104

очень мало практическихъ результатовъ, тѣмъ болѣе, что дѣленіе это чисто искусственное, и принципъ его лежитъ за формулами, и не въ самыхъ формулахъ. Чувствуется потребность въ болѣе детальной классификаціи. Особенно настоятельно она сказывается у собирателей заговоровъ. Поэтому-то въ средѣ ихъ самымъ ходомъ дѣла выработались извѣстные пріемы дѣленія матеріала. Первый собиратель заговоровъ, Сахаровъ, обошелся безъ классификаціи. Иващенко собранный имъ матеріалъ, разбиваетъ на двѣ группы. Въ одной помѣщаетъ „шептанія-примовленія или наговоры“, въ которыхъ на человѣка призывается добро или зло. Въ другой — „замовленя или заклинанія“, заговоры, направленные противъ постигшихъ человѣка болѣзней и неблагопріятныхъ случаевъ въ жизни. Этотъ отдѣлъ онъ раздѣляетъ на 3 группы: а) противъ болѣзней отъ неизвѣстной причины или предполагаемой, б) противъ болѣзней, причина которыхъ извѣстна, в) противъ неблагопріятныхъ случаевъ въ жизни. Такимъ образомъ, это та же самая классификація, что и у Помяловскаго, только въ одной своей части проведенная болѣе детально. Скопленіе множества врачебныхъ заговоровъ естественнымъ образомъ вызвало у собирателей классификацію по болѣзнямъ, къ какимъ заговоръ примѣняется. Эта классификація и является самой распространенной въ крупныхъ сборникахъ. Заговоры, не имѣющіе отношенія къ болѣзнямъ, при этомъ дѣлятся также по цѣлямъ, съ какими примѣняются. Такъ составлены сборники Майкова, Ефименко, Романова.

Всѣ подобныя классификаціи не научны, потому что совершенно игнорируютъ характеръ того матеріала, съ которымъ имѣютъ дѣло. Единственно, кто изъ русскихъ ученыхъ попытался внести научную классификацію, основанную на различіи самыхъ формулъ, это — Браунъ. Группировка его такова: 1) первоначальные тексты молитвъ, обращенныхъ въ заговоры, 2) заговоры книжнаго происхожденія; они распадаются на группы: а) изреченія изъ св. писанія, в) наборъ словъ или точнѣе — членораздѣльныхъ звуковъ безъ значенія; 3) заговоры народные). Зелинскій,

105

коснувшись вопроса о классификаціи, заявилъ, что дѣлить заговоры по ихъ формѣ нѣтъ никакого основанія. Такой взглядъ у него выработался подъ вліяніемъ ошибочнаго мнѣнія, что „всѣ заговоры восходятъ къ той основной формулѣ, которая установлена Потебней“. Всякая группировка, по его мнѣнію, должна быть болѣе или менѣе искусственной, а лучшая изъ существующихъ принадлежитъ Майкову). Ветуховъ въ своемъ сборникѣ рѣшаетъ вести классификацію по названіямъ болѣзней, „а въ этихъ крупныхъ отдѣлахъ попытаться установить группировку по степени древности заговора, руководствуясь его формальной стороной и тѣми психологическими основами возникновенія и эволюціи заговора, которыя высказывались Крушевскимъ, Потебней и Веселовскимъ“). Такъ онъ дѣлаетъ еще шагъ въ направленіи болѣе детальной классификаціи. Но, надо сознаться, шагъ оченъ неудачный. Прежде всего изслѣдователь не указываетъ, какими же именно формальными признаками онъ будетъ опредѣлять древность заговора, и почему тѣ или иные признаки пригодны для этого. Затѣмъ, какъ можно руководствоваться при классификаціи взглядами заразъ трехъ ученыхъ, другъ-другу противорѣчащихъ? Приходится обратиться къ сборнику и посмотрѣть, какъ въ немъ расположенъ матеріалъ. Оказывается, что авторъ классифицировалъ заговоры просто на просто по одному признаку — степени христіанскаго элемента въ заговорѣ. Въ началѣ группы ставятся заговоры, свободные отъ примѣси христіанскихъ элементовъ. Словомъ, классификація покоится на предположеніи, что христіанскія формулы выросли на дохристіанской основѣ. Но тутъ-то и приходится столкнуться съ мнѣніемъ слѣдующаго за Ветуховымъ изслѣдователя — Мансикка. Послѣ него классификаторы уже не могутъ, какъ Ветуховъ, ограничиваться ссылкой на Крушевскаго, Потебню и Веселовскаго. Надо принять во вниманіе и Мансикка. А взгляды ихъ на исторію заговора діаметрально противоположны. Въ то время, какъ первые допускаютъ возможность прослѣдить

