Затем Мелинда заметила, как напряглось тело Тэннера, и поняла, что его взгляд встретился со взглядом Керы. Даже издалека Мелинда почувствовала, что между Керой и Тэннером пробежали токи.

– Ага, тебе надоело лгать и обманывать? – сказала Мелинда вслух, понимая, что те двое ее не услышат. Она злобно сжала кулаки с такой силой, что ногти больно впились в ладони. – Тебя гнетет сознание своей вины?

Демонический смех вырвался из груди Мелинды, когда она вспомнила о попытке Керы открыть Тэннеру правду.

– Ты думаешь, что я дурочка! Ты хочешь его сама! Боже! Да ты хочешь его не меньше, чем он тебя! – взвизгнула Мелинда.

Довольно! Сегодня она увидела достаточно. Мелинда отошла от окна и тяжело опустилась в кресло. Красивое лицо ее было искажено клокотавшей внутри яростью. Ей необходимо пересмотреть свои планы и придумать, как поймать в ловушку Тэннера, не рассчитывая на помощь дочери. Кера помогать ей не станет – в этом у Мелинды сомнений не оставалось.

Кера ехала верхом рядом с Джекобом и добродушно смеялась, слушая забавную историю, которую тот рассказывал.

Кера любила эти поездки. Она чувствовала себя свободно и непринужденно лишь тогда, когда была подальше от внимательных, прощупывающих глаз Мелинды, не слышала ее нотаций и приказаний.

Всего лишь несколько раз Джекоб по своей занятости не мог сопровождать Керу, и вместо него с девушкой ездил Тэннер. Их поездки были непродолжительными. Между Керой и Тэннером ощущалась напряженность, оба большую часть пути молчали. Кера вежливо слушала пояснения и комментарии Тэннера, касающиеся ранчо и окружающей природы, но отвечала односложно или просто кивала головой.

Они ехали рядом, но в мыслях были очень далеко друг от друга. Керу давил груз неловкости и неуверенности, Тэннера – сознание вины и постоянная борьба между желанием и долгом. Каждый из них тщательно хранил от другого свою тайну.

Сейчас, находясь рядом со словоохотливым Джекобом, Кера чувствовала себя покойно. Они приближались к водопою, где собирались напоить лошадей.

Достигнув цели, Кера и Джекоб спешились. Пока лошади жадно пили, Кера передала повод Джекобу и отошла, волоча за собой по воде длинную палку.

Она любила это проделывать, когда ей доводилось идти с дедушкой Кэлом вдоль лесного ручья. Нынешняя забава навеяла Кере дорогие сердцу воспоминания о возлюбленном дедушке – единственном человеке, который по-настоящему ее любил.

Заставив себя стряхнуть набежавшую грусть, Кера вернулась к Джекобу, который терпеливо ее ждал. Лошади утолили жажду и готовы были двинуться дальше.

Джекоб забрался в седло и, держа в руках повод лошади Керы, ждал, когда она сделает то же самое. Но девушка вдруг как-то озорно взглянула на него, потом стянула с ног башмаки и небрежно бросила их в сторону. Спустя мгновение туда же полетели и чулки.

Кера закатала брюки до колен и с грацией речной нимфы ступила в воду.

Увидев выражение лица Джекоба, у которого даже рот раскрылся от удивления, Кера от души расхохоталась.

– Тпру, стой! – раздалось сзади.

Это явилось полной неожиданностью для Керы и Джекоба. Ни один из них не слышал приближения всадника. Им оказался Тэннер.

– Как дела, Тэннер? – крикнул Джекоб, поворачивая лошадь в его сторону.

Кера не двинулась с места.

Тэннер заговорил с Джекобом, который лишь молча кивал ему в ответ. Затем старик дотронулся пальцем до шляпы и, пришпорив лошадь, помчался рысью в сторону усадьбы, оставив Керу и Тэннера вдвоем.

Тэннер сидел на своем Дьябло, не пытаясь приблизиться. Кера продолжала стоять по колено в воде, чувствуя себя несколько неуютно.

Было тихо, если не считать шелестящего в траве теплого ветерка.

Сердце гулко колотилось в груди у Керы. Она ощущала на себе жаркий взгляд Тэннера, и от этого ей было не по себе.

Тэннер, не сводя взгляда с девушки, заставил жеребца двинуться вперед.

