— А что я могу сделать перворанговому лорду безопаснику? — сквозь зубы спросил он.

— Ты найдешь, что сделать… Знаю я тебя — это немного разрядило ситуацию.

— Ты точно разберешься?

— Да.

— Хорошо. Обещаю ничего не делать лорду Синоби.

— Я сказала, просто Синоби.

Даниэль вздохнул.

— Ничего не делать никому из Синоби.

И тут же зло улыбнулся. Вот ведь, прирожденный дипломат и игрок словами, обыграл. Я попыталась его стукнуть, мне это даже удалось.

— Ара-Лин, надеюсь, этот…инцидент освободил тебя от него, от общения с ним?

Я молча кивнула. Я начала встречаться с Синоби по причине, которую не могла сформулировать даже сама для себя. Он сходил с ума от меня… из чувства самосохранения я захотела притушить этот его накал страстей, утолить его жажду. Утолила, притушила… чуть не сдохла, чуть не опозорила семью.

— Если он не оставит тебя в покое, я беру все обещания назад — твердо сказал Даниэль.

— Оставит — ответила я. Вспомнив, как нам бывало хорошо с Арреном и не только в постели, стоило ему проявить хоть немного мягкости, и я была готова раствориться в нем. Оставлю ли я его? Взгляд упал на свежее пятно, оставшееся после завтрака. КОНЕЧНО! Он за все ответит, за каждый день, проведенный в ступоре, за каждое падение, за ВСЕ!

Теперь уже, Даниэль видя мое изменившееся лицо, поспешил успокоить, поцеловал и шепнул на ухо.

— Я помогу тебе во всем.

Я молча кивнула.

Двадцать дней пролетели как один, успехи у меня были, но незначительные, все-таки пятнадцать дней бездействия в самое важное время давали о себе знать. Навещал, вернее, приходил с осмотром Синоби-Чех, посмотрел, как я тренируюсь, снял какие-то показатели, и что-то заподозрил. Мы с ним пободались взглядами, и…

— Леди, ситуация оставляет желать лучшего, я вас навещу через пятнадцать дней. Если положение не улучшится, возможно придется принять более серьезные меры.

— Вот как. Какие именно меры?

— Там видно будет.

— А как вы думаете, в чем причина того, что ситуация оставляет желать лучшего? — я пошла в атаку, либо Чех обвинит меня в бездействии, либо нет.

— Не берусь судить, причин может быть множество.

Я кивнула и попрощалась.

Мой свет, моя жизнь с присущей ей твердостью и упорством принялась бороться. Похоже, травмирующий фактор был устранен, и она больше не впадала в ступор с остекленевшими глазами, если вдруг руки или ноги начинали шевелиться без команды или вопреки ей. Каждый раз, когда она падала, я усилием воли останавливал руки тянущиеся подхватить ее, каждый раз, когда она в несколько заходов пыталась взять ту же ложку, я делал вид что ничего не происходит и я ничего не вижу. Я поднаторел в практике «установки зеркала» в облегченном ее варианте, и не реагировал ни на что. Потому что нельзя было реагировать, это причиняло бы ей боль, мешало тренироваться. Эзра реагировал, и они быстро стали избегать друг друга, а я хочу быть вместе с моей половинкой, пока могу. Что скрывать, я рад быть вместе с ней, я рад, что нужен ей, но она восстановится, в этом я уже не сомневаюсь, и буду ли я ей нужен? Захочет ли она проводить со мной свои дни? Вряд ли. Умчится на очередное задание, или влюбится в кого-нибудь. Добрая и влюбчивая, как домашний котенок, хоть с виду дикая кошка. Больше всего меня бесит то, что она любит этого урода, угробившего ее. Судьба, пусть донжан, пусть иностранец, они понимали свое счастье, ценили, но этот…Тварь неблагодарная. Крысодлак злой и безмозглый. Ничего, я обещание дал, надеюсь, Судьба вывернется и даст мне его исполнить, ох, как надеюсь, я умею ждать.

Было несказанно приятно рассказывать ей про Депру, она так сопереживала, что иногда даже тянулась, чтоб пощупать, цел я или нет, это было смешно и приятно, но больше всего я радовался, когда в ее глазах отражалось уважение и восхищение. Рассказывая о нашем пребывании в русском посольстве, я постарался опустить пытку, и все что с ней было связано, не тут то было.

— Что ты хочешь скрыть? — спросила она в лоб.

