Трэвис перегнулся через перила и помахал рукой.

— Тогда вам нужен я. Что вы надумали?

— Я вижу отсюда несколько наших кораблей — доки не так далеко. Люди сходят с них, сколько уже сошло, определить невозможно. Мы должны привлечь их внимание и подать сигнал. Сумеете?

— Мне понадобится проем побольше. — Трэвис шагнул к лестнице, вытащил пистолет и методично расстрелял все рамы, засыпав стеклом кожаные кресла и старинные столы. Ветер зашипел, заворчал, как некий монстр, пытающийся ворваться во дворец.

— Слипстримеры! — донесся голос из главной прихожей, отделенной баррикадой из крепких столов и книжных полок, которую соорудили офицеры Фаннинга. — Мы не хотим кровопролития! Вам известно, какая информация нам нужна. Она наша по праву. И Лист Хора тоже наш. Сдавайтесь, и я обещаю, что никто не пострадает. Вас проводят до границы и отпустят вместе с вашими судами.

— Вот видите! — воскликнул Рейсс. — Адмирал, они — цивилизованные люди. Они сдержат свое слово.

— Цивилизованные люди не заманивают в ловушки гостей, — возразил адмирал. — Но скажите, что мы рассмотрим его предложение самым серьезным образом. Это задержит их и даст нам время, чтобы кое-что сделать. — Он повернулся к другим. — Я хочу, чтобы мы дали залп вон из того окна. Звук должен дойти до кораблей, так что вытаскивайте пистолеты, у кого они есть.

Они начали стрелять, а Трэвис, стоя на галерее наверху и качаясь от ветра, подавал сигналы. Тем временем Рейс, приблизившись к забаррикадированной двери, рассыпался в столь неопределенных обещаниях и туманных извинениях, что вызвал улыбку даже у адмирала.

— Этот человек выиграет для нас целый час.

— Сэр, в доках что-то происходит.

Фаннинг подбежал к окну.

— Всем — успокоиться! Слушайте. — Трэвис замер; его волосы трепетали на ветру. Сквозь неумолчный шум Хайден расслышал приглушенные и нерегулярные хлопки.

— Они ведут огонь! И возле кораблей какое-то волнение. Думаю, пытаются отдать швартовые.

В этот момент вдовствующая баронесса Кордия встала и завопила:

— Это — уловка! Они пытаются выиграть время, вы, болваны! Не дайте им уйти.

Венера повернулась и выстрелила. Баронесса с криком упала. Баррикада у главной двери дрогнула от взрыва, сбросившего картины со стен и книги с полок. Тяжелые столы, которые составляли баррикаду, отлетели на несколько футов, отбросив некоторых защитников в сторону. Осколки разлетелись по комнате.

Фаннинг прицелился из пистолета и выстрелил в облако дыма.

— Укрепить дверь! — Гехелленцы неверно рассчитали количество пороха, необходимого, чтобы снести баррикаду, но в следующий раз ошибки не будет. И что бы ни делали защитники, баррикада долго не простоит.

— Идут! Идут! Корабли идут! — Сообщение отозвалось одобрительными возгласами. Защитники у двери поднялись и, используя последние боеприпасы, пытались остановить наступающих, запихивая в проем дымящуюся мебель. Но было уже поздно — пули и клинки сразили двух офицеров.

Фаннинг стоял на центральном столе, указывая саблей.

— Сорвите те шторы. Мне нужны парашюты.

Офицеры выбивали оставшиеся оконные стекла на нижнем уровне библиотеки. Ветер, получив полную свободу действий, моментально воспользовался ею и, носясь по залу, подхватывал все — осколки стекла, с негодованием наблюдающие за происходящим портреты гехелленской знати, клочья бумаг. Очередной залп разбил баррикаду и разметал ее защитников. Кто-то закричал:

— Они прорвались!

Внезапно компаньонка вдовы, женщина помоложе, вспрыгнула на перила галереи, бессвязно вопя и целясь в находящихся ниже людей. Рука слипстримера, приставленного к ней для охраны, безжизненно свисала с лестницы. Прицелившись в кого-то поверх головы Хайдена, она выстрелила, но отдача оказалась настолько сильной, что женщина потеряла равновесие и упала с галереи на груду сломанной мебели.

Сквозь вой ветра Хайден услышал чей-то вопль:

— «Мучитель» идет!

