«О, Боже! Снова она его спасает. Ему явно придется что-то делать с этой ее привычкой».

– Подожди, папа. Нам нужно многое вам рассказать…

– Что здесь происходит?

Голос Мэри прозвучал так, будто она зовет соседей на чай.

– Мэри, это опять тот идиот – красномундирник, – закричал Кэд. – И в этот раз он положил свои ручищи на нашу Бэнни.

– Элизабет?

– Все не так просто, мама.

Мэри улыбнулась.

– Думаю, ты права. Ну, что же, мы все могли бы и войти в дом. Нет необходимости обсуждать это на улице.

– Но, Мэри, любовь моя…

– Пойдем, Кэд.

Когда они вошли, Джонатан сел на кушетку, а Бэнни отец заставил сесть на стул, который дальше всех стоял от того места, где сидел Лэйтон. Мэри присела рядом с Джоном, а Кэд начал мерить комнату огромными шагами.

– Давай, Бэнн, назови мне хоть одну мало-мальски разумную причину, почему я не должен тут же вызвать караул, чтобы они арестовали его?

Бэнни быстро взглянула на Джонатана. Он слегка кивнул головой, и она, расправив плечи, посмотрела на отца.

– Потому что все это время он работал на американцев.

– Ох, Бэнни. Ты ведь не думаешь, что я этому поверю?

– Бесс абсолютно права, сэр. Я родился в колониях, в Филадельфии, и жил там до десяти лет. И я всегда считал своим домом именно эту страну. Я просто попытался помочь ей, как мог.

– Да ты, я смотрю, разговорился.

– Думаю, вы и до этого слышали, как я разговариваю, сэр.

– Но… Так что же значит, ты не идиот? И работаешь на нас? Ну, ладно. Это объясняет, почему я не должен вызывать наших парней из ополчения. Но, принимая во внимание то, что я видел у входа в мой собственный дом, я должен взять свой мушкет и отвезти вас обоих к ближайшему священнику.

– Сэр, ничего на свете я не желал бы больше этого.

– Элизабет! Как это замечательно! – Мэри подошла к дочери. – Я знала, что ты не серьезно говорила, что никогда не выйдешь замуж. Садись, Кэд. Нам нужно это отметить. Я пойду и принесу…

– Мама, я думаю, что и тебе нужно присесть.

Ее серьезный тон остановил и насторожил Мэри. Она неуверенно перевела взгляд с дочери на Кэда, а потом медленно села.

– Мы еще кое-что должны сказать вам…

– Это может и подождать, – перебил ее Джонатан.

Бесс посмотрела на него, и он кивнул. Может быть, ее родителям действительно не нужно знать, что их сын оказался предателем. Пусть думают, что он просто дезертировал.

– Это может подождать, – повторил он. – Мы все устали. Нам нужно немного отдохнуть. Утро вечера мудренее.

– Ну, что ж. Думаю, ты прав, – поднимаясь сказал Кэд. – Джон, я покажу тебе отличную комнату в «Эле».

– В «Эле»?

Джонатан посмотрел на Бесс.

– Вы хотите, чтобы я спал в таверне?

– Конечно! – весело ответил Кэд. – Там все мои ребята спят. Тебе там будет удобно. А Исаак не так уж громко храпит.

– Увидимся утром, Джонатан, – пообещала Бесс.

– Да. Завтра будет тяжелый день, – добавила Мэри. – Нам нужно будет начать подготовку к свадьбе. Если мы примемся за работу, не откладывая, то, наверняка, сможем справить еще не больше чем через месяц.

– Бесс! – взмолился Джон.

Она нежно улыбнулась ему.

– Да, да, – продолжала Мэри. – По-моему, я видела как раз нужную ткань для твоего подвенечного платья в магазине Руфуса. Бесс, хочешь, пойдем посмотрим ее завтра? Месяц – достаточный срок для того, чтобы сшить что-нибудь абсолютно потря…

– Неделя, – твердо перебил ее Джонатан.

– Что? – Мэри отвлеклась от своих планов и посмотрела на своего будущего зятя. – Мы никак не можем приготовиться за неделю. Я так долго ждала…

– Неделя, – не сдаваясь, поспорил Джон.

Кэд смерил Джона взглядом и, прежде чем выпроводить его за дверь, сказал:

– Вот что я тебе скажу, Мэри, любовь моя. Каких внуков подарят нам эти двое.

