В редакции без особых изменений. Вчера ночью Сиротин сказал мне, что с 15 декабря будет шесть полос и тираж — 1.5 млн. экз. Значит: отпуск — ау!

Написал для «Огонька» беседу со Збарским — включил, как было эвакуировано тело Ленина. Они пошлют на визу Берии.

Вчера позвонил мне Рохлин — из шахматной секции Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта. Сообщил, что на международный турнир в Лондон едут от нас 5–7 шахматистов (декабрь — январь), в том числе Смыслов, Болеславский и еще кто-то.

— Не смогли бы и вы поехать с нами? — спросил он.

— Я бы смог и с удовольствием, но вряд ли мне удастся вырваться.

— А если мы поставим этот вопрос перед Романовым и перед редакцией — вы возражать не будете?

— Ради Бога.

Выборная компания до сих пор идет без группы. Все информацию о выдвижении в комиссии, о работе и проч. даем мы. Вот шалопаи!

По делу Магида есть решение КПК, утвержденное ЦК. Его заявление о барохольстве военкоров признаны неправильными и недобросовестными, предложено снять его с работы. Это и сделано неделю назад.

Начинаем брать на работу группу окончивших литфак МГУ.

10 декабря.

В прошлый понедельник в ЦК было совещание редакторов. Предложили две вещи: 1). поменьше пользоваться штампами и трафаретами, уменьшить количество превосходных степеней и высокопарных прилагательных (по сему поводу у нас сегодня напечатан обзор печати), 2). писать скромнее о наших достижениях, поменьше кричать о восторгах, памятуя, что народ перенес очень большие невзгоды и сейчас живет трудно. Давно пора!

Выходить на шести будем, видимо, с 15-го.

В Москве очень туго с энергией. Каждый вечер выключаются десять заводов. Но ни одного дома!

15-го в Москве состоится конференция трех министров. Это — бомба, сенсация в международном мире. Яша Гольденберг считает, что это — последняя попытка договориться. Начинаем уделять больше внимания иностранным делам. Раньше давали им полосу, уже с неделю нам предложено давать не меньше двух полос. Есть еще одно указание: не давать фото. Фотографы ходят, повесив носы.

В Москве бездна разговоров о кражах и грабителях. Ходят всякие истории, а люди боятся ходить.

18 декабря.

Вчера был на приеме в «Метрополе» в честь футболистов «Динамо», вернувшихся из Англии. Там они произвели сенсацию, выиграв два матча (у «Арсенала» и «Кардиер-сити»), и две вничью («Челси» и «Глазго»). Общий счет голов 19:9 в нашу пользу.

На приеме было скучновато.

Занятный разговор произошел у меня с Николаем Королевым, абсолютным чемпионом СССР по боксу. Это звание он, кажется в четвертый раз, завоевал 6 или 8 декабря. Мы были на матче в Госцирке. Сначала шли разные пары. В заключение — Королев и Навасардов, финалисты розыгрыша. Королев — невысокий, плотный, лысый, а Навасардов — здоровенный высоченный грузин, на полголовы выше его и, очевидно, на несколько кг. тяжелее. Народу было битком. Притихли. Первый раунд. Примериваются. Второй, третий, четвертый, пятый полное превосходство Королева. Просто непонятно, как в семи предыдущих боях Навасардов мог три раза у него выиграть, настолько уверенно выигрывает сейчас Королев. Он гораздо техничнее, его удары — очень вески. Когда раздается полновесный удар — кажется, шатается цирк. Могуч удар и у Новосардова. Я с ужасом подумал — вот бы оказаться между ними. Шестой раунд — оба вымотались и дрались еле-еле.

На банкете Королев сидел вместе с другими боксерами — Градополовым и пр. Ко мне подсел редактор «Красного Спорта» Борис Корельников. Мы говорили с ним о его замысле — издавать журнал «Мир путешествий». Я обещал ему поддержку Папанина, Федорова, Громова и др. Потом попросил познакомить меня с Королевым.

— Коля! — позвал он его. — Познакомься!

Королев отвел свою даму на место и подошел. Невысокого роста, в ладном костюме, он не производит впечатление чемпиона, тем более Самсона, просто нормальный средний человек. Я обратил внимание на руки — небольшие мужские ладони, крепкое, но не очень, пожатие. Широкое, почти круглое лицо, маленькие, внимательные, очень веселые, пожалуй — насмешливые глаза. На правой щеке — бородавка, и из нее пучок длинных (5–7 см.) рыжеватых волос.

