У Коула вырвался хриплый стон, и, не в силах больше сдерживаться, он притянул Реми к себе. Поцелуй его был таким же пылким и нежным, как в Ницце. И она мгновенно откликнулась на него.

Коул принес Реми в спальню и принялся раздевать. Она порывалась раздеться сама, но он не позволил. Откинув полосатое покрывало, Коул осторожно положил Реми на кровать и поспешил скинуть свою одежду. Она приподнялась на локте и наблюдала за ним из-под полуопущенных век. Потом откинулась на подушку. Их взгляды встретились, и огонь страсти выплеснулся наружу.

Коул давал себе слово не торопиться, но он слишком стосковался по Реми и мгновенно потерял голову. Его опьянил аромат ее кожи, он осыпал тело любимой быстрыми жадными поцелуями, изнемогая от желания. Когда губы возлюбленного прикоснулись к ее груди, Реми затрепетала и прошептала ему на ухо:

– Люби меня, Коул!

Реми надела шелковый блузон с геометрическим рисунком, застегивающийся на одну пуговицу, и посмотрела на Коула, который разметался на голубой простыне. Его голая грудь мерно вздымалась и опадала. Коул безмятежно спал и тихонько похрапывал во сне. Реми улыбнулась, с благодарностью вспоминая минуты любви, присела на краешек кровати и пощекотала мочку его уха.

– Ты опять заснул прямо на мне! – прошептала она, обдавая Коула своим горячим дыханием.

Он сонно погладил ее по спине, но, почувствовав под рукой шелковую ткань, в ту же секунду открыл глаза.

– Что это? – Коул поцеловал Реми в уголок рта. – Зачем ты оделась? Я тебя раздевал не для этого.

– Знаю. Но мне пора, – с сожалением сказала Реми.

– О нет! – лениво прищурился Коул и сомкнул руки в кольцо, не выпуская ее. – Ты останешься здесь… со мной…

– Я бы с удовольствием. – Реми с трудом удерживалась от искушения скинуть одежду и снова юркнуть под одеяло. – Но не могу. У меня на полпятого назначена встреча с Гейбом, а уже четыре.

– Ничего страшного! – Рука Коула переместилась на ее бедро. – Позвони ему и откажись. Сошлись на непредвиденные обстоятельства. Тем более что это правда, – лукаво добавил Коул, указывая глазами на выразительный бугорок, вдруг образовавшийся под простыней, которая прикрывала его бедра.

Реми улыбнулась.

– А ты ненасытный.

– С тобой – да.

Реми понимала его: она и сама никогда бы не смогла им пресытиться. Каждый раз в объятиях друг друга они, казалось, обретали чудесную тайну, которую им, слава Богу, никак не удавалось разгадать.

– Но мне действительно нужно встретиться с Гейбом, – нерешительно возразила Реми.

Серые глаза потеряли игривый блеск и посмотрели на нее с откровенной мольбой.

– Останься со мной, Реми.

– Но… я же только вернулась и должна хоть немного побыть с родителями.

– Ты верна себе, Реми, – вздохнул Коул. – Твоя родня всегда была у тебя на первом месте.

– Давай не будем спорить, – поспешно сказала Реми, предчувствуя назревающую ссору.

– Давай. Тем более что это все равно бесполезно, – сухо ответил Коул и натянуто улыбнулся.

Еще один поцелуй, несколько ласковых слов, сказанных напоследок, – и вот Реми уже выходит из квартиры Коула.

Очутившись на улице, она с наслаждением дышала пьянящим воздухом Французского квартала, напоенным ароматом специй и пряностей. Косые лучи солнца слегка золотили белую штукатурку домов. Денек выдался просто удивительный.

Когда она сворачивала на улицу Бурбонов, кто-то подхватил ее под локоть. Реми среагировала инстинктивно: вместо того, чтобы отшатнуться от того, кого она приняла за уличного грабителя, девушка резко ударила его локтем под ребра. Он ахнул и отпустил ее руку. Реми повернулась к нему: перед ней стоял седобородый господин, которого она в последний раз видела в музее.

– Кто вы? Что вам от меня нужно? Зачем вы за мной ходите? – накинулась на него Реми.

– Если вы не возражаете, мисс Жардин, то вопросы буду задавать я, – спокойно заявил незнакомец.

