Баренкоин возник прямо за плечом Линдсей, и она внезапно поняла, какой же он огромный.

— Мэм, я вынужден вам напомнить, что нам приказано задержать ее — и ничего больше.

— Рядовой Баренкоин, это приказ. — Линдсей не была уверена, что он подчинится. — Вы встретитесь с группой сержанта Беннетта в оговоренном месте, заберете оставшиеся бомбы у Райата, передадите мне, а потом займетесь поимкой суперинтенданта Франкленд.

— А потом?

— А это уже мои проблемы.

Она смогла бы все сделать сама. Она проследила бы, чтобы Райат правильно установил заряды, а потом сделала бы то, что нужно сделать с Шан. Нет необходимости вовлекать морпехов и заставлять их идти против приказов.

Потому что ты знаешь — они тебя не послушают. Нет, так будет правильно. Если уж кто-то пойдет против правил, то пускай это будет она. Такова ответственность офицера.

Ложь. Они за тобой не пойдут, и ты это знаешь.

— Если вы воспользуетесь радиосвязью за пределами острова Константин, вас засекут, — сказал Джош.

Баренкоин стучал пальцем по ладони, уставившись в пространство. Потом перевел взгляд на ладонь.

— Эд доставит бомбы по этим координатам через двадцать минут, — выдал он в конце концов.

Линдсей попыталась улыбнуться Джошу ободряющей и понимающей улыбкой.

— Это азбука Морзе. Ею же несколько сотен лет не пользуются. А нам вполне подходит. Достаточно иметь что-то звучащее или светящееся.

— Мы пошлем скутер, чтобы забрать их. Это привлечет меньше внимания, — сказал Джош.

— Мне нужны три оставшиеся бомбы, — уточнила Линдсей. — Всего шесть.

— Хорошо.

Линдсей расстегнула скафандр, вылезла из него и оставила на чахлой голубенькой травке, как сброшенную кожу. Не стоит отказываться от помощи Джоша. Линдсей взглянула на Баренкоина. Единственное, что выдавало его глубокое недовольство — маска глубочайшего сосредоточения.

— Босс, вы уверены, что знаете, что делать с теми УРУ? Может, пусть Иззи их установит?

— Если их может установить даже младенец, то и Райат справится, — ответила Линдсей.

Вес'хар, наверное, были заняты погрузкой на транспорт колонистов и их скарба. Они не встретили ни одного на пути через поля и луга. В конце концов они пришли к маленькой бухточке, где Джош припрятал пару моторных лодок старого образца.

Его сын Джеймс стоял на страже с винтовкой. Парень явно умел обращаться с оружием, что еще больше насторожило Линдсей. Ее представление о колонистах как о чудаках-пацифистах рассеялось как дым.

— Как вы узнали, что мы здесь? — спросила она Джеймса.

— Вы летели, как падающие звезды. Век стоял бы и смотрел. Если колонисты заметили их приближение, то, может, заметила и Шан… Линдсей хотелось в это верить.

Джош вернулся на скутерах с двумя мужчинами. Одного Линдсей не знала, другого знала лучше, чем ей хотелось бы.

Райат вез три метровых цилиндра.

Они погрузили их в лодку, которая осела опасно низко.

Пять бомб для Кристофера. И одна для Шан Франкленд.

Линдсей бросила на Райата взгляд, в котором явственно читалось презрение. Жаль, что прожигать взглядом до костей, как Шан Франкленд, она не умела. Они уселись на разных концах лодки.

Путь до Кристофера оказался неблизким и удовольствия не доставил — тряско и мокро. Шли со скоростью около сорока узлов в час и оказались на месте через два часа. В девятиметровой плоскодонке — ее дизайн не менялся уже три сотни лет — едва-едва хватило места для скутеров, Джоша, другого колониста по имени Джонатан, Райата и самой Линдсей. Плыли молча.

Линдсей располагала достаточным временем, чтобы хорошенько обдумать две вещи: как доберется до Шан и что идет на неизбежную смерть.

Больше всего на свете ей хотелось — кроме как обсохнуть — посидеть на могилке Дэвида у красивого надгробного камня, который Арас сделал из стекла.

Райат сказал, что они могут установить таймеры на УРУ на двадцать четыре часа, но Линдсей хотела бы разделаться со всем часов за шесть. Хватит ли времени, чтобы зайти на могилу Дэвида? Наверное, нет, если они собираются добраться до Шан.

Однако она подозревала, что Шан сама найдет ее, когда узнает, что сделали они с Джошем.

Утром на вес'харский коммуникатор Шан пришло два сообщения, и она случайно чуть не удалила одно. Шеба ей нравилась больше. С вирином она еще обращалась весьма неумело.

