Леня выкатился к площади Трех Вокзалов и спросил через плечо.

– Куда тебя отвезти?

– Как это куда?! – разгорячонно смеясь, спросила она. – Ты же недавно приглашал меня в гости? Вот и вези к себе!

Она перебралась через спинку переднего кресла и, обдавая Леню жарким ароматом разгоряченного тела, духов, упала рядом с ним, весело сообщив.

– А в тебе есть надежность! Я думала, ты за мной не приедешь.

– Больше тебе позвать было некого?

– Так получается. Ты мне показался самым надежным.

Леня знал, что это вранье. В Москве у неё были друзья и подруги, скорее всего – в неисчислимом количестве. Но делать их свидетелями дикой ситуации, в которую она влопалась – Вике не хотелось, потому на помощь и был призван человек сторонний, на которого наплевать. Пусть так. Но все равно она рядом и все равно они едут к нему домой. Он решил проявить благородство до конца:

– Ты можешь не говорить, что там произошло. Это твои секреты.

– Да чего там скрывать?! – захохотала Вика в полный голос. – Приехали два фотографа из журнала «Плей-бой» и принялись отбирать русских красоток для обложки журнала. Может и врут, может вовсе и не американцы, а просто наши бобики себе шлюх для постели подбирают. Но если это так, если на обложку попадешь, то сам понимаешь – жизнь завариться клевая.

– А как ты в багажики оказалась?

– Господи, до чего ты все-таки тупой! Там же конкуренция, борьба звериная! Одной девочке несмываемой краской в лицо плеснули, другой слабительное в кофе дали, в сортире сидит, а меня в багажник засунули! Все нормально, все в рамках правил, Леня.

– Я этих правил не знаю. – промямлил Леня. – Ты все же оденся, а то мои соседи иногда в этот час собак выгуливают, нехорошо получится.

– Боишся за свою непорочную репутацию? – язвительно спросила Вика. Ты в какое время живешь? Не в прошлом веке застрял?

Леня лишь плечами пожал,но она все же послушалась, дотянулась до своей сумки, повозилась и минут за десять влезла в узкое платье – по мнению Лени менее голой и в этом платье не стала.

– Я все-таки хочу тебя спросить, – начал было Леня.

– Ни о чем не спрашивай, пока я не прочухаюсь. – предупредила она, а Леня подумал: «Точнее – пока не придумаешь, что соврать».

– Я тебе все расскажу, как выпью чашку кофе. Есть у тебя коф?

– Есть.

– А ванная есть?

– Есть.

– Счастливчик. А в нашей ванной моя бабка картошку и всякие маринады держит! Далеко ещё ехать?

– Нет. Переедем мост, потом мимо Немецкого кладбища и Лефортово.

Он приметил, что Вика несколько раз тревожно оглядывалась назад погоню что ли подозревала? Но приехали они в Лефортово без приключений. И едва вышли из машины, как Леня тут же увидел соседку по лестничной площадке Эльвиру Сергеевну, знавушю его с детсва. Только в этот глухой час она отваживалась выводить на прогулку своего ротвейлера, совершено зверского пса, кидавшегося на всех, кто попадал в поле его зрения. Эльвира Сергеевна едва удерждивала псину на поводке, прочие соседи (особенно те, у кого были дети) на полном серьезе обещались Реса застрелить и эта собачья жизнь была для немолодой женщины законченным адом. Но и защита квартиры, набитой коллекционным фарфором (все знали!) была надежной.

Рекс, при виде людей, тут же зарычал, натянул поводок так, что встал на дыбы и Эльвира Сергеевна поспешно утянула его в сторону, не успев даже ввыразить своего осуждающего удивления при виде столь яркой спутницы Лени.

– Хорошая псина. – одобрительно заметила Вика. – Надо мне тоже такую завести, чтоб на всех кидалась.

В квартире она тут же нашла ванну, пустила горячую воду и сказала смущенно.

– Сделай что-нибудь покушать. С этим конкурсом паршивым я три дня ничего не ела, лишний жир сжигала. Барана сьем целиком.

Леня посомневался было, поскольку что ей там было «сжигать» на тугом, налитом мышцами, гладком теле – казалось решительно непонятным.

