Обри искоса посмотрела на него.

— Слипстримеры — твои смертельные враги, да? Он кивнул.

— И все это время ты считал, что нападением на ваше солнце руководил адмирал Фаннинг? Даже представить не могу, что ты чувствовал, оказавшись с ним на одном корабле.

— Это тяжело, — признался он. Хайден чувствовал, что все копившееся в нем годами вот-вот прорвет дамбу молчания, что еще одно слово сочувствия — и он выплеснет все свои горести, планы и сомнения, как какой-нибудь обиженный мальчишка. Надо попробовать сменить тему. — Тебе тоже несладко пришлось.

Она улыбнулась.

— Ты имеешь в виду пиратов? Да, согласна. Но теперь ведь все позади, верно? — В ее глазах застыла печаль. — Некоторые раны заживают. Другие — нет. Ты и сам знаешь.

— Знаю. — Он взглянул на нее с прищуром. — Ты ведь со мной и раньше это проделывала.

— Что?

— Ну, намекала, что и сама несчастна. — А…

Он схватил ее за руку и остановился над квадратной шахтой под вывеской «Муниципальные службы». Она сжала его пальцы; их глаза встретились. Но только на мгновение — Обри убрала руку.

Нужно было что-то сказать, и Хайден сказал:

— Я попал на «Ладью», потому что планировал убить адмирала Фаннинга. И, конечно, не думал, что выживу после этого. Потому и сказал, что у меня нет будущего. Но потом ты сказала, что у тебя его тоже нет. Что ты имела в виду?

Чуткое лицо Обри исказила гримаса отчаяния.

— Это трудно объяснить. Ты вряд ли сможешь меня понять. Он сложил руки на груди, повиснув в воздухе перед ней.

— Почему? Потому что я — «невежественный дикарь»? Кажется, так ты пару дней назад обозвала Мартора?

Она прикусила губу.

— Нет, дело не в этом… Даже не знаю, как сказать… — Она огляделась, увидела что-то и кивнула: — Думаю, нам туда.

Хайден решил, что его спутница хочет сменить тему, но когда они влетели в шестиугольный, обшитый деревянными панелями коридор, ведущий в исторический отдел библиотеки, Обри заговорила снова:

— Я приехала в Виргу не по своему желанию. Ну, точнее, не совсем добровольно. И я не лгала, когда сказала, что занималась наукой и восхищаюсь вашим народом, который так много знает и умеет.

Они вошли в большую круглую комнату, вполне обычную для любой библиотеки, если не обращать внимания на связанные крест-накрест веревки, которые читатели использовали в качестве сидений. Яркие фонари освещали бесконечные ряды книг вдоль стен.

— Именно любовь к древним искусствам, таким как производство, и стала причиной моих неприятностей, — продолжала Обри. Нарядная, медленно скользящая в воздухе, она казалась красивой куклой с встревоженным лицом. — Вместе с несколькими товарищами я выступила против Искусственной Природы. Мы хотели вернуть общество к благородным занятиям, промышленности и строительству! Чтобы люди работали сами. Чтобы создавали что-то собственными руками. Чтобы нашли лучшее применение уму. Мы попытались свергнуть режим Искусственной Природы. Согласна, получилось не очень хорошо, кое-кто… погиб. Не люди — серферы. Катались на волнах, и когда ИП отключилась, они погибли. В качестве наказания меня сослали сюда.

— Я понимаю, что значит жить в изгнании, — сказал Хайден. Обри улыбнулась.

— Чтобы вернуться, мне необходимо выполнить одно задание для Искусственной Природы, — добавила она, внезапно нахмурившись. — Это задание… оно как меч у меня над головой. Если я его не выполню, то… умру.

— Что? Они пошлют киллера? Она покачала головой.

— Киллер уже здесь, во мне. Ждет и наблюдает. Если я не сыграю роль до конца, он меня уничтожит.

Такого признания Хайден ожидал от Обри меньше всего. Он попытался вообразить некую жутковатую чужеродную машину, свернувшуюся у нее в горле и наблюдающую сейчас за ним через кожу. От этой мысли по спине пробежал холодок.

— И что же это за задание? — спросил он после долгой паузы.

