– К Пасхе или, быть может, к лету мы вернемся.

Он любезно поцеловал руку Мэри Перси, и маленький караван тронулся в путь.

Морган с детьми долго махали им вслед, пока повозки не скрылись из виду. Обернувшись, Морган увидела, что трое ее ребятишек тихо плачут, шмыгая носами. Морган хотела было отчитать их за неуместные слезы, но вдруг обнаружила, что сама тоже плачет.

Екатерина Говард отправилась на эшафот 13 февраля 1542 года. Умирала она с большим достоинством, чем жила, и, как ее кузина Анна Болейн, обратилась к народу с просьбой молиться за упокой ее души.

Морган узнала об этом из письма Нэн. Ее взволновала не столько трагическая судьба юной королевы, сколько судьба ее собственности, Фокс-Холла. Что теперь будет с ним? Разумеется, он будет возвращен короне – согласится ли Генрих передать поместье законным владельцам?

Морган принялась за письмо к Нэн, сообщая, что намерена приехать в Лондон к концу апреля.

– Но, Морган, – возразила Мэри, услышав о предполагаемом путешествии, – вы ведь пригласили Френсиса с детьми на Пасху! – И тут же добавила: – Впрочем, я с удовольствием возьму на себя роль хозяйки в ваше отсутствие.

– Чепуха, Мэри! Вы поедете со мной!

Мэри выглядела совершенно потрясенной:

– О, придворная жизнь пугает меня! Лучше я останусь здесь!

Морган попыталась скрыть свои истинные чувства под маской дружелюбия и участия:

– Мэри, прошу вас, поедемте вместе, у меня есть план. Вы должны встретиться с королем и попросить его вернуть вам хотя бы часть земель. Мы обе обратимся к нему с просьбой. Вы ведь не утратили воли к борьбе?

Мэри давно утратила даже остатки воли, но не решилась признаться в этом Морган. В конце концов она уступила.

Тюльпаны, гиацинты, нарциссы, фиалки, пионы ознаменовали приход весны в Гринвич-Палас. Цветущий ковер вокруг, пьянящий аромат влажной земли, тепло весеннего солнца придавали храбрости Морган, когда она шла по дорожке парка навстречу королю.

Конечно же, она нервничала, и ей не придавали уверенности причитания Мэри Перси, семенившей позади.

– Он нам откажет, – повторяла та, – а может, вообще не станет разговаривать с нами. О, лучше бы я осталась в Белфорде.

Морган хотела грубо оборвать Мэри, но тут увидела короля в сопровождении придворных. Что-то, впрочем, было не так. Подойдя ближе, она поняла, что именно: сам Генрих. Огромный, грузный, он опирался на палку и выглядел много старше своих лет. Казалось, силы постепенно покидают его.

Мэри Перси тихонько воскликнула:

– Его величество такой… старый! Ему ведь не больше пятидесяти!

– Знаю, – шепотом ответила Морган. – Я слышала, он очень тяжело пережил смерть Екатерины, но не представляла, что настолько.

Морган подумала, что, возможно, сейчас не самое удачное время для просьб; и сам король, и его окружение выглядели слишком торжественными и печальными.

Но один из придворных показался ей знакомым. Ричард Гриффин. Как раз в тот момент, когда Морган уже решила было потихоньку улизнуть, он обернулся, узнал Морган, и торжественное выражение на его лице сменилось радостной улыбкой.

– Пути назад нет, – тихо сказала Морган. – Король нас тоже заметил.

Она взяла Мэри за руку и чуть ли не потащила вперед.

Оказавшись перед королем, Мэри немедленно рухнула на колени, молитвенно сложив руки.

– Ваше величество, – начала она дрожащим голосом, – прошу вашей милости. Я вдова графа Нортумберленда, осталась без средств к существованию. Молю вас вернуть хотя бы часть бывших владений моего покойного супруга, дабы я могла обеспечить свое будущее и…

Она замолчала, явно намереваясь разрыдаться. Морган уже собралась ринуться на помощь подруге, но тут король глухо произнес:

– Полагаю, вашу проблему можно решить, леди.

– Вы так добры, ваше величество, – пробормотала графиня, целуя руку короля.

Он кивнул и повернулся к Морган:

– А вы, мадам, тоже о чем-то просите или же помогаете графине?

