Его пенис не эрегирован, но вид у него такой, как будто он вот-вот возбудится.

Пожалуйста, дай мне поспать, я не хочу, чтобы ты входил в меня, – я не хочу, чтобы ты приближался ко мне.

Она выключила свет прикроватного бра, легла на подушку и закрыла глаза.

– Как ты? – спросил он.

– Голова жутко болит.

– Приняла что-нибудь?

– Парацетамол.

– Как капсулы «Молу-Орелан»? Еще много осталось?

– Да, достаточно.

– На сколько дней?

– Примерно на неделю.

– Я получил новый контейнер. Ты принимаешь их ежедневно, по три раза в день?

– Росс, у меня голова болит.

Внизу, в кухне, залаял Распутин. Возможно, почуял кролика, подумала Вера. Или лису.

– Как тошнота? Лекарство помогает?

– Не особенно.

Распутин еще раз гавкнул и затих.

– Милая, ты их принимаешь, ведь правда?

– Конечно, я их принимаю, черт бы их побрал!

Вера почувствовала, как кровать слегка просела. Потом его рука оказалась у нее на животе – поглаживает, пальцы движутся к лобку. Она отдернулась.

– Росс, мне правда нехорошо.

– И в среду у тебя болела голова.

– Прошу тебя, Росс!

– Мы не занимались любовью с прошлой субботы.

Она не ответила.

К ее облегчению, Росс убрал руку. Склонившись к ее лицу, поцеловал ее в щеку.

– Спокойной ночи, любимая.

С прикроватного столика Росс взял номер «Британского вестника пластической хирургии», раскрыл и начал читать. Но сосредоточиться на содержании он не мог. Он прислушивался к дыханию Веры, которое постепенно делалось все глубже.

Он повернулся и посмотрел в лицо засыпающей жены. Когда глаза под закрытыми веками начнут помаргивать, она перейдет в фазу быстрого сна. Он ждал терпеливо, листая страницы журнала, время от времени поглядывая на жену и прислушиваясь.

Терпение!

В десять минут первого он тихо позвал:

– Вера!

Она не ответила.

– Любимая! – снова позвал он.

Она снова не ответила.

Вот и хорошо.

Он выключил свет и лежал тихо, с широко открытыми глазами, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Снаружи, за задернутыми шторами, небо было безоблачным; ярко светила почти полная луна. Через пять минут он уже мог отчетливо различать силуэты предметов. Вдруг он услышал со стороны лужайки ужасный высокий визг. Распутин гавкнул пару раз – так, для порядка. Вера не шелохнулась. Снова визг – уже короче, и потом тишина. Лисица схватила кролика.

Медленно и осторожно он выскользнул из постели и некоторое время постоял на месте. Потом шепотом позвал:

– Вера!

Нет ответа.

Он обошел кровать с ее стороны и еще немного понаблюдал за нею. Дышит глубоко; рот полуоткрыт.

Он взял со столика стеклянный контейнер, в котором хранились ее контактные линзы, и направился в ванную. Войдя, он закрыл за собой дверь и заперся на задвижку.

В полной темноте на ощупь приблизился к двойной раковине и дернул цепочку выключателя над своей половиной. Открыл дверцу зеркального шкафчика, снял с полки коробку из-под туалетной воды «Одержимость» для мужчин от Келвина Кляйна и открыл ее.

Внутри находились запечатанный пузырек с кетамином, который он поместил туда заранее, и маленький шприц для подкожных инъекций. Росс взломал печать, оторвал фольгу и выкинул в унитаз. Затем проткнул резиновую пробку иглой, опустил иглу в жидкость и набрал в шприц совсем чуть-чуть.

Он понятия не имел, сколько ему потребуется и как подействует кетамин в сочетании с раствором для контактных линз. Сейчас проба, испытание. Надо начать с капельки и посмотреть, что будет.

Росс осторожно отвинтил верхнюю крышку контейнера, помеченную буквой «Л», капнул в раствор кетамином и закрутил крышку. То же самое он проделал с нижней крышкой, помеченной буквой «П». Заторопившись, он положил пузырек и шприц в коробку из-под туалетной воды и поставил коробку на место, на полку. Потом рывком выключил свет, вернулся в спальню и, стараясь ступать как можно тише, поставил контейнер на место – на столик со стороны Веры.

