– Прекратите немедленно, – крикнула Бесс – или я снова выстрелю.

Это отвлекло Брэндана всего на секунду. Лэйтон схватил его за горло и подмял под себя. Потом он выхватил свой пистолет и направил его Брэндану в висок.

– Не двигайся, – тихо сказал он. – Понял?

Брэндан замер и еле заметно кивнул головой.

– О, Господи!

Джон услышал ее сдавленный вздох и быстро взглянул на Бесс. Она была мертвенно бледной, и ее большие глаза были переполнены страхом и страданием.

– Уходи отсюда, Бесс, – сказал он, хотя знал, что это бесполезно.

Было уже слишком поздно ее щадить.

– Нет, – прошептала она.

– Уходи, Элизабет, – повторил Брэндан.

– Нет, – на этот раз ее голос прозвучал гораздо увереннее и решительнее.

Джонатан услышал, как она перезаряжает мушкет.

– Отпусти его, Джон.

– Опусти ружье, Бесс.

– Ты слышишь меня, Джон? Отпусти его.

– Я не могу этого сделать, Бесс, и ты это знаешь.

– Отпусти.

– Нет. Ты не выстрелишь в меня, Бесс, и мы оба это знаем. Опусти ружье.

Бэнни издала звук, похожий на всхлип. Краем глаза Джонатан увидел, что она опустила ружье.

– Вот так. А теперь, Брэндан, ты встанешь, – для большей убедительности, он еще ближе приставил пистолет к его виску. – Но будь осторожен. Никаких резких движений. Будь уверен, я стреляю также хорошо, как и ты. Будь уверен. Понял?

– Да.

Джон медленно поднялся на ноги, держа пистолет, направленный на Брэндана. Он хотел повернуться к Бесс, успокоить ее, но не мог отвлечься.

– Давай, поднимайся, – приказал он.

Брэндан медленно поднялся.

– Стой здесь!

Джонатан отступил немного назад, чтобы Брэндан не смог внезапно броситься на него.

– Ну, что ж…, – Брэндан посмотрел на Бесс.

– О, Боже, Брэндан, но почему?

Хотя голос ее брата был абсолютно спокойным, она видела страдание в его взгляде.

– Это все так глупо и бесполезно, Элизабет. Я должен был попытаться остановить это любым доступным способом.

– Но ты же не мог бы ничего остановить!

– Нет. Потом я это понял. Но тогда я думал, что, возможно, смогу помочь предотвратить эту войну. Но было уже слишком поздно что-то менять.

– О, Брэндан.

Бэнни расправила плечи и повернулась к Джонатану. Он заметил слезы тоски и страдания у нее в глазах.

– Что теперь с ним будет?

– Бесс…, – никогда он еще так ненавидел свою работу и себя самого. Есть семья, и есть страна, есть долг, и есть любовь. А есть то, что всегда остается неизменным – верность.

– Он предатель, Бесс.

Она закрыла глаза.

– Джонатан, – в отчаянии прошептала она.

Он повернулся к Брэндану.

– Иди, – резко сказал он.

– Что?

– Иди. Уходи, говорю, пока я не передумал.

Брэндан опешил.

– Но ты не можешь отпустить меня.

– Могу. Иди на запад по реке, потом на север. Там ты, может быть, не нарвешься на патруль.

– Да уж, постараюсь.

– Попасть к британцам будет трудновато.

– Я не собираюсь к ним.

– Тогда куда ж?

– Не знаю, – Брэндан слегка пожал плечами. – Куда-нибудь подальше на запад. Или может быть, в Канаду. Куда-нибудь, где поспокойнее.

– Ну и отлично.

Брэндан повернулся к сестре.

– Элизабет… – Он замолчал, как бы не в силах найти те слова, которые бы объяснили ей то, что он хотел выразить. – Скажи им… Мне очень жаль. – И едва слышно добавил. – И скажи им, что я всех вас всегда любил.

Он протянул к ней руки и, когда она подошла, крепко обнял ее. Они были почти одного роста, брат и сестра, такие непохожие внешне. Внутри же… Кто знает, что заставляет человека делать тот или иной выбор.

– Знаешь, по тебе я буду скучать больше всего. Прощай, Элизабет.

Брэндан расправил плечи и высоко поднял голову. Точно такой же жест, который Джонатан столько раз наблюдал у Бесс.

– Скажи мне только одно, Джон, почему? Почему ты отпускаешь меня?