106

эволюцію заговоровъ, по мнѣнію послѣдняго, приходится въ нихъ наблюдать только процессъ разложенія (Die Aufgabe der Forschung ist… den Zerfallsprozess zu verfolgen). А большая или меньшая наличность христіанскихъ элементовъ для него доказываетъ какъ разъ обратное тому, что въ ней видитъ Ветуховъ. Такъ кончилась неудачей и попытка Ветухова, поставившаго себѣ цѣлью „прослѣдить типы ихъ (заговоровъ) развитія, по которымъ можно судить о пріемахъ человѣческой мысли на данномъ пути“). Онъ и самъ хорошо чувствовалъ свою неудачу и заявлялъ, что идеальное распредѣленіе должно совершаться по внутреннему признаку. Но ему это еще представлялось мечтой).

Высказано это было въ 1902 г., а въ слѣдующемъ — появилась работа съ попыткой именно такого научнаго распредѣленія матеріала по внутреннему признаку. Но уже не въ нашей литературѣ, а въ нѣмецкой. Насколько мнѣ извѣстно, и тамъ вопросъ о классификаціи до этого года находился въ положеніи не лучшемъ, чѣмъ у насъ. Выше мы видѣли принципъ дѣленія, выставленный Вутке. (Die befehlende Form und die arzälende Form). Не говоря уже о томъ, что эти двѣ формы заговора не всегда можно различить (онѣ могутъ слиться даже въ одной формулѣ), часто при такомъ дѣленіи пришлось бы разрывать родственные заговоры. Амманъ классифицировалъ свой матеріалъ такъ: 1) Heilsprüche für Menschen und Tiere, употребляющіяся противъ внутреннихъ и внѣшнихъ болѣзней, уже постигшихъ человѣка или животное; 2) Beschwörungs-oder Zauberformeln; ими парализуется злое вліяніе со стороны людей, животныхъ и природы; 3) Kirchliche Segen und Gebete gegen Böses und Übles im allgemeinen; сюда онъ относитъ главнымъ образомъ заговоры, которые у насъ извѣстны подъ названіемъ обереговъ, дѣйствіе которыхъ распространяется не столько на наличныя страданья и болѣзни,

107

сколько на возможныя въ будущемъ). Такую классификацію изобрѣтатель ея могъ осуществить только въ своемъ небольшомъ сборникѣ, и то — съ грѣхомъ пополамъ. Кромѣ того, что классификація не охватываетъ всѣхъ видовъ заговора, она еще не отвѣчаетъ самымъ основнымъ требованіемъ логики. Дѣлить заговоры на Heilsprüche и kirchliche Segen все равно, что дѣлить всѣхъ людей на бѣлокожихъ и черноглазыхъ. Путаница оказалась неизбѣжной при такомъ дѣленіи даже и въ маленькомъ сборникѣ. Новую классификацію мы видѣли у Шёнбаха. Это четыре группы: 1) заговоры эпическіе, 2) формулы сравненія, 3) магическія изреченія (или записи), 4) церковныя молитвы. Разницу между первыми двумя группами онъ самъ уничтожаетъ, объявляя формулы сравненія сокращеніемъ эпическихъ заговоровъ. Мы далѣе увидимъ, что эти два вида дѣйствительно нельзя разрывать, хотя и по другой причинѣ. Относительно же двухъ послѣднихъ группъ надо заметить слѣдующее. Въ церковныхъ молитвахъ излюбленнымъ пріемомъ является приведеніе изъ св. писанія разсказа, подходящаго къ данному случаю. Такимъ образомъ заговоры этого вида сближаются съ эпическими заговорами. А когда послѣдніе также представляютъ христіанское содержаніе, то граница прямо не установима. Магическія же изреченія, какъ мы видѣли, непосредственно связаны съ церковными заклинаніями, т. е. съ четвертой группой, въ которую входятъ exorcismi). Кромѣ всего сказаннаго о нѣмецкихъ классификаціяхъ, надо еще отметить общую для всѣхъ нихъ схематичность. Раздѣленіе на 4 группы, притомъ же искусственное, не дѣлаетъ никакого облегченія изслѣдователю. Это только маска научности. И, конечно, на практикѣ собиратели не могли ею ограничиваться. Въ подобныхъ случаяхъ они становились на тотъ же путь, по которому шли и русскіе ученые.