Преодолев остаточное расстояние, Ата ощутил характерный, ни с чем не сравнимый запах, и все его сомнения мгновенно рассеялись. Ошибки быть не могло: они отрыли курсовую линию. Это был загадочный и сложный по составу запах высеченных в скале залов; он был прохладный, сухой и терпкий — запах абсолютной пустоты; поглотив руины городов, земля сохраняет его в своих недрах. Атанагор пустился бегом. В карманах позвякивали разные предметы, а молоток в кожаном футляре колотил его по бедру. Свет постепенно прибывал. Добежав до цели, археолог с трудом перевел дух: от нетерпения. Прямо перед ним работал агрегат. Пронзительный визг турбины, приглушенный звукоизолирующей оболочкой, заполнял тесный тупик; в кольчатой трубе эмульгатора клокотал воздух.

Мартен жадно следил за вращением круглых резцов. Около него, голые по пояс, стояли двое мужчин и женщина; они тоже не сводили глаз с машины. Время от времени один из них четким, уверенным движением поворачивал ручку управления или нажимал на рычаг.

Атанагор сразу почуял находку. Острые зубья буров впивались в твердую, плотную скалу, заграждавшую проход в гипопо-стильную залу гигантских размеров, насколько о ней можно было судить извне. В проеме показалась стена, кое-где еще покрытая каменистыми наростами в несколько миллиметров. От стены продолжали отваливаться куски спрессованной земли; они имели неправильную форму, и там, где они отвалились, камень начинал дышать.

Атанагор с усилием глотнул и отключил агрегат. Машина замедлила ход и стала, издав нежный, пилящий свист смолкающей сирены. Мужчины и женщина обернулись, заметили археолога и подошли к нему. В тупике воцарилась тяжелая, насыщенная тишина.

— Вы нашли ее, — сказал Атанагор.

Мужчины протянули ему руки, которые он поочередно пожал. Затем он привлек к себе женщину.

— Ну что, Бронза, ты довольна?

Она улыбнулась, не проронив ни звука. Волосы и глаза у нее были черные, а кожа — темная, необычного охристого оттенка. Твердые и блестящие полушария грудей были увенчаны острыми, почти лиловыми сосками.

— Вот и закончили, — сказала она. — Все же мы ее отрыли.

— Теперь вы можете куда-нибудь пойти втроем, — сказал Атанагор, поглаживая женщину по горячей голой спине.

— Не, и думать нечего, — ответил тот, что справа.

— Почему, Бертиль? — спросил археолог. — Может, твой брат и не прочь прогуляться.

— Не, — ответил Брис, — лучше мы еще пороем.

— А больше вы ничего не нашли? — спросил Жирдье.

— Там, в углу, есть кое-что, — сказала Бронза. — Опять горшки. А еще лампы и заржавевший замок свода.

— Потом посмотрим, — сказал Атанагор. — Ну что же, тогда пошли вдвоем? — добавил он, обращаясь к Бронзе.

— Пожалуй. На этот раз с удовольствием, — ответила она.

— Зря твои братья не идут. Им бы не мешало подышать воздухом.

— Воздуха и здесь хватает. Охота посмотреть, чего там дальше, — сказал Бертиль, шаря рукой по машине в поисках контактора.

Он надавил на черную кнопку. Агрегат заворчал сначала тихо и неуверенно; потом голос его окреп, набрал силу и взвыл на высокой ноте.

— Только не надрывайтесь, — крикнул Атанагор, перекрывая вой машины.

Огромные зубья опять принялись выгрызать из стены тяжелую пыль, которую тут же всасывал работающий агрегат.

Брис и Бертиль закивали, заулыбались.

— Все в порядке, — сказал Брис.

— Тогда счастливо, — бросил напоследок археолог. Он развернулся и зашагал прочь. Бронза, взяв его под руку, пошла рядом. У нее была легкая, пружинистая походка; от электрических ламп на коже ее танцевали оранжевые блики. Позади плелся Мартен Жирдье и, несмотря на свои дурные наклонности, взволнованно следил за движением крутых бедер молодой женщины.

Так, в молчании, они дошли до круглой площадки, куда сходились все галереи. Бронза отпустила руку Атанагора и подошла к нише, вырубленной в стене; там была сложена ее одежда. Она сняла короткую рабочую юбку и надела шелковую блузу и белые шорты. Пока она переодевалась, мужчины смотрели в сторону: один из деликатности, другой — чтобы даже мысленно не изменять Дюпону, — потому что под короткой юбочкой на Бронзе ничего не было. Да ей и не нужно было ничего.

