— Ты поступил во всем правильно. Нигде не допустил ошибки, — задумчиво сказала она. Я в удивлении посмотрел на нее.

— Извини, что допрашивала тебя, — продолжила она. — Но я за тебя беспокоюсь. В случае апелляции первого ОЛири я подам прошение об остракизме семьи и прослежу, чтобы суд Сагасе подтвердил решение местного судьи, хотя тут проблем возникнуть не должно.

— Почему?

— Потому что ОЛири-Баген — сексуальный садист и инициатор убийства, таким власти просто обязаны промывать мозги.

— Если ты вмешаешься, то практически заявишь о наших отношениях. А я не член семьи и просто никто тебе… официально.

— Не морочь себе голову. Все, кого это касается, уже и так о нас знают.

У меня опять на душе стало светло — несмотря ни на что, она испытывает ко мне теплые чувства, пусть не любовь, но что-то очень похожее. Ужасно хотелось ее обнять и поцеловать, но я и так сегодня испытывал ее терпение. Ведь если я начну виснуть на ней, это ей быстро надоест. Наверное, мои мысли были написаны на лице, что-то я сегодня не могу себя контролировать. Ара-Лин усмехнулась и чмокнула меня в щеку.

— Покорми меня. Я есть хочу, — дурачась, сказала она.

И тут я с ужасом осознал, что еды в доме, собственно, и нет. Я ем овощи и гадость, которую мне готовят каждый день в больнице, с необходимым лично мне набором веществ. Даже хлеба нет, не предлагать же ей листья салата с яблоками. Пока я думал, Ара-Лин добралась до холодильника.

— Какая гадость! И сколько тебе еще так мучиться? — спросила она, увидев баночки с серым и желтоватым содержимым.

— Примерно полгода.

— Да, есть нечего… Ну что, полетели в деревню.

Опять я себя выдал.

Она подлетела ко мне и взяла лицо в ладони.

— Хватит клекнуть, Даниэль! — встряхнула. — Ты уже не ребенок среди злых и сильных взрослых! — встряхнула. — Хватит замирать и прятаться! Нападение — вот лучшая защита, — встряхнула. — А ты уже можешь нападать! Кусай словом, кусай делом, кусай всех, кто пытается тебя унизить!

К концу речи гнев в голосе сменился просьбой. Я усадил ее к себе на колени и обнял. Ей больно ЗА МЕНЯ.

— Я понял. Просто сразу, наверное, не получится, но я буду стараться.

— Только не превращайся в злобного и ехидного…

Я усмехнулся.

— Нет, только немножко брони и когтей… Полетели в деревню.

Мы обошли все пять магазинчиков. Местные были в шоке — я с девушкой в армкамзоле, первый ранг, некст. Ара-Лин вела себя как… не знаю, гейша, наверное. Она не кокетничала и не стреляла глазками, как местные девушки, но то, что она боец и имеет отношение к военным, догадаться было невозможно. Зато было видно, что ей хорошо рядом со мной, и что я ей нравлюсь. Естественно, в присутствии такой знакомой никто не посмел даже косо на меня взглянуть, не то что гадость сказать. А может, я сам себя накручиваю, не все ведь такие, как ОЛири.

Когда мы, груженые покупками, возвращались к флаеру, нас там поджидал шериф. Мне стало смешно, когда я представил, как ему звонят и докладывают «Ташин тут с аристократкой!..» Мда, в деревне люди бесятся от отсутствия событий, это точно.

— Мое почтение, леди, — сказал шериф с поклоном. — У нас вечером местный праздник «Последнего меда», мы были бы рады видеть вас.

Мне стало стыдно за себя, мы ведь все-таки синто; да, в семье не без урода, но стыдно думать обо всех плохо.

— Спасибо за приглашение, — отозвалась Ара-Лин, — но я не знаю, смогу ли остаться до вечера. Если получится — мы придем.

Шериф поклонился Аре-Лин, кивнул мне, и мы сели в флаер.

— Они все нормальные люди, — сказала она, когда выставила курс. — Кроме, пожалуй, хозяйки рыбной лавки и того старого козла, возле кондитерской.

Она еще успевала по сторонам смотреть и оценку давать — леди Совершенство.

