– Сергей, а вас он не приглашал на это самое торжество? – спросил Розовски.

– Приглашал, как же! Дважды звонил в Москву. Но мне было некогда. Вот, только сейчас удалось вырваться на недельку. Увы, слишком поздно.

– Да, поздновато... – Натаниэль помрачнел, уставился в мерно вздыхающее серо-голубое пространство. По ряби кое-где вспыхивали белоснежные гребешки бурунов. – Поздновато. Говорите, только сейчас удалось вырваться. Означает ли это, что вы приехали не по делам, а в отпуск?

– Означает, – Венедиктов коротко усмехнулся. – Именно это и означает. Плюнул на все дела и устроил себе отдых. Решил расслабиться под вашим солнышком. Рассчитывал на компанию Арика. Теперь вот и сам не знаю – чем буду заниматься.

– У вас нет других друзей в Израиле? – спросил Натаниэль.

– В общем, нет. Знакомые есть, но если уж ехать на отдых с компанией, то хотелось бы, чтобы в нее входили не просто знакомые.

– Когда вы собираетесь навестить Викторию Смирнову?

– Еще не решил, – Венедиктов поморщился. – Знаете, очень не люблю все эти официальные траурные ритуалы и формулы – «Позвольте выразить соболезнование», и так далее. С Ариком мы дружили, а его вдову я и видел-то пару раз, не больше.

– Можете выразить ей соболезнование по телефону, – посоветовал Натаниэль. – Действительно, чего ради тащиться Бог знает куда, чтобы сказать два слова... Скажите, Аркадий вам тоже не называл повода? – скорее утверждая, чем спрашивая, произнес Натаниэль. – Когда приглашал в гости?

Венедиктов вспоминал довольно долго. За это время Розовски успел выкурить одну сигарету и закурить вторую.

– Он не называл какого-либо повода для торжества напрямую, – сказал, наконец, Сергей Венедиктов. – Но мне показалось, что Аркадий собирается распрощаться с нашей компанией.

От неожиданности Розовски поперхнулся дымом.

– С чего вы взяли? – спросил он, откашлявшись.

– Понимаете, он говорил что-то о новом этапе жизни, о том, что ему... Как он тогда выразился? Да: что ему теперь, возможно, не с руки будет заниматься торговлей. Хотя он давно уже ею не занимался.

– Теперь? – повторил Натаниэль. – Что значит – теперь?

– Понятия не имею. Наверное нашел какое-то другое занятие, несовместимое, так сказать, с торговлей, – это Венедиктов произнес с несколько отстраненной иронией.

– Да, возможно, возможно... – Натаниэль в растерянности покачал головой. – Любопытные вещи вы мне сообщили, Сергей. Оказывается, Аркадий собирался прекратить свою деятельность на торговом поприще. Собственно, вы утверждаете, что в последнее время он и не занимался этим. Во-вторых, документ, полученный им перед смертью и исчезнувший загадочным образом, не имеет отношения к России. В-третьих... – Розовски замолчал. – Все это похоже на еще один маскарад, в котором каждый рядится в чужую одежду. Вы не находите?

Венедиктов развел руками.

– Мы всю жизнь рядимся в чьи-нибудь одежды, разве не так? Вся наша жизнь – это, по большому счету, маскарад. Или цепь маскарадов.

– Один из которых может оказаться смертельным, – закончил Натаниэль. – Да, наверное вы правы. И мне все-таки придется отыскать убийцу. Иначе моей клиентке еще долго придется доказывать, что она невиновна. Хотя у нее сейчас хороший адвокат. Цви Нешер. Слышали это имя?

– Слышал конечно. Как же я могу не слышать имени юридического консультанта собственной фирмы? – Венедиктов удивился. – Он, правда, консультировал только здешнее представительство.

– Да-да, – сказал Розовски. – Здешнее представительство. Поскольку оно состояло из одного человека, то, выходит, консультировал он только Аркадия лично. А кто этого адвоката нашел?

– Аркадий и нашел, насколько мне известно.

– Кстати, а кто вам порекомендовал самого Аркадия? – спросил Розовски.

– Никто не рекомендовал, – ответил Венедиктов. – Слава Богу, мы с Ариком сто лет знакомы. Это я ему предложил – когда узнал, что он едет в Израиль. О неприятностях его я был наслышан – ну, вы, наверное, тоже в курсе.

