— Ты не совсем прав, если бы например я…
— Если бы ты, то может быть. Я тебя, честно говоря, не знаю совершенно. Но, скажи честно, ты этим займешься? Тебе оно надо?
— Ладно, согласен, но у других есть большое преимущество. Они не бессмертные, и когда-то обязательно уйдут, а ты…
— А я, открою тебе большой секрет, тоже не бессмертный! Зак, я — человек! Такой же, как и ты! Или почти такой же. Я сам не знаю, какой мне срок в жизни отведен, но то, что я смертен — это точно. Просто обычные люди этого не замечают, а я то помню, каким я был двести лет назад, и какой я теперь. Я постарел, Зак, не сильно, но постарел. Я сам собой интересовался, подсчитывал — выходит, что еще лет пятьсот я протяну, а больше — нет.
— Откуда же ты взялся, Ажау…
— Честно? Я и сам не знаю! Как и, ты спрашивал, откуда взялось мое имя. В детстве был ребенок как ребенок, такой же, как все. Сирота. Рос в приюте, там меня нашли еще совсем маленьким. Сначала меня назвали просто Ажау Гастом, тогда, по-моему, был какой-то такой религиозный культ, а может и путаю я… Потом добавили Джуниор, чтоб отличать от других Ажау Гастов, которых тогда много было. Это сейчас они пропали, а в те времена каждый десятый был Ажау Гастом, впрочем, это еще до меня было… Не знаю. Те времена очень загадочные, это я, придя к власти, все в относительный порядок привел, а тогда повсюду творилось неизвестно что. Ужас просто, это сейчас вспоминают романтику сражений, а на самом деле тогда каждый город сгорал раз в год, это если повезет. Трупы по всей стране валялись, их никто даже убирать не хотел. Впрочем, мне не очень приятно об этом вспоминать, тяжелые были времена. Ну а моя история… После приюта захотел стать человеком, и стал. Захотел захватить власть — захватил. Ну и все. Просто я оказался сильнее и умнее, чем остальные, в этом весь секрет. Не я, кто-то другой бы построил наш мир, а так мне повезло. Тут нет никаких тайн, как и нет их, кстати, в моем троне. Ты ж читал книгу, где описан мой дворец как полюс силы, дающий власть над всеми и всем? Ну так вот, нет ничего подобного! Ты думаешь, я просто не искал хорошо? Нет, Зак, я искал! Я как раз очень хорошо искал, я эту книгу почти наизусть знаю! Нет ничего такого! И нет у меня в темницах Квэрта Менского…
— Ладно, это значит, что то ли ты, то ли Ивл сказали не совсем правду… Ну хорошо, — Зак решил заняться галочками, — А твой конь, откуда он взялся?
— Это, — Ажау улыбнулся, — великий секрет, который тебе знать не положено! Ну ладно, так и быть, открою его. На самом деле все очень просто, когда-то этих коней было полно повсюду, потом они начали вымирать. Я это хорошо видел, вот и решил для себя сохранить несколько экземпляров. Устроил для них загон, хороший, большой, они так и поскакать могут, и травы там много сочной. Повсюду они вымерли, а у меня остались. Сначала хотел выяснить, почему они на воле не живут, и опять расселить повсюду, но потом подумал… Если у правителя будет зверь невиданный, то разве это не знак того, что его власть не людьми, а богом дана? Вот и держу с тех пор все это в тайне, хотя на самом деле нет тут ничего особого. Если хочешь, могу тебе показать, сейчас коней, как ты их называешь, там двадцать одна особь живет, ждем скорого приплода. Хочешь, подарю молодого, когда на свет появится? Только если ты его отсюда увезешь, я не хочу, чтоб тут эти звери еще у кого-то кроме меня были…
— Нет, пожалуй, не надо, — Зак подумал о том, как он будет тащить коня через пещеру в горах, и отказался.
— Как знаешь.
— Ажау, — после небольшой паузы продолжил Зак, — Слушай, а чего ты так вообще странно поступаешь? Вызвал меня прямо во время праздника, согласился сюда забираться…
— Честно? Мне просто стало очень, очень интересно. Когда Йодол сказал, что ничего он с тобой не смог сделать, я понял — это что-то новое. Я знаю, как у нас и на севере фехтуют, я знаю лучших мастеров. Я знаю, что никто из них Йодолу, а и тем более мне, и в подметки не годится. И тут взялся из ниоткуда ты. Ну и к тому же… Про тебя меня уже давно предупреждали, что появился человек, который меняет касты каждый день, классы, только верхом и катается… Ну и я сам за тобой наблюдал, как ты по реке плавал. Вот что ты был связан с бунтарями — не знал, про Квэрта тоже, про тренировки на этой горе тоже, а остальное, я думаю, мне все про тебя донесли. И я понял — у тебя есть какой-то план. Причем, судя по всему, хороший. Ну и решил я действовать не так, как всегда. Алогично. Таким образом вызнав, что ты вообще такое.
