– Знаю, и я готов был помочь тебе в этом. – В голосе Сигурда послышалась обида. – Я с удовольствием позволил бы тебе воспользоваться «Девой бури» для такого путешествия. Но ты даже не попросил меня…

– Как же ты не понимаешь, брат? Есть вещи, которые мужчина когда-то должен сделать сам. Если Скирнир доверяет мне свой драккар, то это потому, что он верит в меня. Ты бы дал мне корабль потому, что я твой брат, а это не одно и то же.

Сигурд только сокрушенно вздохнул и ничего не сказал.

– Ты по-прежнему хочешь сжечь драккар? – помолчав, спросил Даг.

Лицо Сигурда дрогнуло.

– Я должен достойно проводить Кнорри в последний путь. Он заменил мне отца… а я не уберег его.

Даг глубоко вздохнул, пытаясь подыскать нужные слова. Раньше всегда Сигурд утешал его и побуждал принимать правильные решения, и вот теперь они поменялись ролями.

– Кнорри погиб смертью героя, он спас женщин и детей, а также много ценностей – разве этого не достаточно, чтобы его дух вознесся в Валгаллу?

Сигурд по-прежнему молчал, и тогда Даг продолжил с еще большим жаром:

– Неужели ты и вправду думаешь, что, спасая твоих сыновей, Кнорри хотел, чтобы потом ты сжег «Деву бури» и обездолил их? Без корабля ты не сможешь больше добывать сокровища, а без средств тебе не нанять плотников, которые будут нужны, чтобы построить новый дом.

– Начиная с этого дня я покончил с набегами, – хрипло произнес Сигурд. – Они больше не нужны мне.

Даг кивнул. Благодаря Фионе ему нетрудно было понять, как смотрят на эти варварские нападения их жертвы. Похоже, теперь и Сигурд видел это так же ясно.

– Но раз так, тебе придется заняться торговлей, – не сдавался он. – Значит, тебе нужен будет корабль, который доставит товары на торг в Хедебю.

– Мы можем построить новый корабль.

– Неужели? Все следующее лето тебе придется отстраивать жилой дом; сможешь ли ты протянуть целый год, не продав ничего?

– Я заплачу другому ярлу, чтобы тот доставил мои товары на рынок.

– Заплатишь чем? Ты подумал о том, что постройка нового дома и его обустройство поглотят почти все твои сбережения?

Вместо ответа Сигурд лишь стиснул зубы, как упрямый ребенок, не желающий признаться в совершенной ошибке.

– Я уже объявил о своих намерениях, – наконец произнес он, – и не могу взять сказанные слова обратно. Довольно и того, что ты освободил девушку и лишил меня возможности казнить ее. Теперь ты хочешь, чтобы я нарушил свой долг по отношению к Кнорри.

– Признавать свои промахи – вовсе не свидетельство слабости. За исключением, быть может, Бродира, все остальные твои подданные испытают облегчение, узнав, что ты не будешь сжигать корабль.

Сигурд бросил на брата быстрый взгляд.

– Ты говоришь, словно последователь этого проклятого лже-Бога – Христа. Поддавшись влиянию женщины, ты забыл истинный путь викингов!

– А что ты считаешь истинным путем, брат? – возвысил голос Даг. – Бессмысленное кровопролитие, от которого уже и тебя самого начинает мутить? Набеги, порождающие новые набеги? Или варварские погребальные ритуалы, ввергающие в нищету живых? Да, меня тошнит от всего этого, но отнюдь не под влиянием женщины. Я просто не хочу больше зависеть от всей этой глупости.

В этот момент он заметил, как кровь бросилась в лицо Сигурду, глаза его потемнели, рот злобно оскалился. У Дага перехватило дыхание. Он зашел слишком далеко. И кажется, тяжело оскорбил своего брата.

Сигурд сжал свои громадные руки в кулаки, но тут же, снова разжав их, неожиданно запрокинул назад свою крупную голову и громко захохотал.

– Готов поклясться молотом Тора, ты совсем изменился, братец! Где тот тщедушный веснушчатый мальчишка, которого я так любил дразнить? – Хлопнув Дага ладонью по плечу, он снова захохотал, да так, что от его громоподобного хохота стены маленькой хижины заходили ходуном.

Даг тоже улыбнулся и с облегчением перевел дух. В конце концов, Сигурд по-прежнему остается его братом и может видеть в жизни смешные стороны.

