Как и следовало ожидать, Ольга устроила скандал с угрозами, киданием одежды в сумку, слезами и прочими атрибутами семейной ссоры крупного масштаба. Но, поскольку семейной парой мы не были да и Оля мне уже порядком надоела, я был готов на все, вплоть до крайней меры – расставания. Однако в душе я понимал, что как человек для совместного проживания моя новая пассия Катя может быть не лучше Ольги. Да по большому счету, я толком и не знал, хочет ли Катя быть со мной вместе постоянно. Поэтому все-таки дал себе слово держаться до последнего. Однако, как только Ольга начала кричать громче обычного да еще с обещаниями типа «Я уйду от тебя», моя больная голова не выдержала и с языка слетело:

– Ну и уходи!

Очевидно, что в ее планах не присутствовал пункт, связанный с немедленным уходом, наверное, Ольга предполагала, что процедура расставания у нас выльется в долгие разбирательства. Она начала причитать, что «никогда не вернется», «ты еще пожалеешь», «ты пропадешь».

Услышав последнюю фразу, я невозмутимо бросил:

– За ключами приедет мой водитель! Счастливо оставаться!

И не слушая проклятия, бросаемые мне вдогонку, кинулся бегом вниз по лестнице.

Видимо, на лице отражались бурные перипетии, пережитые мною ночью и утром, поэтому сотрудники, встретив в офисе начальника, идущего по коридору слегка при этом покачиваясь и опуская глаза, разбегались, стараясь не беспокоить по пустякам. Только наш ветеран, проработавший в компании почти пятнадцать лет, Валерий Петрович Шнейдерман, имевший негласное право говорить мне все, что думает, неожиданно для меня скромненько постучался, вошел в кабинет и произнес:

– Плохо дело, Вячеслав Семенович!

– В смысле? – все еще не понимая, о каких делах может идти речь, спросил я.

– Во всех смыслах. Кому-то мы на хвост наступили. По трем проектам, которыми очень плотно занимались в последнее время, проиграли в тендерах, а на нашем самом большом объекте архитектурно-строительным надзором приостановлена работа.

Я включил компьютер, вышел в Интернет. Просмотрел традиционные информационные сайты «rbc. ru», Ошибка! Недопустимый объект гиперссылки. и почтовый ящик на Ошибка! Недопустимый объект гиперссылки.. Я ежедневно проделывал это автоматически, даже продолжая подписывать письма, разговаривать по телефону и отдавать распоряжения сотрудникам. Я набрал телефон помощника:

– Позови мне нашего нового сотрудника, отвечающего за экономическую безопасность. Забыл, как его зовут.

– Орлов Михаил Сергеевич.

– Ну да, Орлова Михаила Сергеевича. Прямо сейчас! Быстро!

Повинуясь велению времени, я создал в своей организации службу экономической безопасности, которая пока состояла из одного сотрудника, отставного подполковника УБЭПа. Проверить нового коллегу в деле до сих пор не представлялось возможным, и я впервые обращался к Орлову с поручением.

В дверь постучали.

– Разрешите войти! Вызывали? – по-военному, скорее утверждая, чем спрашивая, отрапортовал Орлов.

– Не вызывал, а просил зайти. Присаживайтесь, Михаил Сергеевич.

Он с подобострастием сел на краешек стула:

– Слушаю вас, Вячеслав Семенович!

«Да, с таким каши не сваришь», – подумал я, а вслух сказал:

– Есть у меня для вас одно, нет, скорее даже два задания. Во-первых, я бы хотел узнать подробнее о девушке по имени Екатерина Арсенцева, которая проживает на Можайском шоссе, но точный адрес лучше спросите у моего водителя. Во-вторых, создается впечатление, что последнее время кто-то ставит палки в колеса нашей компании. Необходимо срочно узнать, кто же устраивает нам обструкцию?

Орлов записал сказанное мной в блокнот.

– Сколько времени вы мне даете, Вячеслав Семенович?

– Постарайтесь найти ответы на поставленные вопросы как можно скорее. Через три дня жду вас с докладом по первому вопросу, а через неделю – по второму!