— Ну и как, успешно? Вызнал?
— Нет, — с грустью в голосе признал Ажау, — Только больше запутался. Ты, признайся честно, по жизни такой загадочный, или просто ради меня постарался, напустив на себя столько таинственности?
— Это я-то загадочный? Ажау, как раз я уж простой человек, лет мне столько, на сколько смотрюсь, приехал сюда в поисках своего отца. В чем загадка-то? Совершенно не понимаю.
— Да хоть в том, что на площади произошло… Ты хоть сам понимаешь, каким образом ты сумел против меня несколько часов продержаться?
— Нет, не понимаю, но думаю, что просто границы человеческих сил беспредельны, и мое тело в нужный момент сконцентрировало все силы, направило их на управлением мечем, вот и продержался. Если бы я никогда в руках раньше меч не держал — тогда да, тогда бы это было необычно. А так… Лучший мечник одной страны устоял против лучшего другой, разве тут что-то странное есть? Как раз все нормально. Да и сила моя тоже не из источника тайного, а из регулярных физических упражнений. Так что, Ажау, ты не прав. Я, Зак Менский, простой человек.
— Может быть, не буду спорить.
— И не надо. Лучше скажи, какие есть идеи, что дальше делать?
— Ну, чтоб спустится надо как-то закрепить тут веревку, потому что иначе никак мы не сможем…
— Нет, нет, Ажау, я не о том! — поспешил уточнить свой вопрос Зак, — О том, как спускаться, мы потом еще может быть поговорим. Сейчас, понятное дело, надо все же дойти до вершины, иначе это будет не покорение горы, а так, непонятно что… И имел ввиду, как мы будем между собой разбираться?
— То есть?
— Ну, мы оба назад будем спускаться, или только я один? Ты ж не забывай, я сюда тебя не просто затащил, а для того, чтоб свергнуть с твоего престола…
— Зак, — Ажау сделал вид, будто удивился, — Мы ж вроде все обсудили, я тебе сказал…
— Ну да, ты мне сказал, что никогда моего отца в темницу не сажал. А другие люди мне сказали обратное. И у меня нет никаких оснований верить им меньше, чем тебе.
— Да, Зак, это действительно очень сложная проблема… Мне никак не доказать, что прав именно я, остается лишь дать гарантии… Хотя какие могут быть гарантии, если я, спустившись вниз, могу приказать и тебя, и твоих спутников схватить и уничтожить? Тут уж тебе никакое мастерство не поможет. Потому гарантий тоже быть не может… Хорошо, Зак, как ты относишься к тому, что я дам тебе честное слово, нет, что я тебе поклянусь в том, что Квэрта Менского никогда не было и нет в моем плену? И я никогда не думал даже о том, чтоб против него что-то предпринять, да и вообще, я только от тебя только что узнал, что он был связан с революционерами. Если я дам такую клятву, тебя это устроит?
— Пожалуй, да, — согласился Зак, так как и сам ничего больше не мог придумать, а клятва — все таки хоть какая, а гарантия.
— Хорошо, тогда я тебе во всем этом клянусь, как и в том, что если ты мне укажешь на кого-то из давших тебе неверную информацию, я не буду их трогать, не буду ничего против них предпринимать, а очень галантно разузнаю про твоего отца и отпущу с миром. Даже не запретив заниматься революционной деятельностью.
— Ну, это посмотрим. Это в принципе будет почти предательством, но если они меня обманули… Разберемся в Отсилаказе.
— Хорошо. Тогда сейчас…
— Да, сейчас поднимемся наверх. Ты уже отдохнул?
— Вполне, Зак. Пошли.
Поднявшись с гостеприимного горного склона, давшего двум уставшим путником возможность полежать несколько часов на ледяных камнях и отдохнуть, Зак с Ажау продолжили подъем. Впрочем, сейчас это был уже не альпинизм, а просто легкая прогулка. На которую способен любой человек, если, конечно, не боится под собой увидеть почти километровую пропасть. И чем выше, тем более пологой становилась шляпка гриба горы Убийственной, угол от сорока пяти градусов у края дошел до градусов восьми-десяти, что и подъемом уже язык не особо поворачивается назвать. И вот наконец перед нашими героями замаячила высшая точка горы, еще немного, и ступня человека впервые ступит на эту высоту…
