Он оказался не один, с ним была леди Шур. Она окинула меня оценивающим взглядом и сказала:

— Дорогуша, ты похожа на неудавшегося модификанта, который вот-вот сдохнет.

Я тяжело посмотрела на нее.

— Не дождетесь, — ответила спокойным тоном. Та рассмеялась.

— Дамы, потом проявите свое чувство юмора, — сказал Синоби. — Некст Викен, ваш отец обеспокоен тем, что вам придется отправиться обратно на Дезерт без него и вашего брата, он хочет, чтобы мы подыскали вам компаньона, так сказать.

— Лорд Синоби, вы уверены, что точно излагаете желание моего отца? Новый человек, незнакомый с реалиями Дезерта, вряд ли будет полезен, да и в моем распоряжении пара лучших телохранителей.

— Сейчас Шур-Бельфлер помогает Синоби натаскивать спецкурсантов, — сказала леди. — Он успел ознакомиться с реалиями и, несмотря на возраст, вполне в форме. Он будет рядом с тобой, поселится поблизости и будет приглядывать за твоей спиной.

— Что еще он будет делать? И каковы его полномочия? — боюсь, мне не удалось скрыть, что я обо всем этом думаю. Ответа я не получила.

— Ты должна заключить контракт с летчиками, — сказал Синоби.

— И? В чем проблема?

— Согласно расчетам, смертность пилотов составит шестьдесят — семьдесят процентов, — выдал Синоби.

Хорошо, что я сидела, мне стало дурно. На таких условиях правительство Дезерта контракт не заключит, такая смертность подорвет авторитет Соденберга, и он на это не пойдет.

— У вас есть какие-то мысли? — спросила я. Они переглянулись.

— Индивидуальное добровольное заключение контрактов, — сказала Шур.

Ага, я должна завлечь на бойню мальчишек. Придумала самоубийственный способ преодолевать защиту кораблей, вот и ищи самоубийц. Увы, поздно рефлексировать.

— Почему такой высокий процент?

— Капсулы будут пробиваться осколками, вначале потери окажутся не столь высоки, но по мере развития боя…

— Но на капсулах же должны стоять щиты…

— Стоят, но слишком слабые. Конечно, семьдесят процентов — цифра почти максимальная, но не меньше пятидесяти.

Я задумалась, лорды не мешали.

— Мне нужен фильм о Синто, о жизни фермеров и мелких производителей, об их работе, о семьях. Не игровой, естественно. И чтобы был сюжет о крысодлаках. Чтобы были показаны фермерские семьи, которым нужен наследник. Чтобы люди рассказывали о своей жизни и о своих проблемах.

— Не красивая жизнь, а реальная? — переспросила Шур.

— Да. Синто для моих пилотов — рай, но надо, чтобы они не завидовали, а понимали, что здесь живут такие же люди со своими проблемами, и чтобы захотели оказаться здесь. Очень захотели.

Безопасники кивнули.

— Я займусь, — сказала Шур.

— Каковы квоты вида на жительство для отслуживших?

— Пилотов сколько? Четыреста? — переспросил Синоби.

— Считайте, что пятьсот, «нянек» нельзя сбрасывать со щитов.

— Но причем тут «няньки»? Они сидят в безопасности и ничем не рискуют.

— Леди Шур, давайте я не буду читать вам лекцию о том, что такое команда в бою и как в ней важны доверие и партнерство. Просто исходите из пятиста человек.

— Ну, тогда можно пообещать принять человек пятьдесят, чтобы это не получилось враньем и люди могли реально устроиться здесь, — сказал Синоби.

— Немного, но пойдет. Мы сможем откупить их у правительства?

— Это потребует слишком больших затрат. Тем более что ты настаиваешь на лишней сотне.

— Нам все равно придется заплатить за убитых. Что, треть суммы так важна?

— О чем ты говоришь? Заплатить за двести восемьдесят человек или за пятьсот, есть разница? Считать не умеешь? — взъелась Шур.

— Не умею, леди Шур. Полная цена за двести восемьдесят, хорошо, а за остальных по сколько?

Тут вмешался Синоби.

— Что ты предлагаешь?

— Откупить всех и выжившим организовать контракты в наших и тропезских корпорациях.

— Зачем тропезцам дезертские пилоты? — спросила Шур.

— Затем, что их космолетные силы — это клуб для богатых. Это престижно и почетно, доказывает, что ты чего-то стоишь. Они зрелищно охраняют околопланетное пространство, но никто не хочет киснуть в длительных полетах торговцев и проходить «врата» по шесть раз за десять дней. У тропезских коммерсантов проблемы с хорошим эскортом.

