Фиона тяжело вздохнула.

– Я все время думаю об отце. Мне отчего-то до сих пор кажется, что я тогда подвела его, а теперь… теперь я подвела Дата, горюя по Дермоту, я не позаботилась должным образом о его ране.

Сиобхан согласно кивнула.

– И я тоже не настояла, чтобы он позволил мне как следует осмотреть ее… – Она сокрушенно вздохнула.

Ближе к вечеру появились Дювесса и Бреака. Когда девушки стояли рядом, то казались Фионе сестрами-близнецами – так они были похожи друг на друга. Приблизившись, они встали по обе стороны от нее, и Фиона мгновенно почувствовала, что это неспроста.

– Мы пришли, чтобы отвести тебя поесть, – сказала Дювесса.

– Я уже поела.

– Все равно тебе придется с нами пойти – ты ослабла от недоедания, – настаивала Бреака. – Не забудь, нас двое, если не согласишься, уведем силой!

Перед лицом такой угрозы Фионе пришлось смириться. Она позволила подвести себя к двери, но у самого порога вдруг остановилась.

– Что, если Даг вдруг очнется, а меня нет?

– Ты хочешь сказать, что лучше, если он вместо тебя увидит мешок с костями и от страха тут же снова потеряет сознание?

Возразить на это было нечего, и Фиона, вздохнув, позволила наконец увести себя.

Небытие кончилось, и дух снова вернулся в его тело, точнее, в ни на что не годный, вызывающий жалость остаток этого тела, когда-то принадлежавшего ему.

Он с трудом разлепил налитые свинцом веки; свет, ударивший в глаза, показался ему невыносимо ярким. В нескольких шагах от него у огня сидела женщина с седыми волосами и морщинистой кожей, чем-то напоминавшая Фиону. Даг вздрогнул. Неужели он провел в небытии так долго?

Женщина что-то бормотала себе под нос, помешивая кочергой в очаге. Викинга поразили совершенно неизвестные ему звуки чужеземной речи. Когда-то этот язык был знаком ему, но сейчас малопонятные слова не значили для него ровным счетом ничего. Неужели это и в самом деле было так давно?

Он слегка повернул голову и обвел взглядом тесную убогую хижину, заполненную удивительными вещами. На каждом свободном дюйме пространства от стены до стены были развешены пучки сушеных трав, а вся немногочисленная мебель, которая имелась в наличии, выглядела почти миниатюрной.

Что, если он все же оказался в волшебной стране, где ему суждено вечно оставаться молодым, в то время как его похитители давно состарились?

Неожиданно женщина поднялась со своего стула, и Даг с трепетом вгляделся в ее лицо, страшась увидеть знакомые зеленые глаза Фионы, не узнать которые было бы просто невозможно.

Однако уже через несколько секунд напряжение отпустило его, глаза женщины были серыми! Даг с облегчением перевел дыхание. Хотя он все еще не понимал, где находится, но, по крайней мере, был теперь уверен, что река времени не унесла его в далекое будущее.

Женщина неторопливо приблизилась к матрацу, на котором он лежал, и склонилась над ним.

– Даг, – позвала она его.

Викинг впился в нее глазами, пытаясь сообразить, откуда она может знать его имя.

– Где я? – наконец спросил он.

Женщина нахмурилась, и только тут до него дошло, что она не понимает его. Странное предчувствие наполнило его душу.

– Фиона? – спросил он.

В глазах женщины появилось удовлетворенное выражение. Она быстро заговорила, делая руками жесты в сторону двери, и от этого страх Дага мгновенно прошел. Теперь он был уверен: Фиона тоже где-то здесь. Он снова произнес ее имя, и женщина улыбнулась, потом она положила прохладную ладонь ему на лоб и зашептала ласковые, успокаивающие слова. Боль, гудевшая в его голове, стала стихать, и лишь спина по-прежнему горела огнем. Похоже, он снова был ранен, но не мог вспомнить, когда и при каких обстоятельствах это случилось.

– Воды, – хрипло произнес Даг.

Женщина снова озадаченно посмотрела на него.

Покопавшись в памяти, викинг вспомнил наконец нужное гэльское слово. Как только он его произнес, женщина тут же быстро отошла к очагу и вернулась с чашей воды в руке. Потом он долго и жадно пил, жажда его была так велика, что ему казалось – дай ему кто-нибудь такую возможность, и он смог бы выпить целое озеро.

