— Вслушайтесь в эту песню, — выдохнул Рукуэи.

Когда самое маленькое из солнц опустилось за горизонт, ветер поменял направление, и вместе с ним сюда донеслась «Che gelida manina».[37]

— Сипадж, Тият, что ты думаешь? — спросил Рукуэи. Есть идеи?

— По-моему, нужно подождать до утра — тогда вы тоже сможете видеть, — заявила Тият. — Два типа ума лучше одного, чтобы строить планы.

Это было верно, но все пошло не так, как планировалось.

— Синьора, — настаивал Карло спустя трое суток, — уверяю вас, они находятся именно в том месте, которое вы назначили для встречи…

— Их там нет, — повторила София, прерывая Карло. Ее голос был ясным и твердым, несмотря на бушевавшую над Гайджуром сильную грозу, вносившую в радиосвязь шипение и щелчки. — Эскорт докладывает, что нашел это место. Синьор Джулиани, мои люди говорят, что в лагере ощущается сильный запах крови, но тела отсутствуют.

— О боже, — прошептал Джон Кандотти. Обхватив себя руками, он вышагивал вдоль перегородки судового мостика. — Нам следовало вернуться!

— Не паникуй, приятель, — сказал Дэнни, хотя и он сейчас по-другому смотрел на факты. Три дня отвратительной погоды и краткие доклады, поступавшие от наземного отряда: «Все отлично». Но никаких деталей…

— Синьора, у всех в нашей группе есть подкожные GPS-имплантаты, — сообщил Карло, принявший эту меру предосторожности, чтобы избежать судьбы исчезнувшей команды, посланной сюда Консорциумом по контактам. Он смотрел, как Франц Вандерхелст выводит на экран данные системы глобального позиционирования. — Как я уже говорил, мы проверяем их координаты, но нет оснований полагать…

— Какого черта? — произнес Франц.

Карло коротко выругался.

— Синьора, в координатах места встречи мы наблюдаем три GPS-передатчика. Но имплантаты не двигались в течение шестидесяти восьми часов… Ничего не понимаю. В последнюю ночь мы с наземной группой говорили… Погодите. Есть четвертая запись, которая указывает на точку, находящуюся примерно в двухстах сорока километрах к северо-востоку от места приземления.

— Чья запись еще активна? — напряженным голосом спросила София.

— Это Сандос, — доложил Франц.

Раздался стон Джона и ворчание Софии. Все еще изучая данные GPS, Карло вклинился:

— Да. Точно. Сандос начал двигаться на север почти трое суток назад.

— Его взяли в заложники. Остальные мертвы… или хуже!

— Синьора! Пожалуйста! Они…

— Почему вы не сравнили данные GPS с местоположением источника радиопередач? — возмутилась София. — Давно следовало сообразить, что происходит неладное!

— Мне и в голову не приходило, — сказал, защищаясь, Франц. Он выводил на экран записи разговоров, чтобы посмотреть, не пропустил ли там чего: какой-нибудь намёк… — Все шло отлично!

— Синьора! Вы торопитесь с выводами, — воскликнул Карло. Его самого вряд ли можно было назвать нерешительным, но Мендес, похоже, опережала всех.

— Наземная группа выходила на связь прошлой ночью! — Вы говорили со всеми?

— Да.

— Значит, их заставили, — отрезала София, крайне раздраженная их медлительностью. — GPS-имплантаты извлекли…

— Синьора, откуда кто-то мог знать…

— … вот почему не было движения трое суток. Кому-то удалось захватить Сандоса, и они…

— Один из моих людей все еще внизу, — произнес Карло, пытаясь ее остановить. — Нико приказано защищать прежде всего Сандоса. Если бы Сандосу грозила опасность, Нико бы мне сказал.

— На территории лагеря найдены следы крови, — напомнила София. — Синьор Джулиани, их взяли в заложники. В северных горах скрываются изменники. До сих пор нам не удавалось их уничтожить, но теперь… Этому конец, — сказала она, обращаясь больше к себе, и ее гнев напоминал тучи на небе Гайджура, чьи молнии заставляли радио потрескивать и шипеть. — Этому конец. Набегам, воровству, лжи. Похищениям, убийствам — теперь конец. Я верну наших людей и, клянусь Богом, покончу с этим. Синьор Джулиани, я отправляюсь с военными отрядами на север, чтобы их перехватить. Мне нужен непрерывный мониторинг вашего GPS-сигнала и все радиоконтакты с наземной группой. Мы пойдем по следу этих ублюдков джанада до их логова и покончим с ними раз и навсегда.

