А раз она больше не человек, то ей нечего стыдиться.

Эдди мог спать где угодно. Одеяло, расстеленное на строительной площадке в Джедено, обеспечило более крепкий и здоровый сон, чем койка на судне, которое рисовалось ему большой мишенью для стрельбы. Озвучивать эту мысль он не торопился. В последнее время Эдди стал опасаться, что кое-что случается только из-за того, что он что-то сказал.

Проснувшись, он сполоснул лицо водой из фонтана.

— Ой, вон там есть душ, вы не знали? — спросил рабочий в каске и ярком комбинезоне. Он указал большим пальцем в нужном направлении, чтобы помочь Эдди сориентироваться на местности.

— Какой я идиот! Огромное спасибо.

Непросто превратить крохотную душевую кабину в прачечную, но он умудрился вымыться и прополоскать смену белья, а потом развесил их сушиться на боте. Эдди снова почувствовал себя военкором. Редакторы отдела новостей, прикованные к своим столам, понятия не имеют о грязной романтике полевой работы. Он позволил себе немного помечтать о том, как бы повел себя Мальчик-редактор, окажись он в боевой зоне, где еда не поддается осмыслению, не то что пищеварению. На сердце потеплело. Он сейчас именно в такой дыре.

— Вы выглядите неопрятно, — сказала Серримиссани, когда нашла его, чтобы проводить к Юалу.

Эдди взглянул на свое отражение в пластине отполированного металла и застегнул рубашку на все пуговицы. Видимо, юссисси этим удовлетворилась, потому что больше не сказала ничего и потрусила вперед. Эдди открыл свой экран, чтобы по дороге просмотреть новости.

— Не отставайте, — бросила она, не оборачиваясь. Юссисси обладали тонким слухом хищников, который позволял им отслеживать движение мелких существ в подземных ходах. Шан поведала ему об их вкусовых пристрастиях. Что ж, Эдди ни капельки не удивился.

Заголовки ничем ему не помогли. Дипломатическая борьба — Эдди нашел это словосочетание весьма забавным — обострялась. Угроза исходила от напуганных людей, ведомых не менее напуганными политиками, которые изо всех сил пытались создать видимость того, что они что-то с этим делают. Эдди не знал, на самом ли деле Америки собираются взорвать «Фетиду». Во всяком случае, пройдет еще очень много времени, прежде чем она покажется на горизонте.

Эдди попытался прикинуть, как скоро «Фетида» окажется в зоне досягаемости космического флота землян. Движется она со скоростью, близкой к скорости света, семьдесят пять лет… Нет, бесполезно. Даже сейчас кораблей в глубоком космосе не так много. Они стоят очень больших денег, а на космосе много не заработаешь — он не так уж привлекателен для туристов и не приносит голосов на выборах. Именно по этой причине люди и пользовались старыми развалинами вроде «Фетиды», хотя могли бы сэкономить двадцать пять лет, послав в систему звезды Каванага современный корабль.

Несколько рабочих исенджи перешли им с Серримиссани дорогу. Их движения заставляли вспомнить плохо склеенные кадры на пленке — подергивания и скачки. Глубоко зашитое восприятие прерывистого движения подсказало: пауки. Эдди попробовал заменить эту мысль: разумные существа. У него не получилось. Может, это логическое действие не удается людям и там, на Земле.

По площадке расстелили специальное покрытие, чтобы не позволить ботам вырыть еще более глубокие колеи. От исенджи на нем оставались следы чего-то, напоминающего пыль. Эдди остановился и посмотрел вниз. Будто кто-то разбил цветочный горшок и плохо за собой убрал.

Ох, подумал Эдди. Ох.

От неучастия до вовлеченности — всего один шаг, и шаг очень маленький. Эдди замер. Говорили, время на самом деле нелинейно, и все на свете происходит одновременно, а мы просто воспринимаем события последовательно. Эдди знал, что это все брехня. Если он сделает следующий шаг, его уже никто не отменит.

Он откупорил пробирку для анализов и набрал туда черные частички. Он не сомневался в том, что это такое. И надеялся, что не ошибся.