И в этот момент баррикады рухнули, и вооруженные люди вломились в комнату в комнату. Фаннинг спрыгнул со стола и побежал к окну.

— Младшие офицеры, подготовиться к прыжку! — Вручая каждому кусок ткани, адмирал толкал его в окно. Большего Хайден увидеть не успел, потому что перед ним возник усмехающийся враг, и ему пришлось изловчиться, чтобы отвести удар, направленный в горло.

Гехелленцы были слабы, и Хайден моментально это понял. Он превосходил своего противника и в силе, и в скорости, и в быстроте реакции. То же самое касалось кипевших вокруг других поединков. Сила тяжести была здесь ценным товаром, с которым высшие сословия расставались неохотно. В результате солдаты были недостаточно обучены ведению боя в таких условиях.

Он сразил своего противника ударом в подреберье и повернулся к следующему. На короткое время мир превратился в простой обмен выпадами; потом кто-то выкрикнул его имя.

Оглянувшись, он увидел, что Обри протягивает ему руку.

Она стояла у окна вместе с другими, сжимая в одной руке темно-красный лоскут. Хайден набросился на противника, вынудив его отступить, а потом метнулся назад, чтобы схватить Обри за руку. Она потянула их обоих из окна, и библиотека, дворец и весь город Гехеллен прыгнули куда-то вверх и в сторону.

Рычащие байки носились по городу, оставляя за собой длинные хвосты пара. Чейсон Фаннинг из последних сил цеплялся за рвущийся из рук край красной шторы, ожидая вот-вот получить пулю. Обычно в непосредственной близости от городского колеса устанавливали, руководствуясь соображениями безопасности, свободную от всякого движения зону; если он сумеет удержаться, не выпустить из пальцев парашют, то сможет снизить скорость до разумной и не влететь в чье-нибудь окно в невесомой части города.

Окованное железом брюхо колеса уходило с опасной скоростью, но клубов дыма, которые свидетельствовали бы о том, что по его людям стреляют, видно не было. Он вообще не слышал выстрелов, только ворчание байков и сильную вибрацию ветра.

Один из байков устремился к нему. Вот и конец, подумал адмирал. Но когда похожий на консервную банку байк поравнялся с ним, он увидел на корпусе герб Слипстрима. Водитель наклонился и протянул руку, предлагая Фаннингу помощь.

Адмирал выпустил сопротивляющуюся ткань и уже в следующее мгновение оказался на горячем металлическом цилиндре. Побелевшие от напряжения пальцы вцепились в ремень, ноги сами отыскали пассажирские стремена.

Куда ни посмотри, повсюду байки подбирали падающих офицеров. Он даже отыскал между ними Венеру — она крепко обхватила за пояс своего спасителя.

Фаннинг похлопал по плечу водителя.

— К «Ладье», если можно.

— Есть, сэр. — Пилот наклонился вперед, и они повернули к кораблю. — У вас красивая форма, если позволите так сказать.

— Прилагается ко всему прочему, когда получаешь чин адмирала, — прокричал Чейсон навстречу ветру.

— Да? А прочее, это что?

— Головная боль!

Фаннингу хватило нескольких секунд, чтобы оценил оперативную обстановку. За кораблями Слипстрима уже собралась значительная группировка из байков и катеров. По меньшей мере десяток боевых кораблей готовились выйти из военных доков. Но пока никто не сделал ни одного выстрела.

— Боятся, что мы взорвем их город, — пробормотал он. И действительно, ракеты слипстримовского флота уже смотрели на цель, а некоторые даже на дворец.

Чейсон заулыбался.

Байк высадил адмирала у знакомого ангара, где его встретили так, словно он воскрес из мертвых.

— Старших офицеров по прибытии — на мостик, — бросил он. — Приготовиться к выходу.

Рассчитывать на то, что вернутся все, не приходилось. Судя по тому, как шел бой, немалое число офицеров остались в городе. Чейсону предстояло принять нелегкое решение.

— Адмирал на мостике! — Не обращая внимания на ликующие крики штабных, он пристегнулся к командирскому креслу и еще некоторое время неодобрительно взирал на прибывающих офицеров. Многие были ранены, но в крови гулял адреналин, и они смеялись, хлопали друг друга по спине и обнимались. К его удивлению, в их числе оказался и Трэвис, бледный, прижимающий к груди раненую руку, но в прочих отношениях целый и невредимый.