Джонатан и Бесс поженились неделю спустя в церкви Нью-Уэксфорда – в церкви, где так много лет служил ее дедушка и где Кэд впервые увидел самую красивую женщину в мире. В этой церкви венчались родители Элизабет и четверо ее братьев.

Не было никакого подвенечного наряда. Джонатан почти всю неделю провел в Кэмбридже, сдавая отчет Вашингтону, но ему хватило времени на то, чтобы убедить всех, что Элизабет должна надеть то темно-зеленое платье, которое ему так нравилось. И Мэри, которая полжизни провела, управляя абсолютно неуправляемыми Джоунзами, обнаружила, что вот теперь ей попался такой, с которым ей просто не справиться. Удивительно, но, кажется, от этого он понравился ей еще больше. Или, возможно, причиной этому было то, что ее дочь, наконец-то, выходит замуж. Мэри была согласна проиграть этот бой, потому что она уже выиграла всю войну.

Кэд и Мэри приняли сообщение о том, что их второй сын дезертировал, с удивительным спокойствием. Кэд, хотя ему и было стыдно, объяснил, что он всегда знал, что у этого парня кишка тонка воевать. Мэри побледнела и ничего не сказала. Бэнни подозревала, что ее мать всегда понимала, что когда-нибудь потеряет Брэндана, но чувствовала облегчение оттого, что, по крайней мере, один из ее детей был теперь вдали от ужасов войны.

Теперь, после того, как были съедены все блюда, которые Мэри и четыре ее невестки готовили всю неделю, а личный запас спиртного ее отца был основательно уменьшен, после того, как им, наконец, удалось выпроводить из таверны последних гостей, Бесс сидела в постели в спальне и ждала своего мужа.

Когда ее мать со спокойной отрешенностью и абсолютной точностью рассказывала Элизабет о том, чего следует ожидать в первую брачную ночь, Бэнни пришлось собрать все свои силы, чтобы не засмеяться, – и она ни разу даже не улыбнулась.

А когда они стояли у алтаря в церкви, и Джонатан, глядя на нее, давал клятву, она поняла, что, если у нее и были бы какие-то сомнения в его любви, – в этот момент они все исчезли.

Ну, так, где же он, ее муж? Она встала с постели и начала нетерпеливо ходить по комнате.

Дверь распахнулась, и в комнату ввалился Джон. Он закрыл дверь и в изнеможении прислонился к ней спиной.

– Господи, Бесс, почему ты не предупредила меня?

Она скрестила руки на груди и притворно нахмурилась.

– Ну, и где же ты был?

– Слушал лекции: твоего отца, твоего малолетнего брата и этого старикашки-продавца. Не говоря уже о твоей матери. Господь, благослови ее душу, и тех, которые мне пришлось выслушать от других твоих братьев, когда я был в Кэмбридже. – Он ослабил воротник рубашки. – Почему ты мне не сказала, что меня ждет?

– Я думала, что ты не хочешь больше, чтобы я тебя спасала.

Он широко улыбнулся.

– Иди сюда и спаси меня, Бесс. Мне просто необходимо обнять тебя.

На столике возле постели горела одна свеча. Джонатан смотрел на свою спящую жену, крепко сжимая ее в объятиях. Но он не мог терять драгоценное время на сон.

Она вздохнула и пододвинулась еще ближе к нему. Посмотрев на него, она улыбнулась.

– Привет, – нежно сказала она. – Ты проснулся?

– Я и не спал еще.

– Да? – Бэнни потянулась. – Мне стыдно. А я-то думала, что порядком утомила тебя.

– Ну, не больше, чем я тебя.

Он нагнулся и поцеловал ее. Но Бесс сразу же почувствовала что его что-то… беспокоит.

– Нет! – резко сказала она, оттолкнув его руки, и села на кровати. – Ты не вернешься туда, Джонатан.

Удивившись только на секунду, он тоже сел.

– Я должен, Бесс.

Почувствовав, что сейчас заплачет, она попыталась пошутить, чтобы отогнать слезы.

– Нет, мне это уже порядком надоело. Каждый раз, когда мы спим вместе, ты убегаешь на войну. У женщины могут появиться разные мысли.

– Это мой долг, любимая.

– Ты думаешь, меня волнует этот твой долг? Она слышала о людях, которые не в силах пережить то, что они совершили во имя долга, рисковали своей жизнью, как бы ища себе наказание.

Ее трясло от страха за то, что и Джонатан поступит так же.