Карл Непомнящий (который был со мной под Киевом) и фотограф Капустянский, от Информбюро кап. Пономарев и еще кто-то (кажется Попейко), от радио — кап. Николай Стор, от «Иллюстрированной газеты»- ст. лейт. Виктор Кинеловский.

Ух! Кажется, всё. Есть еще люди, приватно упражняющиеся в газете, скажем, кинооператор Римка Кармен («Известия»), поэт майор Женя Долматовский («КП»).

В первый же вечер Долматовский затащил к себе, заставил рассказывать московские новости. Я ему сказало том, что 3 февраля будет пленум Союза Писателей, что ответ. секретарь будет Поликарпов из радиокомитета (а на его месте — Пузин, зав. отделом печати ЦК), а президентом Ник. Тихонов вместо Алексея Толстого. О том, что повесть Зощенко «Перед заходом солнца» признана антихудожественной и пошлой, а невышедший в свет сборник стихов Асеева клеветническим. Он был весьма оживлен этими известиями, ругал писателей и в заключение сообщил две эпиграммы-экспромта. Первый экспромт откликается на мрачную трагедию, происшедшую в Мозыре. Три командира заняли одну комнатку. Ночевали. Двое ночью оказали честь благосклонности двух девиц, а третий писал срочную статью в газету. Экспромт:

Только честный скрип пера

Спас его от триппера.

Второе произведение посвящено Непомнящему, который без устали рассказывает всем о своей московской невесте. Женя написал:

Как о далеком, погибающем

Торпедированном корабле,

Вспомните о Непомнящем,

Тонущем на земле.

И тут же продал это четверостишье за 10 литров бензина Непомнящему. Совсем, как «наемник капитала» в «Золотом теленке» продал рассказ Остапа Бендера о смерти вечного жида представителю европейской свободомыслящей газеты. Как известно, тот передал рассказ в свою редакцию. Так поступил и Непомнящий. Он послал свою покупку своей девушке с там же Долматовским, уехавшим в эту ночь в Москву.

По дороге из Москвы я, шутя, говорил Левке, что где-нибудь около искомого села мы обязательно встретим на дороге машину секретаря Военного Совета фронта майора Владимира Алешина. Сейчас он уже не секретарь, а нач. отдела информации ПУ. Произошло это формально потому, что он женил я на подавальщице столовой Военного Совета. И впрямь — уезжая и приезжая сюда, я всегда встречал его машину. В день приезда я не встретил его, но на следующий день действительно встретил на дороге в машине, и он, как обычно, за рулем.

Сегодня, к слову говоря, у нас с ним (Хватом) был длинный разговор (в который уже раз!!) о литературе. Как и многие, он крайне неудовлетворен оной и ругает наших писателей на все корки. Ругает зло, справедливо и остроумно.