Во-первых, потому что «природа услуг вводит агентства в … насильственный конфликт между собой», а не только в конкуренцию за потребителя. Но мы видели, что предположение о таком конфликте некорректно; во-первых, на основании собственного предположения Нозика о том, что агентства действуют неагрессивно и во-вторых, по его сценарию 3, что все агентства создадут сеть соглашений для мирного разрешения конфликтов. Второй аргумент Нозика на это возражение состоит в том, что «ценность защиты, меньшей, чем максимальная убывает не пропорционально числу приобретающих максимальную защиту, не все потребители захотят постоянно получать меньшее благо и конкурирующие компании попадают в убывающую спираль». Но почему? Нозик здесь высказывает совершенно необоснованные утверждения относительно рынка защитных услуг. Почему Нозик ожидает в защитном бизнесе такого «эффект масштаба», что он неизбежно должен приводить к почти естественной монополии в каждой географической области? Это отнюдь не очевидно.

Напротив, все факты – и среди них есть эмпирические факты как современной, так и более отдаленной истории, напрямую относящиеся к обсуждающему вопросу – говорят нам о прямо противоположном. Как уже упоминалось, в США работают десятки тысяч профессиональных арбитров, работают также десятки тысяч юристов и судей, и огромное число частных защитных агентств, которые обеспечивают ночных патрульных, охранников и т.д. При этом, никаких признаков географической естественной монополии в этих отраслях не наблюдается. Так почему она должна возникнуть при анархизме?

И если мы рассмотрим аналоги анархической судебной и защитной системы в истории, мы вновь увидим очевидную ошибочность аргументации Нозика. Сотни лет ярмарки Шампани были главным центром международной торговли в Европе. Множество судов, торговых, сеньориальных, церковных и т.д. конкурировали за потребителей. Не только не выделилось доминирующего агентства, но они даже не нуждались в апелляционных судах. Тысячу лет древняя Ирландия до завоевания Кромвелем имела систему из множества юристов, юридических школ и защитных агентств, которые конкурировали в нескольких географических областях и ни одно не стало доминирующим. После падения Рима различные сосуществующие варварские племена мирно разрешали свои споры внутри каждой области, и, хотя представители каждого племени жили по собственным законам, между судами существовали соглашения относительно мирного разрешения споров. Более того, в наши дни высоких технологий и низкой стоимости транспорта и коммуникации будет даже проще конкурировать между географическими областями; защитные агентства «Метрополитэн», «Экуитэбл» и «Прудэншл», к примеру, могут легко организовать сеть филиалов на большой территории.

Фактически, у страховых агентств куда больше шансов стать естественной монополией, чем у защитных, так как больший страховой пул имеет тенденцию к уменьшению премий; однако, всем известно о жестокой конкуренции между страховыми компаниями и конкуренции было бы больше, если бы она не ограничивалась государственным регулированием.

Аргументация Нозика в пользу появления доминирующего агентства в каждой географической области, таким образом, является примером некорректной априорной попытки решить, к чему приведет работа свободного рынка, и эта попытка, которая игнорирует конкретные исторические и институциональные примеры. Конечно, доминирующее агентство могло бы предположительно возникнуть в конкретной географической области, но это не очень вероятно. И как указывает Рой Чайлдс в своей критике Нозика, даже если оно возникнет, оно не будет «унифицированной федеральной системой». Чайлдс также корректно указывает, что объединять все защитные услуги и называть их унифицированной монополией не менее абсурдно, чем объединить всех сельскохозяйственных производителей и переработчиков на рынке и сказать, что они представляют из себя коллективную «систему» или «монополию» на производство пищи. [12]

Более того, закон и государство теоретически и исторически разделимы и закон будет развиваться в анархическом обществе и безо всякого государства. В частности, конкретные формы анархических институтов законности – судей, арбитров, процедурных методов разрешения споров и т.д. – будут, несомненно, расти и в результате рыночного процесса, под управлением «невидимой руки», при том, что базовый свод законов (запрещающий индивидам вмешательство в чужую собственность), вероятно, будет принят всеми юридическими агентствами, наподобие того, как конкурирующие суды согласились применять и расширять принципы обычного или традиционного права. [13] Но последнее, повторимся, не подразумевает единого унифицированного свода законов или доминирующего защитного агентства. Любые агентства, нарушающие базовый либертарианский кодекс, будут признаваться открытыми преступниками и агрессорами, и Нозик сам признает, что такие агентства, из-за недостаточной легитимности, едва ли преуспеют в анархическом обществе. [14]

Давайте теперь предположим, что доминирующее агентство, несмотря на то, что это маловероятно, все же появилось. Как теперь, без нарушения чьих-либо прав оно переходит к Нозиковскому ультра-минимальному государству? Нозик пишет [15], что положение доминирующего защитного агентства, которое наблюдает, как независимые агентства, с помощью сомнительных с его точки зрения процедур защищаются от его собственных клиентов. Должно ли доминирующее агентство иметь право защищать своих клиентов от таких действий? Нозик утверждает, что доминирующее агентство имеет право запрещать применение предположительно рискованных процедур против своих клиентов и этот запрет, таким образом, устанавливает «ультра-минимальное государство», в котором одно агентство насильственным образом запрещает другим агентствам защищать права индивидов.

Здесь с самого начала возникает две проблемы. Во-первых, куда делся вариант мирного разрешения споров из сценария 3? Почему доминирующее агентство не может заблаговременно согласовать с независимыми агентствами метод разрешения споров? Ах да, здесь мы как раз и видим смешное «следовательно» Нозика, объединяющее такие соглашения в «единую федеральную судебную систему». Иными словами каждый раз, когда доминирующее и независимое агентство заранее договариваются о разрешении своих споров, Нозик называет это «одним агентством» и потом по своему определению отрицает возможность мирного разрешения споров без смещения к обязательной монополии ультра-минимального государства.

Но представьте, для того, чтобы до конца разобрать аргумент, что мы примем сомнительное определение Нозика по поводу «одного агентства». Будет ли при этом условии справедливым для доминирующего агентства объявлять конкурентов вне закона? Конечно же, нет, даже если оно не стремится вступать в прямое сражение. Что тогда по поводу множества случаев, в которых независимые агентства разрешают споры своих клиентов и не касаются клиентов доминирующего агентства? По какому праву доминирующее агентство может объявлять вне закона мирное разрешение споров между клиентами независимых агентств, не касающиеся его клиентов? Ответ будет категорически отрицательным, так как в таком случае доминирующее агентство нарушает права конкурентов и права их действующих и потенциальных клиентов. Более того, как подчеркивает Рой Чайлдс, такие действия по насаждению собственной монополии едва ли можно отнести к действию «невидимой руки рынка»; это ощутимое и вполне воспринимаемое решение и оно должно рассматриваться соответственно. [16]

Доминирующее агентство, утверждает Нозик, имеет право препятствовать «предположительно рискованным» решениям независимых агентств. Ну а как насчет самих независимых агентств? Имеют ли они право пресекать аналогичные действия со стороны доминирующего агентства? И не начнется ли, в нарушение сценария 3, вновь «война всех против всех», необходимо вовлекающая всех в постоянные агрессивные действия? Где тогда подразумеваемая Нозиком моральность деятельности государства, возникшего естественным путем? Более того, как указывает Чайлдс: как насчет рисков, возникающих при принудительной монополии одного защитного агентства? Как пишет Чайлдс: