— Он жив?

— Он жив. Но он не скоро поправится.

Как камень с души упал. Поправится. Главное, что поправится.

— А где он?

Ко-онец остановился, посмотрел на Машу почему-то укоризненно и ничего не ответил. А почему? Запрет? Табу?

Ладно. Что, собственно, она о них знает?.. И об их планете, странной и удивительной. Да уж, это точно, что странной и удивительной! Мерзкий Айхен расскажет ей все! Теперь уж точно расскажет, иначе она его просто убьет, задушит собственными руками.

Меж тем странное зрелище открывалось ее глазам — большое практически открытое всем ветрам (и взорам врагов) плато, уставленное малюсенькими домиками. Разнообразными, но одинаково пористыми и будто поросшими мхом. Местные жители сновали вокруг в больших количествах, деловитые, озабоченные. Они совсем не походили на тех сомнамбулических существ, что видела Маша в космопорту, у этих глаза живо блестели, и выражения лиц совсем не казались дегенеративными. И испуганными они не казались.

— Куда мы идем? — спросила девушка своего провожатого.

— С вами хотят поговорить.

— Кто?

— Джеклайз… Наш глава, начальник, старейшина.

Ко-онец постарался привести как можно больше синонимов слова «джеклайз», подумал какое-то время и произнес важно:

— Президент.

Маша весело хмыкнула про себя.

Заходить в моховой домик было неприятно, девушку так и не оставляло ощущение, что домик живой, она чувствовала себя Ионой в брюхе кита, которое хотя и не шевелилось и не сокращалось, но все-таки — жило.

Девушка вошла одна, провожатый остался за дверью.

Ко-онец, которого она увидела был в точности похож на него. Никаких знаков отличий, и никакой, абсолютно никакой одежды.

— Садись, — сказал джеклайз.

Маша послушно опустилась на теплый мягкий пол (везде у них что ли одинаковые полы? Нет, здание космопорта совсем не было похоже на живое.)

— Кто ты?

— Я офицер Службы Охраны Галактики. Мой корабль остался на орбите, им завладели цирды.

— Мы зовем их звероноидами, — джеклайз улыбнулся, растянув на складчатой физиономии тонкие сухие губы.

— Мы тоже, — улыбнулась ему в ответ Маша.

— Почему они не убили вас? Они убивают всех.

На это Маша только пожала плечами.

— Хотела бы я это знать… Впрочем, я на них за это не в обиде.

Они с джеклайзом снова улыбнулись друг другу.

— Я очень рад, что вы из СОГа, — сказал ко-онец, — Мне нужна консультация. Получилось так, что все инопланетяне, что были на Ко-оне, погибли… По моим сведениям, связь с внешним миром оборвалась, мы не можем попросить о помощи, а защитить себя сами не умеем. Не знаем, как это делается.

— То есть? — удивилась Маша.

— Мы никогда не воевали. Никогда ни с кем. Возможно этим мы уникальны, возможно, нам есть чем гордиться, но сейчас… сейчас мы попали в неприятную ситуацию.

— Ну хорошо… друг с другом вы воевали?

Джеклайз похлопал огромными глазами — чистыми и невинными.

— Я же сказал вам — нет.

— Ну а в далеком прошлом?

— Нет.

— Этого не может быть.

— Все, кто попадает к нам впервые так говорят. Всем приходится рассказывать нашу историю. Теперь времени нет.

Маша закусила губу, нахмурилась.

— Ну хорошо. Допустим. Вы никогда не воевали.

Она произнесла эту фразу, почувствовала ее на языке — в своем собственном исполнении она казалась еще более неубедительной.

— Все бывает, — добавила она, — Я не буду удивляться и расспрашивать — действительно неподходящее время. Что вы хотите узнать?

— Как нам защититься?

— Никак. Звероноиды уничтожат вас. Всех до единого. О вашей беде знают, но помощь оказать не смогут — потому что просто не смогут!

Джеклайз помолчал.

— Извините, если я вас расстроила…

— Но пока что мы прогнали их. Ведь так?

— Это случайность.

— Что значит случайность?

— Ну… землетрясение…

— Вы ничего не знаете о нас, — покачал головой ко-онец, — звероноиды тоже не знают.

— Вы правы… не хотите ли вы сказать, что сами устроили землетрясение? — удивилась Маша.

