Хелен-Инга выразила восхищение моим поведением на совещании, я лениво отмахнулась, сказав, что она проделала работу куда большую, и ей пришлось преодолевать сопротивление несравнимо большее, чем мне. Видно, я задела больную струну, а может, рядом с ней действительно не было человека, который бы ее понимал и поддерживал. Она рассказала о том, что поначалу ее никто не воспринимал всерьез, а время поджимало, некогда было зарабатывать репутацию; о том, как ей пришлось провернуть несколько акций и демаршей, в результате которых окружающие ее акулы-коммерсанты стали относиться к ней как к равной, но она растеряла всех старых друзей и знакомых. Чуть стесняясь, призналась, что после знакомства с нашим отцом ей стало легче, он понимал ее и временами давал дельные советы. Ронана это задело, он тоже видел, КАКИЕ отношения сложились между ними и во что они могут вылиться.
— М-да, сестрица, прямо как у тебя, только вариант «лайт».
— Ронан… — недовольно сказала я.
— А что значит «как у тебя»? Как у тебя было, ВикСин? — спросила Хелен-Инга. Я не успела открыть рот, как братец быстренько выложил.
— Ей пришлось провести дуэль до смерти с троими одновременно в день прилета на Дезерт.
— Ронан, не порть мне вечер, — сказала я с угрозой, но было уже поздно, Хелен-Инга нуждалась в пояснениях.
— Понимаешь, там вообще к женщинам ужасно относятся, в лучшем случае, как к домашним животным. А женщины моей комплекции, не грудастые и не крутобедрые, и вовсе считаются отбросами, с которыми не разговаривают. Вот и пришлось… Чтобы не только разговаривали, а и подчинялись.
— Ты смогла убить троих сразу?
Я пожала плечами.
— Я же Синоби…
Хелен-Инга задумалась о чем-то невеселом. Вот братец удружил. Я взяла ее за руку и заглянула в глаза.
— Ты действительно молодец, я восхищаюсь тобой. А мой братец просто ревнует…
Она улыбнулась, а потом стушевалась.
— Ревнует?
— Ара-Лин! — возмущенно произнес Ронан.
— Да, братец, и ты знаешь, что дразнить меня — все равно, что бегать мимо мегагюрзы. Я и сама немного обеспокоена, — это уже в сторону Хелен-Инги.
— Обеспокоена? Чем?
— Видишь ли, отец сейчас с Ланой, матерью Ронана, они не в официальном статусе, но это ничего не меняет. А ты очень нравишься отцу, да и он тебе.
Хелен-Инга зарделась, как школьница, я продолжила:
— И встает вопрос: что же дальше? Младшей женой ты, естественно, быть не можешь, только полноправной. Но это вызовет массу проблем как у твоей семьи, так и у нашей. Или вы не будете официально заявлять об отношениях?
— Ара-Лин, мы даже не… Мы вживую увиделись три дня назад.
Я улыбнулась.
— Поверь нам с Ронаном, вам недолго осталось «не», — совсем засмущала девушку, ну надо же. Она сидела, перебирая бахрому на скатерти.
— Я думала о том, чтобы родить ребенка, — тихо сказала она.
— Родить или сделать? — переспросила я.
— Родить.
— Это было бы честью для нас, — сказал Ронан, я присоединилась.
— Вы думаете, ваш отец отнесется к этой идее…
— С благодарностью, — закончила я вместо нее. Она улыбнулась глуповатой улыбкой счастливого человека. Вот девушка влюбилась, даже завидно немного.
Но улыбка быстро померкла.
— В этой войне, если не выйдет так, как мы планируем, моя семья будет разорена дотла, всем придется сменить фамилию, — тихо добавила она.
Ничего себе, случалось, что род коммерсантов разорялся и рядовые члены меняли фамилии, переходя в другие семьи, но это были относительно маленькие роды и не выше второго ранга. Получается, что Хелен-Инга рискует больше всех. Я опять взяла ее за руку.
— Если все пойдет не так, нам тоже очень не поздоровится. Но, пожалуйста, не делай глупостей, ведь надежды нет только у мертвых.
А то есть у коммерсантов интересная традиция: при разорении кончать с собой.
Она кивнула с улыбкой:
— Я не буду спешить.
Вот и хорошо, подумала я про себя.
— Кстати, все, сестрица, быть тебе мегагюрзой, — начал дурачиться Ронан.
Правильно, хватит о серьезном.
— А тебе — тушканом! — ответила я и для усиления эффекта моих слов высунула язык и замычала. Ронан засмеялся, а Хелен-Инга, мягко говоря, удивилась.