Допив пиво и обсудив планы каждого, братья вышли из жилища кузнеца и спустились к берегу, где их все еще ждали собравшиеся на погребальную церемонию люди. Правда, слезы на глазах у женщин давно высохли, и они уже едва держались на ногах от усталости; кое-кто из них прижимал к груди уснувших ребятишек. Одни суровые молчаливые воины все так же, не шелохнувшись, как и прежде, стояли в почетном карауле у корабля.

Широко шагая, Сигурд энергичной походкой прошел к центру толпы; его рокочущий голос далеко разнесся по всему освещенному факелами берегу:

– Так как женщина ушла, у нас нет больше необходимости сжигать корабль. Мы сложим для Кнорри погребальный костер из собранного нами дерева и отправим его в Валгаллу вместе с оружием и доспехами. С таким отважным сердцем, как у него, ему не надо будет ничего больше, чтобы занять достойное место среди героев.

Словно шелест листьев пронесся по собравшейся толпе, и Даг понял, что это был вздох облегчения. Хотя горе, вызванное смертью старого ярла, было искренним, жители Энгваккирстеда не могли не понимать, что ждет их в случае потери корабля. Пожалуй, один лишь Бродир все еще не примирился с тем, что чужеземка Фиона избежала уготованной ей жестокой участи.

Подумав об этом, Даг обвел взглядом собравшихся и тут заметил, что Бродир куда-то исчез. По спине у него пробежал холодок. Слава богам, что он догадался отправить вслед за Фионой Эллисила, его верный товарищ по оружию в случае чего защитит ее. И все же беспокойство не оставляло его: он ничуть не сомневался, что теперь Бродир был способен абсолютно на все.

– Прости меня, брат! – Сделав несколько шагов, Даг тронул Сигурда за плечо. – Теперь я должен покинуть тебя. Меня ждет Фиона.

Лицо Сигурда сразу потемнело; однако он пересилил себя и лишь сдержанно поинтересовался:

– Ведь ты еще вернешься, брат, – до того, как отправишься в Ирландию?

– Можешь в этом не сомневаться. – Даг произнес эти слова со всей искренностью, на которую только был способен.

– Фиона, открой!

Громкий голос пробудил Фиону от похожего на забытье сна, и она села на лавке. «Опять волки!» – промелькнула в мозгу первая мысль, но в следующее мгновение она сообразила, что волки не умеют говорить по-человечески.

– Меня послал Даг. Да впусти же наконец! – торопил пришедший.

Спрыгнув с лежанки, Фиона осторожно пробралась к двери.

– Сперна скажи, кто ты? – спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос не слишком дрожал.

– Меня зовут Эллисил, я сын Скирнира и боевой товарищ Дага. Мы приехали сюда, чтобы спасти тебя.

Фиона затаила дыхание. Можно ли верить этому человеку, который столь настойчиво требует от нее впустить его внутрь? Голос его был ей незнаком; откуда она может знать, что он не послан Сигурдом, чтобы вернуть ее в Энгваккирстед?

– Черт побери, женщина, я замерз, устал, вокруг бродят волки. Если ты не впустишь меня, я заберу коней и уеду.

– Так это твои кони?

Человек за дверью заколебался.

– Они принадлежат моему отцу, но я ухаживал за ними с тех пор, как они были совсем маленькими жеребятами. Скирнир позволил нам взять их, чтобы мы могли добраться до поселения прежде, чем Сигурд казнит тебя.

Фиона чувствовала, что больше не имеет права ждать. Лишь бы все это оказалось правдой. Она решительно подошла к двери и сняла запор.

Едва она сделала это, как мужчина тут же оказался рядом с ней в темноте хижины; ей даже не удалось при свете месяца различить черты его лица.

Эллисил захлопнул за собой дверь.

– Клянусь молотом Тора, из-за твоей медлительности я чуть не превратился в ледышку. У тебя нет огнива, чтобы разжечь огонь?

– Может быть, есть там, в сумке; но у меня не было времени искать. Как только я добралась до еды, на меня тут же напали волки… – Фиона вздрогнула, вспоминая только что пережитый ужас. – Что, если теперь они съедят коней?

– Мои кони так просто не дадутся: любой четвероногий бандит, который рискнет забраться к ним в пристройку, тут же получит копытом по голове. К тому же сейчас не то время года, чтобы волки отважились на это.