— Нет, не хочу.

— Кто же его устроил?

— Наша планета. Ко-он.

Маша возвела глаза к небесам. Хотелось ей сказать какую-нибудь грубость, но она сдержалась.

— Ну хорошо, — сказала она, — Прежде всего нам всем нужно собрать свои пожитки и перебраться в другое место.

— Куда?

— Ну… есть у вас какие-нибудь горы с пещерами? Шахты? Подземелья?

— Зачем?

— Прятаться!!!

Даже ангельскому терпению есть предел!

— Они, конечно, найдут нас и в пещерах, если захотят, но все-таки надо же делать хоть что-то! Нельзя же сидеть задравши лапки и ждать, пока нас перебьют! Не воевали они никогда! Ну и напрасно! Научились бы чему-нибудь…

Джеклайз смотрел задумчиво, потом кивнул.

— Если мы спрячемся под землю, нас никто не найдет.

Маша не стала выяснять каким образом можно так спрятаться, чтобы никто не нашел — времени не было. Она поднялась и направилась к выходу.

— Тогда давайте сделаем это побыстрее, — сказала она, — Пока звероноиды не пришли в себя после землетрясения.

На удивление прошло совсем немного времени, когда лагерь был полностью готов к эвакуации. Маша даже зауважала ко-онцев за расторопность. Они все были готовы и они ждали. Домики их пропали. Совсем. Будто их и не было никогда. При том при всем, пожиток у переселенцев практически не было тоже… Ладно, удивляться она будет потом.

Маша увидела Айхена… вернее, ей сказали. что это Айхен. Принц лежал на чем-то вроде носилок, с головой упакованный в одеяло из мха (точно такое же, какое было и у Маши), пребывая в бессознательном состоянии.

Девушка приготовилась к далекому и трудному переходу, все оказалось гораздо проще. Земля расступилась. Практически у нее на глазах разверзлась пропасть… Впрочем, не пропасть — полого уходящая вниз дорога. Далеко-далеко… Конца дороги видно не было.

Джеклайз вопросительно посмотрел на Машу словно испрашивал одобрения, потом первым ступил на подземную дорогу. Ко-онцы потянулись за ним. Пошла и Маша, хотя все еще никак не могла подобрать отвисшую челюсть.

— Мы там не задохнемся? — спросила она джеклайза, кое-как различив его в темноте среди других ему подобных.

— Земля будет дышать для нас, — успокоил джеклайз, — Как глубоко мы должны спуститься?

Маша задумалась.

— Наверное, чем глубже, тем лучше…

Джеклайз только кивнул — он доверял ей беспредельно. Хорошо это или плохо, вот в чем вопрос… Скорее бы Айхен пришел в себя, можно будет спихнуть на него все проблемы.

Ей выдали что-то, подобное белой длинной простыне, сказав, что это теперь — ее одежда. Когда она завернулась в ЭТО, то почувствовала непреодолимое желание поскорее от ЭТОГО избавиться.

«Дайте мне что-нибудь менее живое! — захотелось ей закричать, — Сколько же можно издеваться?!»

Но она знала — не дадут.

Простыня сама завернулась вокруг нее, облепила и как будто приклеилась. Лучше перестать о ней думать. Совсем. Иначе может случиться истерика.

Они спускались вниз до тех пор, пока Маша не сказала — хватит. Ей уже стало страшно, ей показалось, что они дошли почти до центра земли, еще немного и с ней случится клаустрофобия. Конечно, чем глубже зарыться, тем больше шанс, что звероноиды не найдут их… И снова оказаться в темноте, чувствовать, как воздуха становится все меньше, засыпать, как рыба, которую вытащили из воды…

Ее послушались безропотно, в том же месте, где остановились — разбили лагерь. Спокойно и деловито. Откуда-то опять появились эти маленькие домики…

— А теперь расскажите мне о вашей странной и удивительной планете. Теперь у нас есть время, не так ли?

Маша опустилась на пол (мягкий и теплый) в домике джеклайза, отлепила от коленей мерзкую простыню, которая никак не хотела растягиваться.

— Я видела, как земля расступилась по вашему желанию и потом сомкнулась, что это за просты… одежда, — она оттянула краешек простыни, прилипшей к промежности, — Оно как… не знаю, как что.