Он напоминал прозрачный кусок глицеринового мыла, внутри и на поверхности которого появлялись изображения. Если Шан забывала про руки, под кожей тут же вспыхивали огоньки, повинуясь ее бессознательному импульсу к общению. Чтобы справиться с устройством, требовалось очень ловко орудовать пальцами — как при игре на трехмерной гитаре. Впрочем, чего еще ждать от расы, которая предпочитала разветвленную, а не линейную письменность.

Шан ненавидела вирин. Но через него можно было получить доступ к архивам вес'хар, а через шебу — нет.

Одно из сообщений пришло от юссисси — они засекли в шести тысячах километров от Безер'еджа челнок «Актеона», связались с пилотом, который пожаловался на проблемы с навигацией, и сопроводили его до «Актеона» — на всякий случай. Другое написала Невиан — спрашивала, как у них с Арасом дела, и желала Шан всего хорошего.

Славная девчушка. Шан сидела на одной из вагонеток у ворот Временного города, наблюдала за прибытием имущества константинцев и с трудом сочиняла ответ. С'наатат явно невысоко ценил умение обращаться с вирином и помогать ей не собирался.

К Шан подошел юноша, Литиат. От него пахло покорностью и волнением.

— Гефес хочет поговорить с вами, — обратился он к ней.

— Джош?

— Нет, гефес. Окурт.

— Значит, он знает, что я здесь. — Ай да Эдди, спасибо тебе… Хотя это все равно не важно — им ее не взять.

Интересно, какую сделку хочет с ней в последнюю минуту заключить Окурт? Она почти смаковала перспективу перепалки. Ох, и незавидное у него положение…

Литиат проводил ее до кабинки видеосвязи и остановился на почтительном расстоянии. Шан стояла, скрестив руки, и ждала, когда на экране появится Окурт.

Он, кажется, похудел со времени последнего сеанса связи. Наверное, она тоже выглядит в его глазах иначе.

— Чем могу помочь? — резко спросила Шан.

— Доброе утро, суперинтендант. Вы эвакуируете Константин?

— Да.

— Предлагаю официальную помощь.

— О, конечно. Спасибо, справимся и без вас. Окурт помедлил.

— Я подумал, что вы, возможно, пересмотрели свою позицию относительно возвращения домой.

Шан выдержала паузу — на пару секунд дольше, чем Окурт.

— Спасибо за заботу, но мне здесь хорошо.

— Если вы станете сотрудничать с нами, вам не причинят никакого вреда. Ваша биотехнология не попадет в руки коммерческих организаций.

— Это должно меня обнадежить?

— Ваши труды будут оплачены. На Земле будут разморожены ваши личные счета, надо сказать, немаленькие.

— Знаешь, сынок, уже много лет никто не угрожал лишить меня пенсии. Они заморозили мои счета? Что ж. Отсюда до ближайшего торгового центра — сто пятьдесят триллионов миль. Попробуйте еще раз.

— Все может быть по-другому.

— Командор, ничто не заставит меня сдаться. Так и передайте своему начальству.

Окурт нервничал: ерзал в кресле и отодвигался назад, временами исчезая с экрана. Он лихорадочно придумывал, что ей сказать.

— Что-нибудь еще? — поинтересовалась Шан.

Окурт замер. Такие вещи не проходят незамеченными для ТМСИ — передача информации идет без задержек. Он выглядел мрачным. Шан поняла — старается поддержать разговор, чтобы выудить из нее что-то. Ее полицейский инстинкт — ее гордость — уже вопил вовсю.

— Не хотите ли извиниться за то, что подпустили челнок слишком близко? — спросила она.

— Возможно, мне и стоит принести свои извинения и позволить вам заниматься своими делами.

— Нет, подождите-ка, мне уже стало интересно. Позволю себе предположить, что вы чего-то не знаете — из того, что должны знать, — и проверяете через меня. Так что бы это могло быть? — Нет ответа. Она на месте Окурта уже отключила бы канал связи, но ему позарез надо было что-то узнать. Расследование, как в старые добрые времена… Она в этом мастер. Шан пошла за чутьем. — Итак, вы проверяете… Что вы можете проверять? То, что не можете выяснить с помощью техники. Ага. Дайте-ка подумать… — Шан боялась моргнуть — чтобы не пропустить ни одного движения мышц на его лице. — О, поняла. Вы хотите узнать, прошло ли что-то сквозь защитную сеть или нет. Что-то, с чем вы не можете связаться. Вы сделали какую-то глупость, сделали ведь? И что же это за глупость?