— Из-за чего вы схлестнулись?

— Из-за Ташина… Грюнд, почему ты не хочешь взять себе младшую жену?

Музыка почти забивала наши слова.

— Потому что мне надоело видеть раз за разом, как профессионально милые и приветливые со мной девушки плавятся как снежинки на руке при виде Соболева! — прорычал он мне в ухо. — Мне это действительно надоело!

— Ты первая, в ком я этого не заметил, — продолжил он.

— Грюнд, не только гейши годятся в младшие жены, — пробурчала я.

— Я знаю. Я и пытался искать среди своих, но, видишь ли, ни одна из них не прошла этот тест.

Мда… У каждого в шкафу свои скелеты, у Грюнда их особенно много…

— Почему бы тебе не прекратить поиски идеала и не взять просто девчонку, умеющую себя вести и четко понимающую, что к чему? Чтоб она родила тебе сына, а потом ты бы дал ей содержание и свободу. Такую можно найти…Или сразу двух, — вырвалось у меня при виде того, как обмениваются взглядами Искра и Снежинка.

— Двух? Искра и Снежинка? — фыркнул Грюнд — Две жены, как у того же Соболева?

— Угу, но каких! Они дуальная пара и очень привязаны друг к другу. Сколько еще они будут «белыми браслетами»? Уверена, они уже задумываются о будущем, ведь им двадцать два, и ищут способ остаться вместе.

— Ты с ними дружила?

— Да, я с Искрой одного психотипа, и Снежинка мой дуал тоже. Так что, когда мы с Искрой цапались как две кошки, Снежинка нас разнимала — я мимо воли улыбнулась, вспомнив детство и такую смешную сейчас борьбу за лидерство.

— Может, в этом и есть свой смысл… — задумчиво выдал Грюнд. Меня это разозлило.

— Есть смысл? А отчего твой отец так настаивает на браке? А? Как ты думаешь, если я догадалась, то ваши семейные психологи-аналитики и подавно!

Отношения Грюнда и Соболева были, мягко говоря, неоднозначными…

— Вы что там, ссоритесь? — спросила Снежинка.

— Нет, — тут же с улыбкой отозвался Грюнд, — просто ВикСин сегодня бука!

Снежинка потянулась ко мне и обняла за шею.

— Тебе плохо, ты еще не восстановилась, да? — сочувственно спросила она. Вместо ответа я чмокнула ее в кончик носа.

Щедрин с интересом за всем наблюдал. Пожалуй, надо уделить ему немного внимания. Мы поменялись местами со Снежинкой, и она тут же принялась нашептывать что-то Грюнду.

— Ну, как вам ночная жизнь Синто? — поинтересовалась я у Щедрина.

— Необычно, — ответил он со смехом. — А каков статус этих девушек?

Я пожала плечами.

— Они танцуют, поют, щебечут глупости, поднимая вам настроение. Если сможете вскружить какой-то из них голову, она проведет с вами ночь. Это только ее решение, и никак не влияет на плату за ее время, проведенное с вами.

— То есть, нанимая девушку, я ничего не могу оговорить и потребовать?

Я усмехнулась.

— Отчего же, можете сказать, что вы устали, и никто не сделает вам нескромного предложения…

— Странные вы…

— Ну почему? Мы так расслабляемся. Как в старом анекдоте: «Не догоню, так согреюсь».

Щедрин такого анекдота не знал, пришлось рассказать, он долго смеялся и сказал, что теперь все понял.

В общем, вечер удался. Немногим за полночь я сдала подполковника в руки Лепехину и попросилась в гостевые апартаменты, потому что практически спала стоя.

Утром я проснулась с ощущением, что не одна в комнате. Так и было, Грюнд свернулся калачиком на маленьком диванчике. Растолкала его довольно грубо, он в ответ выдал, что передумал на мне жениться, тем более что я так неласково бужу. В ответ он нарвался на мою гневную тираду по поводу вконец обнаглевших альбиносов.

— У тебя что, в глазах двоится? Я тут один альбинос.

За что и получил подушкой по голове.

— И вообще, Грюнд, кончай репутацию мне портить, — почти серьезно сказала я.

— Я тут думал всю ночь, ты права. Но, наверное, рано делать им предложение, они еще не выгулялись. Как ты думаешь?

— А ты их спроси, чего ты меня спрашиваешь? Обговори с ними этот вопрос и сроки, если они в принципе согласны.

