Викинг улыбнулся.

– Мои люди не обнаружили женщин, чтобы порезвиться с ними, но зато им досталась хорошая добыча. Одной той серебряной шкатулки с драгоценными камнями, которую я отыскал в большой спальне, вполне достаточно, чтобы вознаградить нас за все наши труды.

Ярость охватила Фиону. Викинги похитили самые чудесные вещи ее матери. Ей захотелось наброситься на варвара и выцарапать ему глаза, но тут же она отбросила эту мысль – викинг одним движением руки мог сломать ей шею, и она была бы совершенной дурой, если бы напала на него.

Взгляд викинга скользнул по ее лицу.

– Богатство крепости твоего отца принадлежит теперь моим людям, а ты сама принадлежишь моему брату. Я даровал тебе жизнь за ту помощь, которую ты оказала ему. Если ты умна, то постараешься понравиться ему, и тогда твоя жизнь станет на много проще.

Он пошарил за пазухой и вытащил оттуда цветастый сверток. Глаза Фионы расширились – она узнала голубое платье Дювессы.

Викинг протянул ей сверток.

– Оденься. Мой брат все еще слаб после ранения, и я не хочу, чтобы ему пришлось еще и драться из-за тебя. Собери свои волосы в узел и пореже поднимай глаза.

Когда девушка взяла платье, гигант задумчиво посмотрел на нее.

– Мой брат, в первый раз увидев тебя, решил, что ты волшебное создание и хочешь похитить его душу. Но я не верю в сверхъестественное и думаю, что ты всего лишь избалованная девчонка, привыкшая использовать свою красоту, чтобы добиваться нужных тебе целей. Будь осторожна, маленькая ирландка, не пытайся пробовать свои колдовские чары на моем брате – я ведь могу и забыть о том, что решил сохранить тебе жизнь.

Произнеся эту угрозу, викинг повернулся, собираясь покинуть палатку.

– Погоди, – остановила его Фиона. – Уж если он мой господин, то по крайней мере скажи мне имя твоего брата.

Выражение лица викинга не изменилось; в голосе его звучала гордость, когда он произнес:

– Его имя – Даг Торссон, а меня зовут Сигурд. Мы служим одному из норвежских ярлов.[6]

Произнеся эти слова, викинг, нагнувшись, вышел из палатки. Фиона судорожно прижала платье к груди. Какой ужасный человек! И все же, как это ни странно, ей показалось, что с ним можно иметь дело. Возможно, чувство это возникло от того, что он владел ее языком и говорил с ней вполне откровенно.

Но вот его брат… Фиона поежилась. Ее судьба была в руках человека, с которым она так опрометчиво вела себя всего лишь несколько минут назад. Что же теперь Даг Торссон сделает с ней?

Даг стоял у рулевого весла, направляя бег драккара, пока его брат разговаривал с женщиной. Раненая рука саднила, и это делало его думы еще мрачнее. Его боевые товарищи, чтобы убить свободное время, чистили оружие или разглядывали свою добычу. Блеск браслетов и брошей, мягкие переливы роскошных тканей, хищное сверкание клинков и лат напоминали о богатстве, добытом у ирландцев.

Сцена эта заставила викинга нахмуриться: все они возвращались домой с богатой добычей; он же не мог похвастаться ничем, кроме строптивой девчонки, которая отвергла его и плюнула ему в лицо. Его доброта дорого обошлась ему.

Даг скрипнул зубами от досады, когда увидел, что Бродир поднялся и направился на корму; в его грязной руке болтался какой-то золотой предмет. Хотя Бродир и приходился ярлу дальним родственником, он недолюбливал этого человека.

– Ну, как женщина? – Губы Бродира сложились в грустную усмешку. – Надеюсь, пташка пришлась тебе по вкусу?

Мышцы Дага напряглись. Неужели Бродир подозревает, что пленница сопротивлялась ему? Или он подошел просто посмеяться над ним? Посмотрев прямо в глаза наглецу, Даг холодно произнес:

– У меня бывали и получше. Просто дурно воспитанная девчонка.

Бродир усмехнулся.

– Разумеется, ты предпочитаешь женщин, которые повинуются воле мужчины, а эта ирландская стерва, похоже, не из таких.

