Дальше должно было пойти попроще: севернее Вонючих Гор лежала Хубань — уже сравнительно культурная местность, но слегка беспредельная. Патриархальная дикость свирепо-простодушных троллей не могла перейти в жесткий Орочий недоорднунг без некоей буферной зоны, и как раз Хубань приуготавливала путешественника к необходимости смены культурного кода. Здесь оружие еще не прятали, но откровенно военную дубину сменял гражданский кастет или неопределившаяся блудка.
На востоке небо растеряло звезды и побледнело — пора спускаться. Шарахаться днем над густозаселенной равниной на запрещенном драконе — ну его, маги здесь не как хотят живут, некоторые и на службе. Шарахнут чем-нибудь, и все, суп-лапша.
— Э, МиГ-семь сорок, давай уже на посадку…
Марат натянул металлические вожжи, переводя дракона в пикирование — в двух-двух с полтиной тысячах нарисовался перспективный лесок. Мимо леска течет пыльный шлях, массив рассечен чистой петляющей речушкой, сено заботливо сложено в стогах, чего еще искать. При посадке перелетел через драконью голову — какая же острая чешуя, чокнуться… Дракон тут же развернулся и с короткого разбега встал на перепонку, грузно идя на высоте дерева. Марат проследил, как дракон, перелетя речку, ловко вильнул, выдернул телка из разбегающегося стада, и с плавным набором потянул домой.
Глава третья, типа тоже педагогическая. Из нее вам, лохам чилийским, надо сделать один простой вывод — ни-ка-да не садитесь в карты с незнакомыми людями, даже по копеечке
Потратив день на сон в стогу и постирушку, с вечерней зарей Марат вошел в среднее село на перекрестке сразу трех дорог… А деревенька-то если и последнее доедает, то густо посоленное… — удовлетворенно замечал Марат крытые жестью обстоятельные дома, крепкие заборы, мощеную базарную площадь — местный Сити, не иначе. Улицы были пусты, стадо только что вернулось с пастбища, одни старые развалины на завалинках щурились на Марата — причем, кроме гоблинов и орков попадались и полутролли, и гномы. Марат даже заметил старого даже гнорка-квартерона; … надо же, межнациональная идиллия какая, смотри-ка… Впрочем, на благодатной Хубани не терпели йоббитов — но где их терпели последние полста веков?
Над площадью навис собор Кул-Тху, небольшой, но каменный. Вечерня, похоже, не так давно кончилась — на крыльце уездный поп с дьячками, ласково, но вполне отчетливо щерясь друг на друга, делят выручку… Ого. Какой нежный симбиоз и взаимопонимание… — улыбнулся Марат, проходя мимо целого комплекса сросшихся и обнесенных единым забором домов, они же — присутствия, здешнего партхозактива: общакового сборщика (расписание приема на двери), главрога (охрана в будке с партаком Основы Орков), откупщика (просто сочащийся богатством особнячок), и местного Шейлока (золотые шары на флюгере)… Надо понимать, что местный Робин Гуд еще не осознал преимуществ плотной работы с адмресурсом и пока квартирует в лесу. Ну да ничего; каких-то пять-десять веков — и предпочтет романтике эффективность, построится рядом со своими… Достопримечательности кончились. Пора — напомнил желудок, и Марат не задумываясь повернул направо.
Хочешь найти в незнакомой деревне кабак — иди по самой набитой дороге. Как начнут попадаться дезориентированные тела в канавах — смотри в оба, ибо ты близок. Приуготовленный к некоторой цивилизованности здешнего досугово-отельного дела кулацкой зажиточностью поселян, Марат все равно аж присвистнул, когда из-за плавного поворота начал неторопливо открываться местный постоялый двор. Походило на то, что горел последний раз этот двор лет эдак сто назад, кабы не боле, никоим образом не напоминая своих собратьев с более глубокой Низины — вечно пахнущих кислой капустой и брагой поверх острого духа свежей сосны… Это как же так? — мимолетно подумал Марат. — Хотя, может, заговоренный шибко уж квалифицированно… На Низине постоялый двор должен отбиться за три-четыре года, дальше — сгорит, как ни заговаривай. Мало того, что пьянка и освещение открытым огнем — штуки слабосовместимые, так еще и вопросы к хозяину накапливаются у некоторых. Этот был каменный.