В холодильнике ничего, кроме двух пачек неизменных пельменей не оказалось и Леня достал двадцать долларов из неприкосновенного запаса, спутился на улицу, в круглосуточном магазине набрал всяких деликатесов, насколько его фантазии хватило. Но и то сообразил, что ни кальмарами, ни оливками и тортом мороженым, попросту ничем свою гостью, скорее всего, не удивит.

Виктория появилась из ванной комнаты в мохнатом Ленином халате в тапочках на босу ногу, присмотрелась к накрытому белой скатертью столу, посуде и серебряными приборам, (не пользовались ими со дня похорон родителей) прищурилась на пламя трех свячей в бронзовом канделябре и сказала.

– Ну, тогда извини.

Она вернулась в ванну, чтобы появиться вновь в длинном до полу платье с открытыми плечами, строгом и женственном, как то и положено на велокосветских раутах при свечах.

– Ты с собой весь свой гардероб носишь? – спросил Леня.

– Нет. На этом вонючем конкурес было два тура «голых» и один «одетый», вот я и прихватила, что попроще. Тебе нравится?

– Да. – просто ответил Леня и отвел глаза, потому что почувствовал озноб от вида стройного тела, как в сталь закованного в серебристое платье, будто вторая кожа обтягивающее Вику до голых плеч. Она грациозно присела к столу и спросила лукаво.

– Опять будешь задавать вопросы, или отложим до утра?

Леня заколеблася, никаких вопросов ему задавать не хотелось – не в том он был душевном состоянии, чтоб сейчас копаться в каких-то мрачных делах. Она приметила его колебания и засмеялась.

– Давай, Леня. Я постараюсь не лгать.

– Хорошо.Скажи мне только. Кого ты знаешь из таких людей. Ну, твою тетку Ольгу Федоровну Лимонову отбросим.... Коверкотов, Акмалов, Станислав Сопунов...

– Прыщ?! – изумленно перебила она. – А этот дешевый альфонс откуда тебе знаком?! Это же любовник моей тетки! Пиявка и приживал, каких мало! Мне даже стыдно, что ты с ним знаком!

– Постыдись лучше своих друзей, – не удержался Леня.

– А ты их знаешь? – обидчиво спросила Вика. – Прыща я видела всего несколько раз с теткой, вот и все. А остальных, кого ты назвал, не знаю.

– Они покойники. – собщил Леня.

– Ну и что?

– Тетку твою тоже задушили. Тебя это что, вовсе не волнует?

– Заливаюсь горючими слезами. Особенно по той причине, что свою приватизированную квратиру тетка отписала Прыщу! Так что хата ему и достанется. И гараж – тоже. Только не думай, что я от этого страдаю.

– Но её же убили,Вика! Нужно знать причины и кто убил! – в сердцах сказал Леня.

– А это ещё зачем знать? – беспечно спросила Вика. – И так все ясно. Придушили её бывшие дружки из КГБ.

– За что?

– А она одному генералу помогала книгу воспоминаний писать. Генерал тоже из чекистов. Генерал утонул на рыбалке при туманных обстоятельствах, а теперь очередь тетки настала.

Все это произносилось с такой легкостью и безразличием, что Леня и секунды не сомневался – ложь. Хорошо продуманная и подготовленная для распросов в милиции врака. Для людей информированных эта фальшивая версия дополнялась какими-нибудь намеками на «золото партии», якобы укрытое коммунистами по зарубежным банкам, или говорилось о тайных чекистов по биологической отрыве всего мира, но под эту сурдинку можно было проиграть что угодно, только верили ей лишь вполне законченные олухи – эпоха СССР миновала, все её тайны похоронены да и значения уже не имеют.

– На все твои коварные вопросы я ответила? – спросила Вика. – Тогда давай помолчи. Чтобы привыкнуть друг к другу.

Ела она красиво и быстро. Так же как двигалась и говорила. Темная помада на её губах не оставляла следов на бокале.

Когда заверещал телефон в соседней комнате, Леня не шевельнулся и Вика тоже не обратила на это внимания. Через минуту настойчивых звонков друг Вася отключился – в соседнем, через улицу доме. Кроме него вряд ли кто мог зволнить во втором часу пополуночи: что-то у него там произошло.

Доели торт, так же молча допили кофые и Вика улыбнулась.

– Ну, вот мы с тобой и поняли друг друга. Знаешь, что в тебе есть самое главное?