— Привыкай… — сказала я ей со смехом.
— А кто такой тушкан? Мегагюрзу я немного представляю, — спросила она.
— Тушкан — корм мегагюрзы! Ящерица, скачущая на задних лапах. Ну все, конец тебе, братец! — и я погналась за ним; побегав между деревьями, я все-таки прыгнула ему на спину и изобразила укус: — Крупный тушкан, однако, и не проглотишь…
«Тушкан» донес меня обратно к столу и там спустил на землю.
— Как дети малые… — сказала Хелен-Инга с легким осуждением, но было видно, что и ей хотелось бы так побегать и подурачиться.
— Ага, — согласилась я. — А давай Ронану глаза завяжем, и пусть нас ловит.
— Я не согласен!
— А тебя никто не спрашивает!
— Да нет, наверное… — Хелен-Инга так и не решилась.
— Нет, так нет. А интересно, можно ли спать в саду?
В результате мы все трое устроились в саду, в спальниках. Так хорошо, как сейчас, мне не было с тех пор, как я узнала о болезни Вольфа. Все проблемы отошли на задний план и стали казаться не такими уж страшными и вполне разрешимыми.
Следующий день мы провели, маясь от безделья, потому что за территорию посольства нас не выпустили «во избежание», так сказать. Я знала, что докладывать будет отец, и от меня уже ничего не потребуется. От нечего делать проверила свой почтовый ящик, там оказалось письмо от леди Шур с уведомлением о прочтении. Я смотрела на него, как сапер на бомбу. Очень не хотелось его открывать, от этой противной тетки можно ждать всяческих подлянок. Но не открывать — глупо. Это оказалась текстовая информация с приложенным видео о Даниэле Хоресе-Ташин, который теперь стал просто Ташин. С ума сойти, он отказался от семьи. Семья может отказаться от кого-то, если он преступник или если считает, по каким-то причинам, его недостойным носить фамилию. Но обратный процесс, когда кто-то отказывается от семьи, не переходит в другую, а просто отказывается… Кажется, такое было, но очень давно. Это позор всем Хоресам — человек готов носить лишь одну фамилию, лишь бы его не связывали с этой семьей. Дела… В файле так же указывалось, что ему выплатили жалование агента за все годы и оплатили медицинскую страховку. Немаленькую, но для Даниэля явно не достаточную, ему кожу на всей спине обновлять и организм чистить после годов употребления некачественной пищи, а неизвестно, каких еще болячек и вирусов он нахватался. Также был дан новый адрес и новая работа — он теперь приглядывает за садом. Вспомнился наш разговор: он не представлял себя фермером, а все же им стал. Подтекстом из этого всего выходило, что его признали синто и никаких претензий к нему не имеют, видно, что лорды-безопасники на его стороне, раз позволили скандал с отказом от семьи, но не настолько, чтобы выжимать из Хоресов деньги на полное лечение. В финале был ролик с леди Шур, в котором она с пакостным видом поинтересовалась, удовлетворила ли она мое любопытство. Мне было немного стыдно, что я так и не предприняла попыток узнать о Даниэле. С другой стороны, этого и не понадобилось, само получилось. Остаток дня я провела, размышляя о мотивах леди Шур и предпосылках к этому письму, а также о том, когда же и при каких обстоятельствах смогу увидеться с Ташин. Надо привыкать думать о нем как о Ташине, а не Хоресе.
Выступление отца в Совете было, как бы это сказать… поучительным для меня. Я поняла, что такое дипломат, и четко осознала, что мне таковым стать не дано. В восхищении я ловила каждое слово, каждое изменение интонации. Он предвидел реакцию каждого, все каверзные вопросы, все выпады и на все находил ответ. Рядом со мной точно так же млела Хелен-Инга.
Конечно, курортники не хотели войны, ведь она ложилась на их плечи, пусть и не такой тяжелой ношей как на экспортеров, но все же лишние траты — деньги, которые надо вложить в пустоту, а не в бизнес. Тем не менее, после нешуточных дебатов состоялось голосование, и решение было принято, а договор подписан. После голосования Хелен-Инга вздохнула, стало ясно, что она задерживала дыхание; я подзабыла о том, чем она рискует и как для нее все это важно. Как смогла, я подбодрила и поддержала ее. Совет также принял мудрое решение не оповещать пока прессу о подписании договора и назначил дату выдачи первого денежного транша. А по сути, курортники поделились с экспортерами, чтобы те могли продолжить строительство кораблей. Мне все больше и больше нравился Тропез, деловой подход имеет свои неоспоримые плюсы.
