– За что кому-то было убивать его? – повторяла она.
Снова зазвонил телефон. Трубку поднял Росс. Сквозь рыдания Вера слышала, как он говорит:
– Томми? Уже знаешь? Леди Рейнс-Райли… просто невероятно… И о чем они там только думают? Как, черт побери, такое могло случиться? Я буду к половине одиннадцатого. Ладно, до скорого.
– Я не хочу умирать, Росс! – всхлипывала Вера.
– Ты не умираешь, ангелочек мой.
– Не может быть, чтобы он умер! Кто убил его? За что?
Он крепко обнял ее, поцеловал в мокрую щеку.
– Слушай, любимая, мне надо ехать в Лондон. Директор клиники созывает экстренное совещание. У нас серьезные неприятности. Вернусь, как только смогу.
– Не уезжай! Пожалуйста, не бросай меня!
– Надо, ангелочек.
Она обвила руками его шею, в страхе прижимаясь к нему.
– Прошу тебя, останься!
– Я дам тебе успокоительное.
Он отпустил ее. Она обмякла; текст на экране телевизора превратился в размытое пятно. Кто-то с ирландским акцентом рассуждал о списанном оружии.
Вскоре вернулся Росс со стаканом воды. Он положил ей в рот таблетку; она послушно проглотила ее, запив водой. Потом еще одну.
– Давай-ка ложись обратно в постель. Я сам приготовлю Алеку завтрак.
– Росс, пожалуйста, останься со мной!
– Попрошу миссис Эпплбай прийти к нам и присмотреть за Алеком. – Миссис Эпплбай была вдовой, жившей неподалеку; она всегда с радостью сидела с ребенком.
Вера почувствовала, как он поднимает ее на руки, несет куда-то и укладывает на спину. В телевизоре человек с ирландским акцентом все еще что-то говорил.
Внизу залаял Распутин.
Потом наступила тишина.
68
– Мамочка!
Вера испуганно очнулась после глубокого сна и увидела, что рядом с кроватью стоит Алек. На нем была футболка с длинными рукавами – черная, с зелеными люминесцентными завитками. Сынишка прижимал к себе пластмассовую фигурку борца сумо без руки.
– Мамочка, когда мы поедем в «Леголенд»?
Занавески были раздернуты; дождь с такой силой хлестал по стеклу, что оно стало как будто матовым. Вера моментально вспомнила: случилось самое плохое.
– В «Леголенд»?
– Ты обещала, что сегодня мы поедем в «Леголенд». Ты обещала!
Вера посмотрела на часы: 12.25.
Она не сразу осознала, что произошло. Нет, не может быть… неужели она проспала все утро?
– Мамочка, ты обещала!
Она все вспомнила. О господи!
Оливер.
Умер.
Она беспомощно посмотрела на Алека. Голова кружилась. Ей необходимо несколько минут побыть одной, подумать.
Алек чуть не плакал.
– Мама, ты обещала, обещала!
Дрожа, она невидящим взглядом посмотрела на мальчика:
– Ты позавтракал, милый?
– Сто лет назад. Папа приготовил мне завтрак. Тост пригорел, а яйцо переварилось. И еще Распутина вырвало в холле.
– Здорово!
– Миссис Эпплбай все убрала.
– Папа говорил, когда вернется?
– Он сказал, что тебе нехорошо. А сейчас тебе лучше?
Вера взяла сынишку за руку, сжала его запястье.
– Конечно, милый. Мне лучше, потому что я тебя люблю.
Алек задумчиво присел на кровать.
– Тебе станет лучше сегодня, и мы успеем в «Леголенд»?
Несмотря ни на что, Вера улыбнулась. И поняла, как отчаянно она любит сына. Ради него она обязана держаться. Что бы ни было, она обязана позаботиться о том, чтобы у ее хрупкого, ранимого малыша было нормальное детство. Чтобы он был счастлив. Может, после того, как ее не станет, Алека сумеет вырастить мама?
– Когда точно тебе станет лучше? – допытывался Алек.
Вера снова улыбнулась. Иногда он так забавно выражается!
– Точно – через пятнадцать минут.
– Я есть хочу, а миссис Эпплбай говорит, что ей пора домой.
– Я что-нибудь тебе приготовлю, хорошо?
– Что?
– Сюрприз.
– Ладно. – Просветлев личиком, Алек спрыгнул с кровати и выбежал из комнаты.
Вера подошла к телевизору и снова переключилась на телетекст. Нашла список газетных заголовков.
