— Прости. Я не подумала, что говорю, — сделав над собой небольшое усилие, призналась я.

— Прощаю, — тоже не без усилия отпустил мои грехи суровый пират.

— Теперь мне можно узнать подробности?

— Расскажи ей, Ким. А я пока пойду сполоснусь.

— В общем-то, все разворачивалось по предполагаемой схеме, — заговорил бармен. — Сначала они рогом уперлись — не будем помогать неверным и все тут, но Этьен не лукавил — он и вправду чертовски хороший психолог, мало-помалу, вопрос за вопросом, он заставил их диаметрально поменять свою точку зрения. Твои советы нам тоже помогли, — торопливо добавил он.

— Очень рада, — не поверив ему ни на йоту, буркнула я. — Теперь, если не сложно, поведай мне, каковы в итоге наши ближайшие планы.

— Ах, да, — почесал затылок бармен, — планы… Так вот, испытания трех крейсеров, построенных на верфях Мустафы аль-Рашида, назначены на пятнадцатое февраля, а одиннадцатого числа… — Тут Ким смущенно замялся. — Одиннадцатого состоится очередной аукцион.

— И что же будет на нем продаваться? — заинтересовалась я.

— Хм… хм… в общем… хм… ты, — выдавил собеседник.

— Кто? — Может, мне все же послышалось?

— Ты, — повторил Ким.

Нет, похоже, они это серьезно.

— То есть вы действительно настроены пустить меня с молотка? — еще разок уточнила я.

Похоже, мой голос звучал не слишком доброжелательно, ибо собеседник несколько испуганно затараторил:

— Нэтта, пойми, это же единственная реальная возможность проникнуть к Мустафе и выкрасть твою сестру. Мне казалось, мы уже утрясли этот вопрос.

— Казалось! Ему, видите ли, казалось. Значит, меня на передовую, под огонь бластеров, а два воспитанных джентльмена покамест будут вальяжно попивать виски, дожидаясь, что я сделаю всю грязную работу…

— Не отвечай ей, Ким! — раздался с лестницы смеющийся голос Этьена. — Поверь моему опыту, — пояснил он, подойдя к нам и опускаясь на мягкие подушки, — эта милая леди прекрасно знает, что несет полную чушь и бред. Смысл же подобных тирад отнюдь не поизводить собеседника, как могло бы показаться, а лишь пожаловаться на жизнь. Дескать, какая я несчастная, все меня, бедную, притесняют, ну и тому подобная ерунда.

— Забавно, — вполголоса проговорила я. — Откуда ты так хорошо все обо мне знаешь? Подробное досье небось заказывал?

— Нет. Просто, — Этьен вжал голову в плечи, — все женщины одинаковы… Шучу!

— Дошутишься. Собственно, уже дошутился. Так понимаю, про гарем вы серьезно?

— Нэтта, попробуй придумать другой, не менее реалистичный, план заполучить Марси с Марком, и я в ту же секунду откажусь от идеи гарема, — предложил капитан.

— Ясно… Ладно, гарем так гарем. И каковы мои дальнейшие действия?

Излагать начал Ким:

— Завтра отправишься в столицу, где в течение двух дней из тебя будут создавать неземную нимфу, а затем, собственно, и продадут на аукционе.

— Кстати, а как вы планируете устроить так, чтобы меня купил именно Мустафа аль-Рашид? Там же наверняка и другие любители найдутся.

— Это точно, — подтвердил Ким. — Но ты будешь последним лотом, остальные уже приобретут для себя что-нибудь подходящее, а Мустафе шепнут, чтобы он не торопился с покупкой. Тем более что наш клиент падок на рыжеволосых красавиц с высокоразвитых планет.

— Так у него их много? — всполошилась я. — Ты хочешь сказать, что современные образованные девушки томятся в гаремах у толстых потных развратников?

— Она с луны свалилась? — удивленно вопросил Ким у Этьена. — Нельзя же быть настолько наивной.

— Можно, — вздохнул тот. — Еще как можно. Что характерно, меня ответом так и не удостоили. Пришлось послушно закрыть тему.

— Хорошо, все поняла. Итак, меня под шум и улюлюканье разгоряченной толпы передают в липкие лапы Мустафы, три дня он забавляется с новой игрушкой, а что потом?