Несмотря на ее протесты, я быстренько запихнул в себя медгадость, уйдя в сад — нечего ей аппетит портить, хватит того, что у меня его нет. Есть хочу, а как вижу эту дрянь — уже не хочу. Потом я грыз яблоки, а Ара-Лин все то, что мы накупили. По-моему, она объелась.

— Это ужасно. Я, когда приезжаю на Синто, ем безудержно, столько вкусного, — сказала она сокрушенно, доедая клубнику с медом.

— Тебе же некуда спешить, посиди, попереваривай, — отозвался я с улыбкой.

— Да, но сама тенденция… — и она опять сокрушено покачала головой.

Мы расхохотались.

После еды мы сидели в саду и почти не разговаривали, нам было просто хорошо вдвоем. Кажется, Ара-Лин даже задремала.

Раздался пронзительный вой коммуникатора, от такого звука в кровь впрыскивается адреналин, и начинает колотиться сердце.

— Некст Викен, — раздался голос некст Грюндера, — вы приглашаетесь на Совет, который состоится через два часа в админцентре, где обычно.

— Ясно. Буду.

Мы переглянулись, случилось что-то плохое…

— Я пойду. Времени в обрез.

Я молча кивнул, мы обнялись, замерев на секунду, и она побежала к флаеру. Я боролся с собой, было страшно отпускать ее, хотелось сделать что угодно, лишь бы она осталась. Но… Еще раз я напомнил себе, что первая попытка управлять ею станет последней, Ара-Лин такого не потерпит, тем более от меня. Быть другом, быть человеком, с которым всегда легко и просто, тем, кто всегда поймет и поддержит, — вот единственный способ быть к ней ближе.

Слоняясь из угла в угол и не находя себе места, я вспомнил о празднике и своем обещании «не прятаться». Переоделся и направился в деревню. Это было правильное решение, я даже смог отвлечься от своего беспокойства. Никто меня не съел и помоями не облил.

Может, и вправду, все не так плохо…

Наспех попрощавшись с обеспокоенным Даниэлем, я рванула, выжимая максимум из флаера.

На Совет собрались многие. Случилось что-то ужасное, в этом не было сомнений, только вот что? Леди Шур, видя, что я пытаюсь пристроиться где-то в стороне, указала на кресло рядом с собой.

— Не из-за чужих? — не удержалась я от вопроса.

— В жопу чужих, — отмахнулась Шур.

Судьба, что же случилось?

Я принялась рассматривать лордов, которых раньше не видела, так называемую университетскую пятерку. Они обычно делегировали на Совет кого-то одного, не считая нужным вмешиваться в дела внешней разведки и политики, занимаясь обеспечением безопасности на территории университетов и ведя разведработу среди студентов-иностранцев. В их дела не вмешивались, и они в ответ не вели своей игры в Совете. Был новый лорд Китлинг, молодой и перепуганный, также Хорес-Китлинг, которого до сих пор не утвердили…

— Извините, лорды, — в зал вошли Синоби, Грюндеры и Ларины, я впервые увидела некст Ларина — копия отца и уже лет под сорок. Лорд Ларин привычно занял место главы.

— Итак… — он собрался с мыслями. — Агент Воробей сообщил… — Ларин бросил взгляд в мою сторону. Воробей — это Тукин, вот дура, и почему, спрашивается, я считала, что Тукина эвакуировали перед началом акции? Он до сих пор с пиратами и неизвестно когда вернется… и вернется ли.

— …что пираты впервые за все время объединились и выступают единым фронтом к нам, к нашей планете.

— Эту же информацию нам передали русы, получив ее от своих агентов.

Повисла потрясенная тишина.

— Пиратский флот составляет примерно четыре сотни кораблей с различным вооружением. И что самое неприятное, их флагман — это бывший «Гевалтиг». Русы знали, что он вынырнул в дальней «пустышке» три года назад и был подобран пиратами, но не посчитали нужным нам об этом сообщить. Теперь же мы должны брать в расчет еще и планетарные бомбы.

— Каково положение с нашими крепостями? — спросил Лодзь.

Ларин скривился и глянул на Грюндеров и Соболева.

— Крепость Китлингов в относительном порядке, пришлось внепланово повышать квалификацию персоналу и вводить молодые кадры, но костяк — Китлинг и Джонс — остался. Лорд Китлинг?

— У нас действительно введены в работу новые кадры, но мы в полной готовности, — сказал Китлинг, волнуясь.