«Двойное убийство в Ноттинг-Хилл».
Она набрала номер страницы, желая узнать подробности, но по сравнению с тем, что ей уже было известно, нового было мало. Зазвонил телефон. Росс сказал, что ему придется еще задержаться в больнице «Харли-Девоншир». Если он успеет, то постарается подъехать к ним в «Леголенд». Об Оливере он не сказал ни слова.
«Доволен, подонок?» – подумала Вера, вешая трубку. Она снова посмотрела на экран. В голову вдруг пришла дикая мысль. Может, это Росс играет с нею в одну из своих безумных игр? Послал фальшивую новость на телевидение ради того, чтобы помучить ее…
Несколько секунд она цеплялась за последнюю слабую, безнадежную соломинку. Потом вспомнила, что видела по телевизору утром сцену у дома, где жил Оливер, ограждение, полицейских. Она села на кровати, сжимая голову руками. По щекам градом катились слезы. Она пыталась осознать, что Оливера больше нет. Она никогда больше его не увидит.
Вера кое-как приняла душ, оделась, заплатила миссис Эпплбай, которая, как всегда, сначала долго отказывалась от денег, посадила Алека, сжимавшего свою игровую приставку «Гейм-Бой», на заднее сиденье «ренджровера» и пристегнула его ремнем. Завела мотор, включила «дворники», разложила на коленях карту и стала соображать, как им лучше проехать в «Леголенд».
– Хочу писать, – заныл Алек. – Хочу писать – прямо сейчас!
Вера перевела передачу на «Вперед» и вдавила педаль акселератора в пол. Под колесами заскрипел гравий.
– Ничего, потерпишь.
– Ты не дала мне обед, и я очень, очень, очень голодный!
– Я тоже не обедала, так что мы с тобой оба голодные. – Вера вгляделась вперед и завернула с шоссе на узкую дорожку.
За спиной послышалось резкое, гнусавое пиканье. В зеркале она увидела мордашку Алека, сморщенную от сосредоточенности. Он играл в игру «Покемон», которую они купили ему в Таиланде.
– Мама, ты обещала мне сюрприз. Ты сказала, будет хороший сюрприз.
Она выехала на главную дорогу. На ветровом стекле появилась пленка грязи; дорогу впереди было еле видно. Сглотнув подступивший к горлу ком, она ответила:
– Боюсь, сюрприз заключается в том, что с обедом придется подождать. Сегодня утром у меня тоже был один неприятный сюрприз, поэтому у нас обоих воскресенье испорчено.
– Почему папа с нами не поехал?
– Потому что у него тоже неприятный сюрприз. А сейчас играй в свою игру.
После того как они проехали почти с час, Вера увидела впереди вывеску «Счастливого едока», заехала на стоянку, и они вошли в ресторанчик. Зал был переполнен; от запаха жареной картошки ее замутило. К ним подошла официантка и предложила им меню. Алек отнесся к выбору блюд со всей серьезностью. Он пожелал двойной бургер с ананасом и картошку фри. Вера сделала заказ, хотя и знала, что сынишка вряд ли съест так много. Себе она взяла только кофе. Хотя со вчерашнего обеда она ничего не ела, аппетита не было.
Алек продолжал играть в «Покемона». Справа от них сидела молодая парочка. Они склонились друг к другу над столом. Держались за руки. Влюблены. Слева сидел мужчина, читавший «Санди таймс». О двойном убийстве – ничего; возможно, подумала Вера, все случилось слишком поздно и еще не успело попасть в утренние выпуски газет.
У нее из головы не шло лицо Оливера. Она попыталась вспомнить его в квартире. Кто-то вломился в квартиру с пистолетом. Грабитель? Может, Оливер ему помешал и оттого его убили? В квартиру вломился какой-нибудь наркоман, которому не хватало на очередную дозу; ему нужны были деньги, и наплевать, что он убил одного из лучших людей на земле…
– Мамочка, почему ты плачешь?
Она заглянула в круглые, встревоженные глазенки мальчика, и ей стало еще хуже. Она встала, попросив официантку присмотреть за Алеком, быстро прошла в туалет, заперлась в кабинке и расплакалась.
Прошло несколько минут, прежде чем ей удалось более-менее прийти в себя и вернуться за столик. Алеку как раз принесли еду. Он сидел над тарелкой с бутылкой кетчупа в руке. Содержимое бутылки было и в тарелке, и на столе, и на его лице, рубашке, руках.