— Потом, точнее, ночью с четырнадцатого на пятнадцатое, вы с Марси и Марком должны слинять из резиденции и добраться до верфей. Помнишь, где мы приземлялись в первый день? — Я кивнула. — Там оставим флаер. Есть вопросы?

— Куча, — фыркнула я, — но на большинство из них у вас все равно нет ответа, так что ограничусь двумя. Первый: что мне предлагается делать, если понадобится срочно с вами связаться? Звонить по сотовому?

— Нет конечно. В резиденции Мустафы аль-Рашида есть человек, к которому тебе следует обращаться во всех сложных случаях, — утешил меня Ким. — Его имя и остальную информацию получишь от Абдуллы.

— Это еще кто?

— Абдулла? Если можно так выразиться, он связующее звено между жалкими иностранцами и правоверными мусульманами. Короче, лишь с помощью Абдуллы мы и можем рассчитывать на успех. Какой там второй вопрос?

— Довольно простой. Что будет, если мы не сможем выбраться вовремя?

— Знаешь, мы об этом не думали, — подозрительно быстро ответил Этьен. — Ты сможешь.

— Смогу обязательно. А если все же нет? Подумай, пожалуйста.

С видимой неохотой капитан сознался:

— Тогда мы улетим без вас, и тебе придется ждать окончания операции на Аркадии, поэтому я тебя очень прошу — прилетайте в срок.

— Прилетим, не волнуйся, — улыбнулась я, поежившись при одной мысли о затяжном пребывании в гареме.

Тут в харчевню зашел посетитель, и разговор пришлось прервать. Впрочем, все существенные моменты мы уже обговорили, а по третьему кругу перемалывать одно и то же я ненавижу (иногда)…

На следующее утро Этьен оттранспортировал меня в своеобразную пересылочную тюрьму, где я попала в плен к очередной Фатиме (или Фирузе, не помню). Эта с виду милая молчаливая женщина оказалась изощренной садисткой, и за следующие сорок восемь часов у меня не нашлось и пяти свободных минут, чтобы погрустить об оставленном в одиночестве капитане. Меня мыли, парили, втирали в кожу благовония, с помощью специальных бальзамов вернули ей естественную бледность, на волосы, с которых предварительно смыли краску, наложили бесчисленное количество масок, а затем на мои до неприличия короткие прядки нарастили гриву, которой могла бы гордиться любая породистая лошадь. Когда я увидела в зеркале синеглазую девицу с копной рыжих, струящихся до пояса локонов, то в очередной раз еле узнала в отражении себя.

Все те небольшие промежутки времени, что оставались между процедурами, призванными привести мою внешность в надлежащий вид, были заняты изучением привычек Мустафы аль-Рашида, а также вызубриванием плана его резиденции. Уж не знаю, где они такой раздобыли, но наши сообщники располагали подробнейшей картой поместья магната, включая все потайные дверцы в его жилых помещениях. К концу первого дня Абдулла убедился, что карту я могу нарисовать с закрытыми глазами, и, успокоившись, предоставил мне штудировать толстенное досье в одиночестве. Поскольку мой… хм… наставник принадлежал к правоверным мусульманам, то одна мысль о наличии у женщины какого-то подобия мозгов практически равнялась ереси. Но ведь даже обычная крыса в состоянии запомнить все входы и выходы в лабиринте, и мне казалось, что я выгляжу в его глазах чем-то вроде длиннохвостого грызуна, чьи инстинкты нуждаются в напряженной тренировке.

Наконец период подготовки закончился, ни свет ни заря меня запихнули во флаер, и мы отправились на аукцион. Лететь пришлось около часа, из чего следовал вывод, что демонстрировать свои попирающие права человека обычаи пусть даже и немногочисленным туристам мусульмане не стремятся. По крайней мере, устроители зрелищного мероприятия, кем бы они ни были, предпочли удалиться от столицы на почтительное расстояние…

Когда мы приземлились на стоянке перед затерявшимся среди леса одиноким зданием, купол которого сразу же напомнил мне ботанический сад на Рэнде, там обнаружилось всего с десяток флаеров. Подумав, я рассудила, что на этих машинах сюда доставили «экспонаты», а цель заблаговременного появления тривиальна — провести предпродажную подготовку товара и пройти необходимые формальности. Это предположение оказалось верным — обойдя в сопровождении Абдуллы и Фатимы здание, мы вошли через черный вход, и тут же к нам подошел вежливо улыбающийся распорядитель.