Натаниэль кивнул.

– Я как раз искал человека, который взял бы на себя представительство фирмы в Израиле, – продолжил Сергей Венедиктов. Горячий воздух трепал его косичку из стороны в сторону. – Ну, вот. Если честно, то я не сразу решился его брать на работу. Знаете... конечно, о покойниках aut bene, aut nihil, но только Аркадия часто подводил характер.

– Где вы изучали латынь? – с любопытством спросил Розовски. – Или это просто издержки всеобщей грамотности?

– Простите? – занятый воспоминаниями о погибшем друге Сергей не сразу отреагировал на вопрос детектива. – Я не расслышал вопроса.

– Ерунда, – Натаниэль махнул рукой. – Я не спрашивал, я слюной поперхнулся. Так что там у нас насчет характера Аркадия?

– Он был чересчур увлекающимся человеком, – объяснил Венедиктов. – Я ведь уже сказал, что мы были давно знакомы. Не сказать, что со студенческой скамьи, но что-то вроде. Аркадия поперли со второго курса университета за год до того, как поступил я. А познакомились мы в кабаке. Вместе подрабатывали в оркестре, играли на свадьбах...

– Говорите, поперли из университета? А на каком факультете он учился? – спросил Натаниэль.

– На юридическом. Там случилась неприятная история – наркотики, по-моему... Вообще-то, дело не в самих наркотиках, тем более кто ими не баловался в студенческие времена?

– Что за неприятная история?

– Какая-то девушка покончила с собой. Из их компании. Подробностей я не знаю – сам Аркадий ничего не рассказывал. Почти ничего. Только однажды – мы уже были хорошо знакомы – обмолвился: дескать, пострадал за чужие грехи. Я так понял, его поперли из университета, а главный виновник вышел сухим из воды... – Венедиктов замолчал, потом добавил: – Но это всего лишь слухи, к тому же – почти двадцатилетней давности.

– Верно, верно... – пробормотал Натаниэль. – Грехи молодости, позавчерашний день... Вы хотели рассказать о характере Аркадия, – напомнил он.

– Да, верно. Так вот, была у Аркадия черта, мешавшая нормально работать. тем более, в бизнесе. Он слишком быстро охладевал к одним проектам, хватался за другие. Слов нет, его идеи всегда были оригинальны, но вот насчет воплощения в жизнь... – Венедиктов покачал головой. – Когда он сказал, что уезжает в Израиль, я подумал: почему бы нам не обзавестись своим человеком здесь? Как раз для Аркаши дело. Все – в новинку, может чего придумает. И сделали мы его своим представителем. Представьте себе, пошло. Поставки продуктов отсюда – его идея. Он тут связался напрямую с кибуцами, с сельхозпредприятиями. Заработал для фирмы приличные деньги. Ну и для себя тоже... – Венедиктов снова замолчал.

– И опять быстро охладел, – подсказал Розовски.

– Да, но на этот раз, представьте, предложил любопытный поворот. Предложил нашей компании начать активную разработку гуманитарных проектов. Весьма экзотических.

– Кстати о проектах, – сказал Натаниэль. – Поясните вы мне, темному человеку, что пользы вашему торговому дому от каких-то гуманитарных проектов и программ? Это же не коммерческие проблемы. Или я ошибаюсь?

– Ошибаетесь, – ответил Венедиктов. – Иная гуманитарная разработка приносит больше дохода чем стопроцентно коммерческая операция. Просто в первом случае все происходит опосредованно. Именно поэтому те, кто ищет сиюминутной выгоды, проходят мимо поистине золотых жил. А западные партнеры, кстати, сразу же начали нас выделять из числа прочих. Поскольку мы не приходили с протянутой рукой и ничего у них не клянчили. Наоборот – предлагали.

– И к чему же имели отношение ваши проекты? – спросил Натаниэль.

– К образованию. К высоким технологиям. К новейшим коммуникационным системам, – Венедиктов немного подумал. – Ну, если хотите – я вам пришлю регистр проектов.

– И все эти программы представляют собой реализацию идей вашего друга?

– Большей частью.

– Интересно... Конечно, пришлите. И по возможности – завтра. Хорошо?

– Хорошо... – Венедиктов покрутил свою косичку, снял солнцезащитные очки. Взгляд его неожиданно напомнил взгляд Аркадия Смирнова.