Грюнд встал, подошел и, нависая надо мной, спросил:

— Ты все еще сердишься? Поверь, я решу вопрос с отцом и все ему объясню.

Я молча кивнула и попыталась отстраниться, но он притянул меня и поднял лицо, чтобы я на него посмотрела.

— Пусти, Грюнд, — несмотря на страшную внешность, он меня очень и очень привлекал, но это было бы сейчас совершенно лишним.

— Почему? Я же вижу, что нравлюсь тебе. Ты чем-то обязана Синоби?

— Что я, дура? — вырвалось у меня. Никогда и ни в какой малости я не собираюсь быть обязана Аррену Синоби.

— Тогда что? Я все время вспоминаю о тебе; знаешь, как я переживал за тебя, когда ты попала в регенератор и не приходила в себя? Я сам от себя такого не ожидал. Я буду бороться за тебя, — твердо закончил он.

— Ну, нет! — в ужасе вырвалось у меня; только этого мне не хватало.

— Не надо бороться, — добавила я уже спокойнее, — просто подожди!

И, воспользовавшись его удивлением, выскользнула из объятий.

— Хорошо, подожду, — ответил Грюнд, пытаясь прочесть на моем лице.

— А теперь кыш отсюда! — и я выставила хохочущего Грюнда, дразнящегося, что такую ласковую меня никто, кроме него, замуж не возьмет.

Я озвучила Синоби просьбу подполковника об экскурсии, он ответил, что в принципе все готово, и что будет лучше, если русов буду сопровождать я и еще две девушки из Соболевых. Заскочив к Лане, я переоделась в свои привычные штаны, рубашку и армкамзол и отправилась за Соболевыми.

Экскурсия удалась на славу, за исключением того шока, который я испытала, когда вместо двадцатилетнего подполковника увидела мужчину лет под тридцать пять.

Полковник Щедрин, а вернее Полномочный Представитель Президента очаровательно улыбнулся. Без наномаски он был, пожалуй, еще соблазнительнее. Похоже, он принадлежал к той породе мужчин, которые ближе к сорока начинают одним своим присутствием вводить в ступор всех женщин в пределах видимости. Я попыталась сохранить лицо и скрыть удивление. Соболевы весьма правдоподобно изображали гейш, чем безумно бесили Лепехина и каким-то непостижимым образом привели Кахадзе в благодушное настроение. Мы побывали в парках, слетали на кофейные плантации, посетили границы, издалека увидели, как поджаривают стаю крысодлаков, пообедали в маленьком приграничном городке. Потом вернулись в «старые территории», посетили торговый центр. Русы обрадовались тому, что «хоть здесь, все как везде».

Наконец, мы вернулись в посольство, Щедрин видя, что мне что-то нужно, сам предложил мне зайти, выпить чаю. И вот я вертела в руках чашку и не знала с чего начать.

— Я сейчас хочу задать вопрос, как частное лицо. И если вы не посчитаете возможным ответить, то так и будет — сказала я. Все заинтересовались.

— Вы знаете, что случилось с «Гевалтигом» и где он вынырнул? — спросила я, кляня себя за то, что не поставила «зеркало». Этот разговор был слишком болезненным и важным для меня.

— Если вы спрашиваете, каким образом был поврежден «ключ» корабля, что его в прямом смысле, носило по всем вратам столько лет, то ответ — мы не знаем, — холодно ответил Представитель.

Я отрицательно замотала головой, не в силах что-либо сказать. «Носило по всем вратам»!

— Я не это хотела узнать, — наконец сказала я. — Что случилось с теми, кто был на борту?

— Они умерли, — ответил Лепехин. — Говорят, на их лицах застыл ужас.

Чтоб от тебя Судьба отвернулась, он сказал это явно с расчетом причинить мне боль. Не в силах больше выносить враждебные взгляды, я встала и отвернулась, сделав вид, что рассматриваю картину на стене.

— А что сталось с трупами?

— Их просто выбросили, кружат где-то в космосе, — опять Лепехин, садист.

— В каком секторе, возле какой звезды? — чужим голосом спросила я.

Молчание за моей спиной затянулось. Пожалуй, мне пора уходить…

— Сектор 1089, девятый спутник планеты № 5443, — ответил Представитель.

— Спасибо, — еле слышно произнесла я.

— На «Гевалтиге» был ренегат, предатель-синто, который вел корабль к вам, не так ли? — спросил Лепехин.