— Я не могу тебе сказать. Та штука может активироваться. Смущенный и расстроенный, он последовал за ней к клетке, установленной на одной из стен. У сидевшей там со скучающим видом женщины были тонкие, похожие на птичьи лапки, ноги, одной из которых она держалась за веревочную петлю.

— Чем могу помочь? — спросила женщина, посмотрев сверху вниз на Обри.

— Здравствуйте, мы не местные. Я ищу информацию о Листе Хора.

Женщина мило улыбнулась.

— Какой интересный акцент! Что ж, добро пожаловать в Гехеллен. И в нашу библиотеку. А вы знаете, что мы работаем вот уже двести сорок семь лет?

— Меня это нисколько не удивляет, — сказал Хайден.

— Так как насчет Листа Хора? — спросила Обри. Библиотекарь зевнула.

— Романы начинаются вон там и идут дальше. Детские рассказы — там. Опера и драмы…

— Как насчет аэрографии?

— Карты? Вон в той секции. — Она указала на противоположную стену. — Но многого вы там не найдете. Лист Хора гораздо более интересен как литературная тема, чем как географическое место.

— Почему?

— Сейчас это всего лишь выгоревшая гильза. Попасть туда невозможно из-за нехватки кислорода и периодических вспышек. А то, что находилось во внешних слоях, утащили давным-давно. Лист Хора — это саргассы.

И тут до Хейдена дошло. Дополнительное оборудование на «Ладье» предназначалось не только для путешествия в зиме. Воздушные баки и изолятор для иллюминаторов. На судне была печь, но в дополнение к ней установили соляную батарею для аккумуляции тепла.

Так вот куда мы направляемся.

— Занимательный сюжет, — сказала Обри, оглядывая книжные собрания. Библиотекарь кивнула.

— История, которая легла в основу всех этих романов, интересна и сама по себе, — сказала она. — Когда-то давно, в сердце Листа Хора горели два солнца. Люди этих солнц не видели, потому что их окружал сплошной лес; миллионы невесомых деревьев соединялись и переплетались, как нити паутины, через запутанную сеть озер и каменных обломков. Лес образовывал сферу более пятидесяти миль в диаметре, и внутри нее было множество городов и сотни деревень, построенных из живых ветвей деревьев. — Библиотекарь показала, как именно все это было устроено, и на книжных полках позади нее лампы запрыгали, повторяя ее жесты, длинные тени. — Непроходимый барьер крон обеспечивал защиту и благосостояние гражданам Листа Хора, так что жили они припеваючи и в полном покое много сотен лет. Но однажды слух об ослепительной красоте наследницы правителя Листа Хора привлек внимание знаменитого полководца, который вознамерился заполучить девушку. После долгой осады он сумел захватить насосные станции, которые избавляли лес от лишнего кислорода. Полководец пригрозил взорвать станции, если ему не отдадут красавицу. Правительство отказалось, но наследница тайно сбежала из столицы, нашла дорогу к лагерю неприятеля и сдалась.

Чтобы наказать непокорный народ, военачальник приказал взорвать насосные станции. И ушел, а миллионы деревьев в лесу продолжали вырабатывать кислород. Лист Хора выращивал их в течение многих столетий до определенного времени, пока не потребовалось создать систему искусственной защиты, чтобы содержание кислорода не достигло опасного для людей уровня. Без насосов достаточно было маленькой искры, чтобы разгорелось огромное пожарище, что и случилось через несколько недель после того, как полководец отступил. Бушующий огонь вырвался из сердца Листа Хора и поглотил все — город, деревья и солнце. Когда пожар прекратился, остался только шар из обугленного леса и пепла в тридцать миль в поперечине. Теперь этот шар висит на границе Гехеллена; и мы в течение многих столетий добываем там древесный уголь. Работа идет медленно, потому что в безвоздушных карманах все еще сохраняется высокая температура. Если туда попадает кислород, пожар снова вспыхивает; так что в Листе Хора нет ничего, кроме затхлого воздуха. У нас есть специальные суда, которые проникают туда, но дело это очень опасное — представьте себе черную, заполненную обгорелым мусором бездну. Лист Хора уродлив, как шрам на небе. Без крайней необходимости туда не ходят.