— У меня к вам вопрос, — сразу начал я. — Вот я говорил товарищам: что будет, если я подойду к группе Королева и пихну одного из них. Вы стукнете?

— Да, — ответил он, недоумевая от внезапности такого салонного разговора.

— И сколько я буду лежать? В минутах?

Он засмеялся и поднял палец.

— Один.

— Чего — один?

— Один час.

— И как это будет называться — крюк?

— Нокаут, — ответил он и повторил с явным профессиональным удовольствием. — Нокаут.

— А куда будете бить? — не отставал я.

Он посмотрел на меня с недоумением.

— Вот это вам совершенно все равно, — ответил он. Потом подумал и сказал: — наверное, в щечку. Легонько. У меня ведь рука тяжелая.

— Сколько весит ваш удар?

— 300 килограммов.

Я не понял.

— Ну представьте себе, — пояснил он, — что вас со скоростью поезда, скорого поезда, внезапно стукнет в челюсть железная балка, которая весит 19 пудов.

Н-да…

— Вы, наверное, не боитесь ходить по ночам? — полюбопытствовал сидевший рядом майор.

Он расхохотался.

— Нет, не боюсь.

— А не приходилось вам пускать кулак в ход на улице? — не унимался майор.

— Только один раз, — с сожалением ответил боксер. — Я возвращался с женой. А живу на Сходне. К ней пристали двое. Я их попросил отойти. Не дошло. Я им сказал: я — Королев. Опять не дошло. Лезут. Жена стукнула одного по щеке. Они оба замахнулись. Я прикинул — какой прежде ударит, и двинул его легонько в щечку. Он упал, как будто его подкосили и лежит.

— Второго не пришлось?

— Нет.

Я решил проведать у него его мнение о самом себе.

— Скажите, вот мы сейчас вылезли с футболом. Набили англичанам. Есть еще один вид спорта, который весом не меньше, в котором политики еще больше, в котором резонанс среди масс еще звучнее…

— Особенно в Америке, — перебил он, сразу став очень внимательным и настороженным, как во время боя.

— Да. Так вот, можем ли мы, в силах ли сейчас выступить на этой арене.

— Я вам одно скажу, — ответил он быстро, и было видно, что этот вопрос для него не нов, и он внутренне его уже решил в свою пользу. — Надо попробовать.

— Но вы понимаете, что тут нельзя просто пробовать. Мы — СССР, а не Эквадор.

— Надо попробовать, — повторил он и широко улыбнулся.

— Кто сейчас чемпион мира?

— Джо Луис, негр.

— Сколько он весит?

— 92 килограмма. Такие противники у меня бывали. Видите ли, нам уже пора выходить на международный ринг. Надо ликвидировать боязнь перед иностранцами, к которым мы с детства по литературе чувствуем почтение. Начитались Джека Лондона, и считаем их сильнейшими. Почему динамовцы не выиграли у «Челси» — начитались о том, что английский футбол — лучший в мире. Я тоже читал Лондона. А потом пришлось несколько раз выступить заграницей. Первого я свалил за 14 секунд. Второго — тоже в первом раунде.

— Вы помните, как приезжал Марсель Тиль. Он не дрался, а проводил показательное выступление. Он только тыкал: «се-ту», «се-ту» — вот, мол, я могу сюда ударить, тут не защищено.

— Все это чепуха. Я недавно ездил в провинцию (кажется, он сказал в Ташкент, не помню точно — ЛБ). Тоже проводил показательные выступления. Мне пришлось провести подряд 14 раундов. И я всех легонько тыкал, как Марсель Тиль. Они же мне не нанесли ни одного удара. Почему? Боялись. Так и там.

— Но нам непривычны их условия. У них бьются до победы.

— Не обязательно. И по очкам тоже.

— У них 15 раундов!

— Это не страшно. Мы дрались 3 и сдыхали на третьем. Установили 5 сдыхали на пятом, потом на шестом. Следовательно, все дело в распределении сил. Так я делал в последнем матче с Навасардовым, так будет и в другом матче — скажем, с Джо Луисом.

27 декабря.

Позавчера, 25-го, в Москве закончилось совещание трех министров Молотова, Бевина и Бирнса. После провала Лондонской конференции казалось, что общая точка почти насквозь покололась. Ан тут нашли общий язык. Сегодня опубликовано большое коммюнике.