Под пронзительным взглядом его голубых глаз Реми стало не по себе. Она тут же вспомнила инспектора Арманда.

А незнакомец продолжал:

– Вы ведь Реми Жардин, не так ли? Насколько я понимаю, это вас я видел утром на балконе?

– Вы до сих пор не представились, – сердито сказала Реми.

– Говард Хэнкс. – Мужчина выудил двумя пальцами из нагрудного кармана визитную карточку и протянул ее Реми. Потом раскрыл бумажник и показал удостоверение следователя страховой компании.

Реми тупо смотрела на карточку. Душа у нее ушла в пятки, в ушах звенело. Внутренний голос грозно предупреждал: «Ничего не рассказывай ему! Ничего! Слышишь?»

Это было глупо, ведь она понятия не имела, что от нее нужно Говарду Хэнксу. Да и вообще, почему она должна от него что-то скрывать?

Пытаясь потянуть время, Реми взяла карточку в руки и холодно поинтересовалась:

– Вы всегда нападаете на свои жертвы на улице, мистер Хэнкс?

– Нет, я нападаю только на тех, кто не желает отвечать на мои телефонные звонки и прикидывается больным, когда я прихожу к ним домой. – Он кивнул на ближайший бар. – Вы позволите вас пригласить?

– Но… у меня в полпятого встреча…

– Мы зайдем ненадолго.

– Ну хорошо, – согласилась Реми. Согласилась не под его нажимом, а потому, что ей самой хотелось в конце концов разобраться, чем вызвано это непреходящее чувство близкой опасности.

Низкие каблуки Реми гулко стучали по грязному паркету, затертому тысячей ног. В баре пахло пивом, бурбоном и сигаретными окурками. Заведение не претендовало на элегантность. Почерневшие от копоти стены, круглые деревянные столы, на которых, судя по всему, каждый уважающий себя посетитель считал своим долгом вырезать свои инициалы, дешевые плетеные стулья – все недвусмысленно говорило о том, что в бар ходит непритязательная публика. Стойка бара была, вероятно, из красного дерева, но на ней лежал толстый слой грязи, и точно определить, что под ним, Реми не смогла.

Она подошла к столику у окна и села лицом к улице. Бородатый Говард Хэнкс расположился напротив нее. Сиденье его стула еще хранило тепло предыдущего посетителя.

– Два кофе, – отрывисто бросил Говард бармену.

Реми положила сумочку на столик.

– К вашему сведению, мистер Хэнкс, меня до вчерашнего вечера не было в Америке. Так что я не игнорировала ваши звонки, и вы прекрасно это знаете. Вам наверняка сообщили, что я в отъезде.

Реми благоразумно умолчала о том, что ее не удосужились поставить в известность о звонках Хэнкса. По-видимому, у родителей на радостях от ее возвращения все из головы вылетело. А сегодня утром она, вероятно, была в ванной, когда он позвонил. Почему же родители ей не передали?

– Да, мне сказали, вы уехали во Францию, но не уточнили, куда именно.

Реми могла бы, конечно, объяснить, что родные и сами долгое время не знали, куда она исчезла. Но стоит ли рассказывать следователю про больницу и про потерю памяти?

Бармен принес кофе.

– Вы хотели задать мне несколько вопросов, мистер Хэнкс, – осторожно начала Реми, обхватив обеими руками большую керамическую кружку. – Но я не понимаю о чем…

– Об утонувшем «Драконе».

«Дракон»… Где-то она уже слышала это название… Ах да! Его произнес утром Марк Жардин. Дядя опасался, что страховая компания предаст гласности историю с «Драконом»… А когда она поинтересовалась подробностями, отмахнулся, заявив, что компания пытается увильнуть от выплаты страховки. Но ведь Коул, показывая ей новый корабль, назвал потерю «Дракона» подарком судьбы: на эти деньги он смог приобрести новое судно. Так выплатила компания страховку или не выплатила?

– А что вы хотите узнать про гибель «Дракона»? – Реми отпила маленький глоточек крепчайшего кофе.

– А что вам известно?

– Мне? А почему мне должно быть что-то известно?

– Но вы же один из главных акционеров и директор «Кресент Лайн», мисс Жардин. Так или нет?

– Так.

– Тогда расскажите, что знаете.