Мерзкая улыбка еще шире расплылась на его лице.

– Что до меня, то я люблю, когда женщина сопротивляется. Она бьется подо мной, кричит, стонет, и это лишь прибавляет удовольствия. И все же, мой боевой брат, я признаю, что забылся, когда коснулся твоей собственности, поэтому хочу сделать тебе предложение.

Он поднял золотой предмет, который держал в руке, – это был тот самый украшенный золотыми накладками пояс, который Даг видел на женщине, когда она в первый раз появилась в его подземной тюрьме.

– Давай меняться. Пояс на женщину.

Внимательно рассматривая изящную вещицу, Даг думал о своем. Бродир готов заплатить, чтобы вырвать у него из рук ирландку; так почему бы ему не принять столь щедрое предложение?

Он взглянул в жестокое лицо Бродира. Голодный блеск глаз, грубая складка губ. Дагу стало противно. Ему была невыносима мысль увидеть эту женщину избитой и изнасилованной. Ее беззащитность побуждала его покровительствовать ей, защищать от жестокости жизни.

– Тебе мало? – Бродир прищурился. – Что ж, у меня еще много другой добычи. Назови свою цену.

Даг отрицательно покачал головой.

– Я не хочу продавать эту женщину, – ответил он. – По крайней мере, тебе.

Увидев, как потемнело от гнева лицо Бродира, он тут же пожалел о невзначай вырвавшихся словах, но изменить что-либо было уже не в его силах.

Толстые пальцы Бродира смяли пояс, круша металл и уничтожая прекрасную работу мастера. Через пару секунд великолепного произведения искусства уже не существовало – от него осталась только кучка бесформенного металла, годная лишь на то, чтобы переплавить его и продать на вес. Даг стиснул зубы, когда увидел, как Бродир обошелся с чудесной вещью. Этот человек не заслуживал ирландки. Если Даг и продаст женщину, то только тому, кто будет знать ее истинную цену.

В этот момент он увидел, как его брат легко пробирается по загроможденной палубе корабля. Даг с подозрением посмотрел на палатку. Что произошло между Сигурдом и женщиной? Встретившись взглядом с братом, он несколько успокоился: Сигурд был самым достойным из всех, кого он знал, и не стал бы обладать женщиной после того, как сам только что запретил всем остальным притрагиваться к ней.

Кивнув в знак приветствия, Сигурд обратился к Дагу.

– Твоя рука все еще не дает тебе покоя?

– Беда в том, что я разбередил рану, пока возился с женщиной.

Брови Сигурда недоуменно поднялись.

– Она сопротивлялась?

– Да, немного.

– Думаю, что это не повторится. Я сказал ей, что она должна служить тебе и у нее нет другого выхода, как только примириться со своей долей. Только твое покровительство может спасти ее от посягательств со стороны остальных.

Даг кивнул в ответ, хотя знал: суровые слова могли убедить мужчину, но не женщину, тем более такую, как эта ирландка. Даже будучи обнаженной и совершенно безоружной, она осмелилась плюнуть ему в лицо. Ну и характер!

– Если бы она принадлежала мне, думаю, я тут же выбросил бы ее за борт, – холодно добавил Сигурд.

Даг в недоумении уставился на брата.

– Я подозревал эту женщину в предательстве, но на самом деле ее поступок куда страшнее, чем я предполагал. Она сказала мне, что ирландский владыка – ее отец. – На щеках Сигурда заходили желваки. – Предать своего господина – какой позор. Если бы она была мужчиной, я бы обязательно убил ее за такое вероломство.

Даг почувствовал, как у него похолодело в груди. Женщина и в самом деле оказалась расчетливой хищницей, а он пожалел ее! Его охватил гнев.

– Я могу сделать это, если ты сам не решаешься, – предложил Сигурд. – Мне доставит наслаждение скормить ее рыбам, а у нас одним едоком станет меньше. – Он громко расхохотался своей шутке.

Даг представил себе, как все это будет происходить. Сигурд своими громадными ручищами швырнет женщину за борт, и ее жалобный крик разнесется над холодными голубыми волнами, а потом замолкнет навсегда. После этого ему никогда больше не увидеть ее, не взглянуть в эти большие светло-зеленые глаза.