Серримиссани заметила, что он не идет за ней, и обернулась, чтобы его поторопить. Она хищным взглядом проследила за движением его рук: он закрыл пробирку крышкой и сунул в карман рубашки.

— Не задерживайте нас. Министр Юал ждет.

— Прошу прошения.

Она больше ничего не сказала. Он шел на некотором расстоянии от нее. Когда они сели в наземный транспорт, Серримиссани демонстративно высунулась в окно — чтобы избежать разговоров.

Границы стройплощадки были обозначены всего лишь ленточкой, натянутой на шесты высотой человеку по грудь, но исенджи вели себя так, будто ее окружили укрепленные стены. Сразу за ними начиналась страшная давка. Машина медленно протискивалась сквозь толпу. Эдди вспомнил того исенджи, который упал. Поднялся ли он?

Исенджи не казались ему жестоким и бездумным народом. Но очень сложно остановить движение толпы, даже организованной и имеющей какие-то представления о правилах и направлении движения.

Юал встретил Эдди на пороге своего кабинета, передвигаясь, как экстравагантный, плохо сделанный стол на колесиках.

— Мне очень жаль, что на Земле все еще такая напряженная обстановка, — сказал Эдди.

— Вы не в ответе за дела своего правительства, — ответил министр Юал, с шипением выплевывая слова чужого языка через какое-то невидимое отверстие в горле.

Они сидели в непритязательном аквамариновом кабинете и пили что-то, отдаленно напоминающее кофе. Эдди бросил взгляд на панцирные отростки Юала, на этот раз унизанные красными бусинами, и подивился, зачем затейница природа наделила такими… перьями существ, которым приходится жить в страшной тесноте.

— Мы будем сдержанны и не станем реагировать на это. Мы не юссисси, к тому же мы и в самом деле заинтересованы во взаимовыгодном сотрудничестве с людьми.

Серримиссани явно не могла услышать этого разговора, но Эдди все равно вздрогнул.

— А ваш народ знает о том, что показывают у нас в новостях?

— Знает, но их это не особенно волнует. Все это происходит далеко, а у них много проблем, которые нужно решать здесь и сейчас.

— Значит, у нас и в самом деле много общего. — Ага, и ты этим пользуешься, чтобы их убивать. — Мы так же обращаемся с особями нашего вида. Люди не очень-то добры к незнакомцам.

— Мудрая предосторожность.

— Вы связываетесь напрямую с министром иностранных дел ФЕС?

— Не так, как с вами. Он пишет мне общие фразы, я пишу ему общие фразы — все эти громкие слова о технологической помощи и взаимопонимании. Не думаю, что пришло время для разговора в реальном времени, как вы это называете. По-моему, вокруг него множество людей, которых я не вижу, но которые проверяют каждое его и мое слово.

— Вы совершенно правы.

— А с вами такой проблемы нет.

— Я журналист. Журналисты — не те люди, которых заботит счастье политиков. Скорее, даже наоборот.

Если бы Юал был двуличной лисой, Эдди бы не мучился так. Он еще не разобрался, склонны ли исенджи, подобно людям, играть в грязные игры, или же они, как вес'хар и юссисси, искренни до агрессивности и не лгут не только потому, что не умеют, а потому, что не считают нужным.

Лисы. Если Эдди суждено вернуться домой, он будет по-другому относиться к животным. Может, и у лисиц найдется, что ему сказать…

— Нам понятен ваш естественный страх перенаселения, — сказал Юал. Это наверняка для камеры. — Уверяю вас, ваша планета — не наша цель. Мы хотим перенять ваши технологии, чтобы решить свою проблему. Мне бы хотелось, чтобы люди перестали читать книги господина Уэллса.

Эдди засмеялся.

— Он тоже был журналистом. Вот такие мы зверушки.

— У вас, наверное, принято создавать проблемы. — Юал издал звук, похожий на серию быстрых и громких глотков.

— Вы не станете возражать, если я запишу нашу беседу?

Юал взглянул на него с удивлением. Наверное. На самом деле сказать сложно — у исенджи нет глаз как таковых.

Приятно иметь дело с профессионалом. Ключ к самоуважению — самосознание. Пока ты знаешь, что идет игра, все в порядке. Юал это знал.