Дренажная система реки Пон

Октябрь 2078, земное время

Эмилио Сандос первым заметил путников, пешком приближавшихся к лагерю с запада. Все четверо варакхати были облачены в мантии и ботинки городских рунских торговцев, и усомниться в их статусе у него не было причин.

— Визитеры, — объявил он и пошел навстречу гостям.

Нико шагал рядом, Шон и Джозеба — чуть позади. Эмилио не тревожился. София неоднократно заверяла, что к югу от гор Гарну нет джанада, а Нико был вооружен.

Выставив, на манер руна, кисти ладонями вверх, Эмилио приготовился ощутить привычную когда-то теплоту длинных рунских пальцев, прижавшихся к его, но вспомнил о скрепах и опустил руки.

— Ладони кое-кого не годятся для касания, но кое-кто сердечно вас приветствует, — пояснил он. Взглянув на Нико, подтолкнул: — Скажи «привет».

И с удовольствием наблюдал, как серьезное и правильно выполненное приветствие Нико: «Чалмалла ххаерт, — было принято и возвращено двумя руна, вышедшими вперед.

Повернувшись к Шону и Джозебе, он улыбнулся, увидев, что те застыли.

— Впереди — две женщины, — пояснил Эмилио. — А мужичины приотстали. Иногда они уступают дамам первые роли. Поприветствуйте их.

Когда обмен приветствиями состоялся, Эмилио продолжил, словно никуда не улетал:

— Вы проделали долгий путь. Мы будем рады разделить с вами трапезу.

Он увидел, как двое, стоявшие сзади, переглянулись, и вот тут у него перехватило дыхание. Меньший из них был вовсе не рунао, но тот, кого Эмилио Сандос видел в своих кошмарах слишком часто: мужчина среднего роста, с фиолетовыми глазами поразительной красоты, ответившими на его взгляд столь открыто и испытующе, что ему потребовалась вся сила, чтобы не отвести глаза и не попятиться.

«Не может быть», — подумал Эмилио. Он не может быть тем человеком.

— Ты… наверное, сын Эмилио Сандоса? — услышал он вопрос гостя. Голос был другой. Звучный и красивый, но другой. — Я видел фото твоего отца. В записях…

При звуках к'сана и виде джана'атских хищных зубов, открывшихся, когда Рукуэи заговорил, Шон отпрянул, а Нико выхватил пистолет. Но Джозеба, быстро шагнув вперед, велел:

— Дай мне.

Отщелкнув предохранитель, он с реакцией баскского охотника повернулся и пальнул в какого-то зверя, хрюкавшего в ближних кустах.

Звук выстрела и предсмертный визг вызвали в дикой природе переполох, а варакхати отшатнулись, расширив глаза и прижав уши. Джозеба вернул Нико пистолет, и тот наставил его на джана'ата, подавшего голос, но следил за всеми гостями, оцепеневшими и явно напуганными. В наступившем молчании Джозеба подошел к туше и поднял ее за ногу, демонстрируя, как стекает кровь.

— Мы не враги вам, — сказал он твердо. — Но себя в обиду не дадим.

— Доступно излагаешь, — заметил Эмилио, тяжело дыша. Карло был прав: пули убеждают.

— Ничей я не отец, — продолжил он, глядя на Рукуэи. — Я и есть тот, кого ты назвал: Эмилио Сандос. И по моему приказу вот этот человек, Нико, убьет любого, кто станет нам угрожать. Это понятно?

Все четверо варакхати ответили жестами согласия. Потрясенный услышанным, Рукуэи растерянно произнес:

— Мой отец тебя знал…

— В некотором смысле, — холодно сказал Сандос. — Как к тебе обращаться? — требовательно спросил он на высоком к'сане, подражая воинственному тону аристократа, стоящего выше по рангу. — Ты перворожденный или второй?

Уши джана'ата слегка приподнялись, а его спутники смущенно зашевелились, когда он ответил:

— Я свободнорожденный. У моей матери не было высокого статуса. Я Рукуэи Китери.

— Боже Всемогущий! — выдохнул Шон Фейн. — Китери?