Проглотив последние капли, Даг снова откинулся на матрац. Потолок закружился у него перед глазами, и он снова погрузился в лишенное времени и ощущений небытие.

Когда он очнулся снова, Фиона сидела рядом, помешивая что-то в деревянном сосуде. Он не произнес ни слова, только молча смотрел на нее. Волосы ее не были убраны и растрепались, лицо покрывала бледность. На ней было простое, ничем не украшенное платье, но это ничуть не портило ее красоты, она выглядела именно такой, какой он ее запомнил, – своевольной и благородной. Женщина-воин – его дева бури.

Словно почувствовав на себе его взгляд, Фиона обернулась, и тут же душа его потонула в бездонной глубине ее зеленых глаз.

– Даг!

На щеку ему легла ее прохладная ладонь, губы осторожно коснулись его губ. Он ответил на ее поцелуй и снова закрыл глаза. Боль и слабость стремительно отступали. Она исцелит его.

Подхватив юбки, Фиона бежала со всей скоростью, на которую только была способна. Она понимала, что ей ни за что нельзя опоздать: ведь сегодня Бельтейн, древний ирландский праздник, знаменующий приход лета.

В груди ее теснилось предвкушение радости, голова кружилась от полноты чувств. Нырнув в хижину, она откинула крышку стоявшего в углу обтянутого кожей сундука и, порывшись в нем, торжествующе достала оттуда свое сокровище. Несколько мгновений полюбовавшись на него, Фиона развернулась и, выбежав на волю, вихрем пронеслась мимо хижины.

Весь лес был напоен запахом теплого тумана и опьяняющего аромата цветов. На бегу она подставила лицо пробивающимся сквозь густую листву лучам солнца, благословляя необыкновенную ясность наступившего дня. Сейчас в мыслях ее царил один только образ, столь прекрасный, что с ним не мог сравниться никакой другой.

Выбежав из леса, Фиона вприпрыжку понеслась по покрытому густой травой склону к недавно возведенной стене ограды.

У ворот ее встретила Дювесса.

– Где ты так долго была? Сиобхан уже обыскалась тебя! – упрекнула она сестру.

Вместе они направились к центру поселения, где под широким кожаным навесом стояли три длинных деревянных стола. Зал для торжеств еще не был отстроен, поскольку Даг настоял на том, что сооружение новой защитной ограды куда более важное дело, это позволит им спокойно провести долгую зиму даже во временных жилищах.

Вспомнив, какое великолепное платье надето сегодня на ней, Фиона засмеялась от радости. Сделанное из зеленого шелка и расшитое золотой нитью, оно было самым роскошным одеянием, которое ей когда-либо приходилось носить. Материю для него купил Даг во время своей поездки по торговым делам в Хедебю весной этого года. Когда он вернулся, Дювесса и Бреака, не теряя времени даром, быстро превратили материю в наряд, достойный принцессы.

С наслаждением Фиона вспоминала, как загорелись глаза Дага, когда он впервые увидел ее в этом платье.

– Вот теперь ты и в самом деле истинная королева фей, – восхищенно воскликнул он, как только к нему вернулся дар речи. – Прекраснее ты только нагая.

Сейчас Даг, облаченный в короткую тунику из снежно-белого полотна, отделанную желтым и алым шелком, стоял во главе стола. Сшитое в ирландском стиле одеяние открывало его мощную шею и мускулистые руки. Длинные красновато-золотистые волосы, отливающие медью усы и розоватая кожа делали его похожим на солнечного бога.

Фионе захотелось немедленно притянуть его голову к себе и утонуть в его страстных поцелуях, но, к огромному ее сожалению, все это пришлось отложить на потом, нынешний день был днем общих празднеств и церемоний.

Десятки пар глаз сразу обратились на них. Сородичи Фионы и дружинники Дага тоже были облачены в праздничные одежды, волосы женщин уложены в прически, бороды и усы мужчин тщательно подстрижены.

Даг окончательно оправился от своей раны только к Рождеству, потом они были заняты тем, что восстанавливали амбары и мастерские, собирали скот и лошадей, которые разбежались во время набега, охотились и ловили рыбу, делая запасы на зиму, чтобы разнообразить скудную еду. Когда первые зеленые травинки пробились на склонах холмов, все – мужчины и женщины, норманны и ирландцы – плечом к плечу работали на полях, торопясь к сроку засеять их.