Солнце освещало его волосы цвета воронова крыла, и они отливали синевой. Полные чувственные губы его сложились в ленивую улыбку. Все движения мощью и легкостью напоминали движения пантеры.

Кера вдруг почувствовала, что по ее телу растекается тепло, словно горячая жидкость расходится по сосудам. Если раньше у нее еще оставались сомнения, то теперь она определенно знала, что хочет этого мужчину, что желает его больше всего на свете.

Девушка медленно вышла на берег, смущенно опустила штанины и потянулась за башмаками и чулками. Окончательно смутившись, она затолкала чулки в карман и кое-как обулась.

Кера не видела Тэннера около трех дней. Он ездил в Форт-Додж, помогая в розыске сбежавших узников. Она не подозревала о его возвращении до того момента, пока он не подъехал к водопою.

– Вы… вы нашли людей, которых искали? – спросила она, чтобы нарушить неловкое молчание.

– Да. Хотя мы и не привезли их назад живыми, как я надеялся.

Она вскинула голову и широко открытыми глазами уставилась на него.

– Вы имеете в виду, что вы убили…

– Человек способен делать отчаянные вещи, когда обнаружит, что он в западне. Когда его преследуют, будь то люди или угрызения совести, когда он понимает свое поражение и открывает для себя, что бежать ему некуда, он либо смиряется с судьбой, либо бросает ей вызов, – печально изрек Тэннер.

Слушая его слова, Кера подумала о том, что она тоже в западне. Ее тоже преследуют угрызения совести, потому что она участвует в обмане. И она тоже доведена до отчаяния.

Не подсказывает ли Тэннер ей выход из западни, пусть даже сам о том не подозревая? Она долго обдумывала эту мысль, прежде чем решилась нарушить молчание.

Ей страшно хотелось рассказать правду. Освободиться от чувства вины, которое день и ночь ее так угнетало.

– А вы когда-либо чувствовали себя в западне? – после долгой паузы спросила Кера.

Тэннер не ответил. Он смотрел сверху вниз на ее побледневшее лицо, видя отчаяние в глазах и слыша дрожь в ее голосе.

«Да, – хотелось ему ответить. – Я в западне. Запутался в ситуации, из которой не могу найти выхода. Я чертовски боюсь самого себя, своей противоестественной страсти к тебе и фактически медленно гибну».

Он покачал головой и слез с лошади. Не решаясь подойти слишком близко к Кере, он сделал лишь шаг по направлению к ней и остановился на полпути.

– Да, Кера, – ответил наконец он на ее вопрос. – Я не верю в то, что есть человек, который никогда не оказывался бы в западне, каким бы сильным он гаи был. Причины могут быть разные, он может бояться кого-то или самого себя.

Тэннер внимательно и серьезно смотрел на Керу довольно долго. Затем, не отдавая себе в том отчета, протянул руку и коснулся ее щеки тыльной стороной ладони.

– Чего вы боитесь, Кера? Что вас терзает и мучает? Кера молчала. У нее не было сил что-либо сказать.

Хотя ее сердце плакало и просило очистить душу от ужасной тайны, девушка так и не нашла в себе сил открыть Тэннеру правду.

Она опустила голову и какое-то время молча смотрела в землю. Затем подняла на него затравленный взгляд. Подбородок ее дрожал, по щекам катились слезы.

Тэннер проглотил комок в горле. Со сдавленным стоном он притянул девушку к себе и прижал к груди.

Этот неожиданный жест сломал последний барьер самозащиты в Кере. Сотрясаемая рыданиями, она прильнула к Тэннеру. Он успокаивал девушку, стремясь облегчить ее страдания, принять ее боль на себя.

Кого он сейчас обнимал? Кого любил и хотел защитить? Женщину, к которой испытывал страстное влечение, или собственную дочь? Боже милостивый! Он проклинал себя, понимая, что видел в Кере не дочь, а желанную женщину.

И в то же время чувство, которое владело им, было святым. Оно шло из глубины сердца, из души – желание, пламя, которое пылало в нем и которое бессмысленно было отрицать.

Кера вырвалась из объятий Тэннера, осуждающе посмотрела на него, но тут же замерла, сраженная силой его горящего взгляда. Полное невыносимого отчаяния рыдание вырвалось из ее груди, и она впилась ногтями в мускулистые плечи Тэннера.