Морган тоже опустилась на колени:

– У меня есть одна небольшая просьба к вашему величеству. Молю вас ради моих детей вернуть мне Фокс-Холл. Это единственное, что у меня есть.

– Фокс-Холл? – Генрих задумчиво потер подбородок. Но почти тут же взгляд его просветлел. – Ах да! Неподалеку от Эйлсбери! А что вы можете предложить за него, мадам?

Глаза Морган блеснули.

– Предложить? Но это мое законное имущество, ваше величество, конфискованное моим бывшим дядей. Я жизнь готова отдать за Фокс-Холл.

Она осеклась, едва сдерживая негодование. Не зашла ли она слишком далеко? Но тут Морган заметила Ричарда, который, стоя позади Генриха, одобрительно улыбался ей.

И Генрих тоже улыбнулся, а затем протянул ей руку:

– О да, встаньте же, Морган Тодд-Синклер, чтобы мы могли разглядеть вас получше! Возвращайтесь в свой дом у реки с нашими самыми добрыми пожеланиями. Хотя, пожалуй, вы должны пообещать одну вещь – задержаться при дворе на некоторое время, дабы осветить и украсить нашу жизнь. А то весна в этом году что-то задержалась.

Морган и в самом деле задержалась, хотя ее мучило чувство вины, оттого что дети и муж остались одни. Впрочем, малыши были в безопасности, Агнес и Пег хорошо заботились о них. И она в конце концов добилась того, чего хотела: Фокс-Холл снова принадлежал ей и Эдмунл вступит в права владения по достижении совершеннолетия.

Морган предложила Мэри уехать, когда та пожелает, но Мэри заявила, что подождет, чтобы они могли отправиться в путь вместе. Графиня Нортумберленд не привыкла путешествовать в одиночестве.

В начале мая в Лондон приехала Нэн. Она все еще переживала смерть матери, случившуюся минувшей зимой. Морган подумала, что старшее поколение их семьи ушло в небытие. Вместе с Нэн они проводили много времени в беседах и воспоминаниях, но даже ей Морган не хотела признаться, что ждет Тома Сеймура. Ходили слухи, что он должен вернуться в Англию для подготовки крепостей к предстоящей войне с Францией.

Последние дни мая принесли в Англию дожди. Морган сидела у окна в Гринвиче, пытаясь сосредоточиться на книжке Френсиса. Она была опубликована незадолго до приезда Морган в Лондон и сразу приобрела популярность.

– Ваш родственник сделал себе имя благодаря этой маленькой книжечке, – произнес Ричард Гриффин.

Морган подвинулась, освобождая ему место рядом с собой.

– Эта погода, – сказала она, – повергает меня в тоску.

– Что верно, то верно, – отвечал Ричард. Морган отложила книгу.

– Вы тоже выглядите подавленным, должно быть, тяжело переживаете утрату Маргарет.

– Да, это был настоящий шок. Она ведь всегда отличалась крепким здоровьем. Но шесть месяцев назад начала болеть, потеряла аппетит и слабела с каждым днем. Благодарение Господу, она не слишком страдала перед кончиной.

– Сочувствую вам, Ричард. Маргарет была удивительно милым и добрым существом.

– Да, что-то его величеству и мне не везет с женами из семейства Говардов.

Ричард не любил Маргарет. Он женился на ней ради имени и влияния. И сейчас, когда Маргарет умерла, нити, связывающие Ричарда с королем, похоронены вместе с ней.

Морган и Мэри отправились в обратный путь в начале июня, когда весь двор переехал в Виндзор. Этим же путем, великим северным трактом, два года назад Морган путешествовала рука об руку с Томом Сеймуром. Но сейчас при дворе о Томе ничего не было слышно.

Десять дней спустя они добрались до Нортумберленда. Здесь им предстояло расстаться. Мэри отправлялась в свой прежний дом, а Морган продолжала путь в Белфорд. Мэри была полна планов относительно обустройства и перестройки своих владений. Морган тоже подумывала о том, чтобы отремонтировать Фокс-Холл.

В час прощания Мэри разрыдалась.

– Вы столько сделали для меня, – начала она. Морган погрозила ей пальцем:

– Мэри, я не в состоянии выносить ваши сентиментальные благодарности, вы тысячекратно отплатили мне своей дружбой и просто обязаны навещать нас время от времени.