– Мы не так уж сильно отличаемся друг от друга, ты и я. Мы оба предатели, в конце концов.

– И мы оба любим ее.

– Да.

– Ну и хорошо.

– Позаботься о ней, Джон.

Он пошел прочь, но потом остановился и оглянулся.

– И вот еще что, Джон. Я бы на твоем месте не стал возвращаться в роту. Я сказал им о сегодняшней встрече, и так как ты отсутствовал…

И он исчез, растворился в темноте, и Бэнни почувствовала такую же темноту и пустоту в душе. Ее семья разрушена, и она ничего не сможет с этим поделать. Брэндан уходил один, и ему она тоже не может помочь. Но ведь он всегда был один. У него всегда была своя собственная жизнь и, может быть, где-нибудь он найдет покой.

А теперь Джон. Он сказал, что любит ее. Любит ее! Невыразимая радость отодвинула на задний план все остальные переживания. Она подошла к нему и положила руку ему на плечо. Он вздрогнул в ответ.

– Джон? – мягко сказала она. Он повернулся к ней.

– Что ты здесь делаешь?

– Я прочитала бумаги, перед тем, как отдать их Вашингтону.

– Ты прочитала бумаги, – он покачал головой. – Я должен был догадаться.

– Но ты подозревал мою семью. Я не знала, что ты там написал. Я знала только то, что ты мне сказал.

– Но я не сказал, кого я подозревал.

– Да, но ты просил в письме, чтобы тебе разрешили прийти сегодня сюда одному, без прикрытия.

– Я всегда работаю один, Бесс. Я, понимаешь ли, действительно, знаю толк в своей работе.

– Да, и поэтому в прошлый раз тебя подстрелили, и ты чуть не умер, истекая кровью, в нашей конюшне.

– И поэтому ты подумала, что снова сможешь спасти меня.

– Ну… да, Джонатан!

Она обняла его за талию и положила голову ему на грудь.

– Ты не предатель, Джонатан.

– Британцы бы с тобой не согласились.

– Но ты же просто выполнял задание.

– Это не было настоящим предательством. Это было… все те люди, которые погибли, Бесс. О, Господи! Все эти люди!

– А скольких ты спас, Джонатан? Их ты тоже считаешь?

– Бесс!

Он прижал ее к себе с невероятной силой. Но она только обрадовалась этому. Элизабет поняла, что теперь все будет хорошо.

– Бесс, я так долго играл свою роль, что теперь даже я не знаю, кто я на самом деле. Но я думаю, что пришло время это выяснить. И я хочу сделать это вместе с тобой.

– Да.

Он улыбнулся скорости ее ответа.

– Подожди минуту. Возможно, я окажусь не таким уж расчудесным.

– Я знаю, кто ты на самом деле.

– Знаешь?

– Да. Тот человек, которого я люблю.

– О, Боже, Бесс!

В его поцелуе не было ничего, кроме любви и страсти.

– Я тоже люблю тебя!

– Ну, тогда пойдем домой, солдат.

Кэд и Мэри были, мягко говоря, удивлены, увидев, кого их дочь привела к ним в дом.

Бесс и Джон добрались в Нью-Уэксфорд уже далеко за полночь. Она хотела открыть дверь, но он остановил ее.

– Может быть, подождем до утра?

– Почему?

– Твоим родителям нужно отдохнуть. Мы не должны им мешать. Уже скоро утро, тогда и войдем.

Она посмотрела на него и улыбнулась.

– Боишься моего отца?

– Ну, знаешь ли, выходит что я привожу его единственную дочь среди ночи. Не хочется что-то, чтобы все мужчины вашей семьи одновременно решили выяснить причину этого.

– Ты что же, хочешь сказать, что у тебя нечестные намерения?

– Мои намерения – любить тебя до конца жизни.

– О, Джонатан!

Она поцеловала его, и он крепко обнял ее, и нежно поцеловал в ответ.

Раздавшийся вслед за этим рев мог бы исходить от бешеного медведя. Ее отец, гремя всем, что попадалось ему на пути, бежал через двор между таверной и домом. Сжав кулаки и гневно сверкая глазами, он надвигался на Джона.

– Это ж, какого черта ты тут делаешь с моей дочерью?!

Защищаясь, Джон поднял руки, хотя ни за что на свете он не стал бы драться с отцом Бесс.

– Это совсем не то, что вы думаете.

Вдруг Бэнни решительно встала между ними.