Тихо вернувшись в ванную, он снова включил свет и спустил воду в туалете.

Вера так и не проснулась.

Приятный райончик. Много крутых тачек, вокруг никого, а освещение подкачало. Хорошее местечко, отметил про себя Паук. Здесь будет чем поживиться во время следующей охоты.

Дядя Ронни занимался прибыльным делом: поставлял роскошные машины заграничным покупателям – главным образом из стран Ближнего Востока, но в последнее время у него все больше клиентов в России и на перспективном балканском рынке. В Сербии особенно любят навороченные «джипы-гранд-чероки». Ронни высылал Пауку список заказов; большую часть машин тот добывал сам, чтобы не делиться с посторонними и получить от каждой сделки по максимуму.

У Паука много причин радоваться появлению туннеля под Ла-Маншем: он помог ему в делах. Поздно ночью он угонял, скажем, «ренджровер», суперроскошный «ягуар» – а иногда поступал заказ даже на «астон» или «феррари». Задолго до того, как владелец просыпался, его машина уже находилась в надежном месте, в восьмидесяти километрах к югу от Кале, с новенькими регистрационными документами и номерными знаками.

Ронни присылал подробные заявки с описанием требуемого цвета, внешнего вида, пробега, дополнительных опций. Иногда приходилось попотеть, чтобы найти машинку, которая соответствовала бы всем требованиям клиента. Паук много времени посвящал поискам новых охотничьих угодий. Сегодня ему показалось, что он набрел на отличное местечко. Странно, что он раньше не подумал об этом районе.

Но сегодня, разъезжая по тихим водам Ноттинг-Хилл-Гейт в неприметном «форде-мондео», взятом напрокат, он ломал голову вовсе не над машинами. Он размышлял о нарушении права на личную жизнь. В наши дни многие заявляют протест против вмешательства в их жизнь; Паук был с протестующими всей душой. Слишком часто, черт побери, нарушаются наши права! Особенно большую угрозу представляют камеры наружного видеонаблюдения. Сейчас их полно в каждом большом городе; их понатыкали в таких местах, что их и не замечаешь. Они тихо записывают на пленку все, что происходит в пределах их объектива; мало того, они могут увеличивать выбранный объект. В двухстах метрах видно, какой марки у тебя наручные часы.

Тут осторожничай не осторожничай, все равно тебя засекут.

Может, и сейчас за ним следят камеры; регистрационные номера «форда» проверяются в компьютерной базе угнанных машин, заносятся в память. Потом их можно будет вызвать нажатием нескольких клавиш. Если копы захотят, они могут проследить маршрут передвижения его машины по всему городу.

Впрочем, машина им мало что даст. Паук оформил аренду на чужую фамилию, по подделанным правам. Вот в чем прелесть каждой системы. Как только ты в ней разобрался, можешь ее перехитрить. Сегодня ночью на его машинку никто два раза и не взглянет. Даже компьютер.

Не обращая внимания на наклейку «Не курить!» на торпеде, Паук закурил «Мальборо», глубоко затянулся и выпустил дым. Какой-то человек выгуливал на поводке двух больших черных собак. Вот уж куча дерьма! Паук собак не любил, кроме гончих: от гончих хоть какой-то прок, раз с ними можно охотиться. Одно время, еще в детстве, он врал, будто собака укусила его за губу. Иногда, желая продемонстрировать сверстникам свою крутизну, он подходил к какой-нибудь собачонке, бил ее ногой и приговаривал:

– Вот тебе и всем твоим паршивым друзьям за то, что изуродовала меня!

Но сейчас он отрастил усики и больше не злился на судьбу за свои губы. Он редко вспоминал о своем уродстве. Иные девчонки даже находили его губу сексуальной. Севрула, например, от нее просто заводилась.

Есть!

Всего через четыре дома, у номера 37, он увидел то, за чем охотился.

Цвет отсюда разглядеть невозможно, но номерные знаки на «джипе-чероки» сказали ему все, что ему нужно было знать. Доктор Оливер Кэбот сегодня вечером дома.