Приземистый двухэтажный корпус, облепленный разновозрастными пристройками и сараюшками, глубоко ушел в землю. Спускаясь по осклизлой лестнице, Марат отметил наличие даже не развитого цокольного уровня, а полноценного подвала… Ух как поди набит подвальчик-то, за сто лет… Да какой сто, не триста бы…
Не снимая капюшона, вошел в зал. Типичная придорожная обрыгаловка — тут тебе и икра по три золотых за порцию, и гнилая требуха по полгроша за лохань. У стойки в опилках сплошные зубы — видать, со сдачей здесь просто.
Скользнув между толпящимися у стойки гоблинами, привалился, жестко отпихнув локоть разгорячившегося в беседе землепашца. Гоблин повернулся — кто это там еще, но встретил немигающий человеческий взгляд из-под капюшона.
— Не понял, ты.
Здоровенный гоблин беспечно отмахнулся:
— Шо ты не понял, человек? Я ж не нарочно…
— За нарочно к Кул-Тху досрочно. — со звериной серьезностью сымпровизировал Марат, внутренне хохоча за деловущим интерфейсом. — Ты че тут граблями машешь, или Ход здесь мелко видеть начали?
— Да я… — начал было гоблин, но был жестко оборван Маратом:
— От проигрывателЯ! Че ты тут майси мне плетешь, а? Че чернуху разбросил, ты? Накосячил — ответь, как Ходом полагается, и отдыхай себе дальше!
— Как загладить могу? — наконец догадался гоблин, явно рассчитывая отделаться стаканом.
— Как… Беспредел, брат, с твоей стороны я вижу, но ладно, по синьке-несознанке. Мой счет до утра. Так.
— Э-э… Це скильки? — присел посеревший гоблин, оборачиваясь к обступившим их приятелям. — Не многовато ли за локоть-то?
— Многовато.
Гоблин потерял нить базара; облегчение на его бульдожьей морде сменилось растерянностью несколько раз.
— А… Почему тогда…
— А Ход тебе персонально толковали? Тебе косяк твой до букваря растерли? — Марат напористо погнал гоблина в непонятное. — Мне что, делать нечего — ходить тут трудилам рамсы распутывать? Ты! Ты косорезишь, тебя поправляют, че, за «просто так»? — под гоблина лег очередной фугас. — Не, хозяин-барин, хочешь за просто так — смотри, только давай уже объяви конкретно, что ты выбрал, назначенное или просто так предпочитаешь!
Качественно попутанный гоблин заметался внутри себя, с надеждой озираясь на отворачивающихся собутыльников, и снова возвращая растерянный взгляд на неумолимого человека. Сделать правильный выбор ему помог стоявший чуть дальше у стойки пьяный в дым полуорк, весело гаркнувший шепчущемуся за ближним столом выводку шлюх:
— Дамочки! А вы в курсах, что цены упадут? Кан-ку-рен-цыя намечаица!
Пытаясь сохранить остатки достоинства, гоблин собрал волю в кулак и как-бы небрежно буркнул:
— Ладно, человек. Грбыжнырчук за свой базар отвечает. Шо с меня?
Не оборачиваясь к выпотрошенной жертве, Марат подозвал буфетчика, ловко орудовавшего за баром, но исподволь внимательно наблюдавшего за развитием событий.
— Гарсон, этот пассажир пользуется кредитом в вашем почтенном учреждении?
Буфетчик-вампир кивнул, едва заметно ухмыляясь:
— Насколько я понимаю, ваш счет за ночь и стол следует отписать на Грбыжнырчука, и он это подтверждает?
— Да. — мрачно буркнул гоблин.
— Прекрасно. Все, наша непонятка разрешена, уважаемый, вопросов к вам не имею!
Свежеотмазанный гоблин попробовал было как-то оговорить лимит назначенного, но был утащен от греха приятелями. Марат пододвинул кованый табурет и подсел к дальнему концу стойки, намереваясь поболтать с буфетчиком — вампиры везде крайне редки, и Марату еще не встречались.
— Буборг маем, пан бармен? — приветливо поинтересовался Марат у вампира, легонько пародируя местный диалект.
— А як же ж. — сдержанно ухмыльнулся вампир, наливая сивухи компании троллей.
— Шо, таки и черный?
— Увы, пан человек, дадского уж лет восемь нэма: пошлины-с. — вампир воздел мерцающие алым глаза горе. — Зелененького извольте?