Как только женщина закончила переодевание, все трое возобновили быстрое продвижение к выходу и снова пролезли в колодец — только уже в обратном направлении. Мартен поднимался первым, Атанагор замыкал восхождение.

Наверху Бронза потянулась. Сквозь тонкий шелк блузки проступили более темные участки ее тела, и Атанагор попросил Мартена направить луч фонаря в другую сторону.

— Как здесь хорошо... — проговорила она. — Так тихо... Откуда-то донесся металлический звон, и эхо долго перекатывалось по дюнам.

— Что это? — спросила женщина.

— Кое-что новенькое, — сказал Атанагор. — Сюда понаехала тьма народу. Они собираются строить железную дорогу.

Тем временем все трое подошли к палатке.

— Какие они, те, что приехали? — спросила Бронза.

— Среди них двое мужчин, — сказал Атанагор. — Двое мужчин и одна женщина. Кроме того рабочие, их дети и Амадис Дюдю.

— Каков он из себя?

— Это грязный педик, — объяснил Атанагор.

Он осекся, спохватившись, что Мартен рядом. Но тот, к счастью, уже улизнул на кухню к Дюпону. Археолог облегченно вздохнул.

— Я бы не хотел его обижать, — объяснил он.

— А что эти двое мужчин?

— Один очень хороший. А другого любит та женщина. Но тот, что хороший, сам любит эту женщину. Его зовут Анжель. Он красивый впридачу.

— Красивый... — растягивая слоги, повторила Бронза.

— Да. Вот только Амадис... — и Атанагор поежился. — Пошли выпьем чего-нибудь. А то замерзнешь.

— Мне не холодно... — тихо проговорила Бронза. — Анжель... Какое странное имя.

— Странное, — согласился археолог. — У них у всех странные имена.

На столе всеми своими лучами сиял газовый фонарь; полог палатки был уютно и гостеприимно откинут.

— Проходи, — сказал археолог, подталкивая женщину вперед.

Бронза вошла.

— Здравствуйте! — сказал аббат, вставая из-за стола при ее появлении.

— Сколько пушек нужно враз, чтоб разрушить весь Ар-рас? — без предисловий спросил аббат Грыжан, когда Атанагор вошел в палатку вслед за Бронзой.

— Одиннадцать! — сказал археолог.

— О нет, это чересчур. Скажите три.

— Три, — повторил Атанагор.

Аббат схватил четки и скороговоркой трижды пробурчал что-то себе под нос. Он выпустил четки из рук. Бронза уселась на кровать Атанагора. Археолог в изумлении смотрел на священника.

— Что вы делаете в моей палатке?

— Я только недавно приехал, — объяснил аббат. — Вы играете в белибердень?

— Вот это здорово! — сказала Бронза, хлопая в ладоши. — Мы будем играть в белибердень!

— Не следовало бы мне обмениваться с вами ни единым словом, ибо вы существо непристойное. Но у вас чертовски красивая грудь.

— Спасибо, я знаю, — ответила Бронза.

— Я ищу Клода Леона, — сказал аббат. — Он отшельник. Он должен был приехать сюда недели две назад. Я же — региональный инспектор. Сейчас покажу вам удостоверение. В этих краях полным-полно отшельников, только все они довольно далеко. А Клод Леон где-то тут рядом.

— Я его не видел, — сказал Атанагор.

— Надеюсь, что так, — ответил аббат. — Отшельник не имеет права покидать свой скит, разве что по специальному разрешению уполномоченного регионального инспектора, — и аббат поклонился. — Так что это я собственной персоной, — продолжал он. — Раз, два, три, четыре, всех нас грамоте учили...

— Что читать, чем писать и с кем по лесу гулять, — подхватила Бронза, хорошо помнившая катехизис.

— Благодарю вас, — сказал аббат. — Итак, я остановился на том, что Клод Леон, вероятно, где-то поблизости. Приглашаю вас посетить его вместе со мной.

— Надо бы сперва перекусить, — сказал Атанагор. — Бронза еще ничего не ела. Это очень неразумно.

— Я не откажусь от бутерброда, — сказала Бронза.