— Все же, почему ты настаиваешь на «няньках»? — спросил Синоби.

— Потому что мои «няньки» летают, — сказала я.

— Но не должны же… Они же штурманы или навигаторы, их задача — следить за пилотами и направлять их, почему они летают?

— Никто не хотел быть «нянькой», все хотели летать, а мне уже надо было сбивать команды, и «няньками» стали становиться по очереди. Все летают, и все «няньки».

— В результате — ни рыба, ни мясо, — отозвалась Шур.

Я тяжело на нее посмотрела, сука, не видела, не знает, а уже оценила.

— Криста, не спеши с выводами, — сказал Синоби, я слегка ошалела от такой неофициальности.

— Я думаю, мы можем принять предложение некст Викен. Учитывая, что не придется платить самим пилотам, а только государству, сумма увеличивается ненамного.

Шур кивнула, согласившись.

— Так все же, каковы полномочия и обязанности Шур-Бельфлера?

— Успокойся, — заявила леди Шур, — он предается в твое распоряжение, у тебя просто не будет времени крутить головой по сторонам, он станет делать это за тебя. Ты слишком важна, чтобы из-за какой-то глупости тебя потерять.

— Связь с вами он будет держать самостоятельно? — не отступалась я.

— Да.

Я хмыкнула.

— Ара-Лин, не впадай в паранойю, он просто будет тебя защищать, — вмешался Синоби. Пришла очередь леди Шур удивляться обращению по имени.

— Хорошо.

— Завтра вечером, после семи, жду тебя у себя в поместье, посмотришь фильм, скорректируешь, если что, — сказала Шур и засобиралась.

— Аррен, — она приблизилась вплотную к Синоби, — не забывай, что у некст Викен повреждены рука и печень, — промурлыкала она. — Хорошей ночи…

Я сдержала ругательство. СУКА.

— Какое прозвище у леди Шур? — спросила я нейтральным голосом.

— Гадюка.

— М-да… Я явно поспешила назваться мегагюрзой, — пробормотала я. — Ну, я, наверное, пойду.

Синоби подошел ко мне вплотную.

— Останься…

— Аррен, я действительно не в форме…

— Я буду очень нежен, очень, — прошептал он, целуя меня.

Он действительно был нежен — поначалу. Потом все было сметено бешеной страстью. В счастливом изнеможении я уснула до утра. А утром с неприятным нытьем в боку обратилась к семейному доктору Синоби, латавшему меня еще в детстве, после тренировочных поединков. Тот молча сделал все, что надо, посоветовав, однако, воздержаться «от подобных нагрузок» хотя бы двое суток. Воздержусь, я, конечно, враг себе, но все же не настолько.

Через три дня я отбыла на Дезерт.

Первой новостью, которую мне сообщил Ларсон по прибытии, было то, что Илис уволилась из Тропезской армии и пыталась улететь с Дезерта, но он ее перехватил и посадил под домашний арест в учебке. Теперь, правда, слегка нервничает, потому что его действия были незаконны, а Илис грозилась всеми мыслимыми карами.

— Спасибо, господин Ларсон, за правильное решение и оперативность. Госпожа Скинис покинет Дезерт тогда, когда информация, которой она владеет, перестанет быть стратегической, а это случится относительно скоро. И не переживайте насчет возможной мести, у нее нет влияния, а у меня и полковника Грево оно есть.

Ларсон остался удовлетворен ответом. Кас и Пол успокаивающе маячили сзади, жизнь входила в привычную колею.

Повесила проблему с Илис на Шур-Бельфлера, он профессионал, вот пусть и разбирается, что там в голове у бывшего военного летчика.

Когда я сказала Ларсону, что буду вербовать пилотов, заключая индивидуальные добровольные контракты, он все понял. Между нами произошел очень жесткий разговор, пришлось представить цифру в шестьдесят процентов как максимальную, но и это вызвало чуть ли не ненависть ко мне. Вот что интересно: как правило, половина пилотов не доживает до окончания контрактов длительностью пятнадцать-двадцать лет, и это нормально, но когда половина гибнет в первый же год службы — это ужасно. Я согласна, что это так, но почему считается, что если помер после десяти лет службы, то это вроде бы и ничего, мол, пожить успел. Как пожить? В грязной казарме, не имея ничего за душой? Тем не менее, наш разговор завершился соглашением, что Ларсон не будет препятствовать мне и проводить контрагитацию, но и содействовать, естественно, не будет. Соденберга я не стала заранее ставить в известность, раз мы полностью выкупаем солдат, то правительство не может официально нам препятствовать.