Бородин был крайне недоволен не только работой, выполняемой партнером, но и тем, что недовольство это в виде негромкого ропота начало раздаваться с разных сторон. На сей раз, чтобы показать свое отношение к складывающейся ситуации, Бородин решил не идти в кабинет партнера, а пригласил Пастухова к себе. Но Пастухов потому, наверное, и достиг олигархических вершин, что обладал фантастической интуицией. Он понимал, что ничего хорошего этот разговор не сулит, а посему настаивал на встрече где-нибудь на нейтральной территории. Договорились, что такой территорией будет зал заседаний совета директоров, находящийся в арбатском особняке штаб-квартиры их совместной корпорации. У каждого из них имелось еще несколько современных офисных зданий, в которых протекала деловая жизнь компаний, работающих в различных сферах бизнеса, а в этом вычурном псевдоаристократическом здании друзья-партнеры бывали вместе не чаще одного раза в месяц. Встречались они во время проводимых здесь советов директоров, на которые съезжались не только топ-менеджеры корпорации из всех уголков нашей необъятной Родины, но и независимые директора, еще не так давно бывшие руководителями крупных международных корпораций, членами различных парламентов, и даже один бывший премьер-министр небольшого, но известного государства.

Подходила к концу зима, практически не замеченная Пастуховым. И не столько потому, что из тонированного и задрапированного окна бронированного автомобиля «Мейбах» любое время года выглядело одинаково безлико и неопознаваемо, сколько из-за того, что навалившиеся после коротких традиционных куршавельских новогодних каникул дела не давали возможности сделать даже минутную передышку. Бизнес был на подъеме. Как однажды Пастухов сказал своему старому школьному другу: «Прет отовсюду!» Существовала только одна маленькая проблема, даже не проблема, а так себе, проблемка – никак не получалось приступить к работе по обещанной вице-премьеру программе. По всей вероятности, именно эта тема и была предметом предстоящей встречи.

Бородин приехал, как обычно, немного раньше, и когда Пастухов переступил порог зала заседаний, его партнер уже сидел за столом и неторопливо помешивал ложечкой в хрустальном стакане. В отличие от многих коллег и подчиненных, Бородин был консервативен во взглядах на питье и еду. Кофе он практически не пил, отдавал предпочтение черному чаю, абсолютно не разделяя новомодных увлечений всякими травяными или зелеными. При этом чай он пил только из хрустальных стаканов в тяжелых серебряных подстаканниках. Последнее время подстаканники украшал массивный двуглавый орел, этим олигарх еще раз подчеркивал свою нерушимую связь с нашим государством. Трудно было поверить, что этому человеку едва перевалило за сорок, настолько он порой казался старорежимным ретроградом.

Бородин поднял голову, кивком поприветствовал вошедшего партнера, но руки ему при этом не протянул. Последнее время отношения между олигархами стали, мягко говоря, натянутыми. Бородин никогда не принимал образ жизни Пастухова, его бесконечные гульбища. До поры до времени, пока это касалось только самого Пастухова, Бородин делал вид, что ему безразлично. Но недавно, на встрече с сильными мира сего, ему намекнули, что было бы неплохо партнеру уважаемого олигарха немного поумерить свой молодецкий пыл, особенно за границей, где такое поведение плохо отражается на имидже страны.

Пастухов спокойно выслушал, подумал несколько секунд и резко бросил:

– Давай к этому больше никогда не возвращаться как к не имеющему отношения к нашему совместному бизнесу.

– Ну что же, тебе виднее, – сдержанно ответил Бородин, – но думаю, что ты не прав.

Сегодняшняя встреча была первой после того разговора. Его содержание никто из присутствующих не забыл, и это, безусловно, предопределило тяжелую атмосферу, которая царила в зале заседаний в данный момент.

Разговор начал Бородин.

– Напоминаю тебе, что я с твоих слов пообещал Кеше начать работы по контракту с первого февраля. Февраль заканчивается, а у нас, кроме названия компании и заключенного многомиллиардного контракта, ничего нет. Народ уже не на шутку напрягается и требует объяснений. Да и я, честно говоря, хотел бы знать, когда мы начнем вплотную заниматься проектом?