Я лишь пожал плечами.

— Даниэль, я ведь могу представить себе и что-то худшее нежели правда.

Резонно, пришлось рассказать. Выслушав, она молча потерлась щекой о мою щеку, мой ласковый котенок, я обнял ее.

— Это было не страшно, совсем — тихо сказал я. — Это ж пытка без последствий. Да и с твоим отцом — ничего не страшно.

— Да, без последствий, если сердце выдерживает, если сухожилия не повреждаются и мышцы не рвутся. Вот уж Судьба нас соединила, нашла две половинки одного целого. Я на дуэлях дерусь постоянно-периодически, а ты огребаешь с той же частотой.

Я тихо рассмеялся.

— Даниэль — серьезно сказала она — Ведь такой срыв со мной не впервые.

— О чем ты? — обеспокоено переспросил я.

— На Дезерт был период, когда я выпустила Судьбу из рук. Я переусердствовала с пси-техниками, было много работы в агрессивно настроенном окружении. Я знала, что погружаюсь глубже и глубже, что разрушаю себя, но это даже доставляло некое странное удовольствие. Я делала вещи, о которых не хочу рассказывать даже тебе, мне стыдно вспоминать. И сейчас было нечто подобное, я упивалась своим горем…И в душе радовалась тому, что есть повод быть слабой.

Я взял в руки ее лицо и заглянул в глаза.

— Ара-Лин, ты живой человек, молодая девушка, у тебя есть право на ошибки. Главное, что ты успеваешь их исправлять до того, как случится непоправимое.

Она отрицательно покачала головой.

— Нет. А если я не успею. Ведь если б не ты…

— Если б да кабы, да во рту росли грибы — сказал я на русском. Она секунду осмысливала, потом прыснула смехом. — Давай закроем эту тему, пожалуйста. И пообещай мне, что в следующий раз, когда ты вздумаешь саморазрушиться, ты позовешь меня, обещай.

— Обещаю.

Когда Ара-Лин спала днем, я занимался делами. Навестил Кошку и Абеля в резиденции Стилусов, имплантат Кошке вынули, она осталась жива и даже при своем уме и памяти. Первый Стилус так обращался с ней, будто сам ее создал, и она была его любимым и совершенным творением, а не живым человеком с собственным характером. Кошка морщилась, но не грубила, лишь когда мы остались вдвоем она с жаром стала напоминать, что была хорошим полом и не потеряла квалификации, что готова отработать операцию и т. д. и т. п.

— Боишься стать лабораторной мышью, а рус-пол?

Она лишь глянула искоса в ответ.

— Ты готова вернуться на Депру и занять место Абеля в посольстве?

Она растеряно села, как-то потеряно осмотрела комнату.

— Я не хочу на Депру — тихо сказала она.

— Ты модифицирована, ты вне закона. На Хинских планетах тебя убьют, в ЕвСе поместят в клинику-тюрьму, в РФ тоже самое.

— Но ведь Стилус вынул ВСЕ имплантаты, не только из головы, а и хрень отрезал. Я теперь просто женщина с изуродованным лицом! Да я кислотой обольюсь — и все!

— Не надо кислотой. Да и вообще, давай без глупостей. Я поспрашиваю, может кому-то и пригодится бывший рус-пол. Ты лучше почитай информацию для иностранцев о синто, пригодится в любом случае.

— Да уж почитаю, а то вы меня вообще с ума сводите.

Когда уходил, спросил

— Как ты себя чувствуешь? — несмотря на столь общий вопрос, она сразу поняла, о чем речь.

— Быть фригидной лучше, чем быть хоул. Да ты и сам знаешь, что мне немного оставалось, месяцы. Так что я в любом случае благодарна, а вот Абель вряд ли воспримет все так спокойно.

Умная женщина.

— Если его что-то не будет устраивать, он всегда может воткнуть себе что-нибудь острое в шею. Такой выход есть у всех.

Кошка вздрогнула.

— Ты не знаешь Абеля, он не себя убьет, а того, кого посчитает виновным.

Действительно умная женщина. Пожалуй, надо взять на себя ответственность и поговорить с модификантом, что я и сделал.

Выслушав меня, он взвился чуть ли не до потолка.

— А раньше нельзя было сказать? Что вы себе думаете? Как вообще это будет? Я буду импотентом? — верещал он, я сконцентрировался на том, чтобы мои руки случайно не двинули ему по перекошенной роже.