– Что значит кусочек солонины и немного вина для такого богатого человека, как он? – жаловалась Полли Пег. – Я всегда говорила, что он скряга. Помню, однажды, когда ему не было еще семнадцати, я съела несколько леденцов из вазочки…

Морган, расслышав из-за двери обрывок разговора, вошла в комнату, где женщины перешивали платья хозяйки.

– Так-так, – начала она, входя, – вы, вероятно, говорите о своем хозяине?

Пег покраснела, но Полли продолжала как ни в чем не бывало:

– Да, мадам. Вам давно пора купить новое платье, а не перешивать старое. А теперь его милость еще жалуется, что в замке съедают слишком много продуктов. С вашего позволения, моя госпожа, держу пари, он подсчитывает каждую каплю пива.

Морган погрозила Полли пальцем. Старая служанка чувствовала себя свободнее после ссоры Морган с Джеймсом и позволяла себе некоторые вольности. Но порой это переходило все границы.

– Прекрати, Полли. Хозяин всегда строго следил за состоянием наших кладовых и всеми закупками, и это правильно. И уж ты-то не можешь пожаловаться на недоедание.

Полли сложила ладошки на животе и хихикнула:

– Я-то нет, мадам! Да он и не на меня жалуется.

Страх закрался в душу Морган.

– Вот как? На кого же тогда?

Полли склонила голову:

– На вас, мадам. Я слышала, как он говорил Мэтью, что в последнее время вы едите за двоих.

Морган потянулась за бутылкой бренди, повернувшись спиной к служанкам, чтобы те не наметили, как у нее дрожат руки.

– Фу, как глупо!

Она глотнула из бокала и поставила его на место. «Последнее время я слишком много пью», – подумала Морган, сразу испытав облегчение, и, смеясь, повернулась к служанкам:

– Еда – одно из немногих удовольствий в здешней тоскливой жизни.

Она взяла со стула одно из перешитых платьев.

– Ты вышиваешь все лучше, Пег, – сказала Морган.

Тем вечером Морган пыталась написать письмо Нэн, но не могла сосредоточиться. Капля чернил стекла с пера прямо на конверт. Морган попыталась ее стереть, но не получилось.

«Умоляю, прости меня за внешний вид письма, дорогая Нэн, но я невероятно расстроена и чувствую себя подавленной. Возможно, всему виной погода, – писала она. – Думаю, надвигается шторм».

Морган чертыхнулась и отбросила перо, разбрызгав по столу чернила. Она протерла столешницу, вновь взялась за перо и закончила письмо «Напиши мне побольше о короле и Анне Клевской. И не задерживайся с ответом. Весточки от тебя – единственная радость в моей жизни».

Она передала приветы всем Сеймурам, поставила подпись и устало откинулась на стуле.

Прошло две недели с тех пор, как она укрыла отца Бернарда в замке. Морган надеялась, что к этому времени он поправится и уйдет. Но он не окреп, все еще сильно кашлял и не был готов к длинному путешествию.

Раздался громкий стук в дверь. Морган вскочила, испуганно прижав руку к груди.

– Кто… кто там?

– Это я, госпожа, – послышался голос Пег.

Морган облегченно вздохнула:

– Входи.

Первое, что заметила Морган, это испуганный взгляд Пег. Что еще натворила эта девица? – устало подумала Морган. Забеременела от грума? Морган опустилась в кресло и указала Пег на стул напротив.

– Госпожа, мне не следовало приходить, – сказала Пег, пряча глаза.

Поговаривали, будто Пег – незаконная дочь Мэтью, именно он привел ее в замок зимой, накануне свадьбы Морган.

– Я не должна вам этого говорить, – произнесла девушка.

Терпение Морган было на пределе.

– Но раз пришла, говори!

– Это касается вас, моя госпожа. – Она смахнула слезинку и продолжала: – Помните, Полли сегодня говорила насчет еды?

Она опять замолчала, теребя белый фартучек.

– Ну? Продолжай! – потребовала Морган, с тоской глядя на бренди.

– Полли не все вам сказала. По доброте душевной, наверное. Но я считаю, вы должны это знать. Чего только вы не перенесли, ваша светлость. – Она опять замолчала.

Морган уже хотела отругать бедную девушку, но быстро взяла себя в руки.

– Пожалуйста, договаривай, Пег.

– Его милость сказали, что вы едите за двоих, потому что беременны от любовника, которого себе завели здесь, в замке. Полли и я знаем, что это неправда. Но я должна была вам рассказать, даже если вы меня накажете. – И, закрыв лицо ладонями, девушка заплакала.

Морган встала, ободряюще похлопала Пег по плечу:

– Ну конечно, это неправда. Не расстраивайся из-за всяких пустяков. Его милость иногда не контролирует себя – вот и все. А сейчас выбрось эту чепуху из головы, пойди умойся и отправляйся спать.

Пег с благодарностью посмотрела на хозяйку:

– О, мадам, вы так добры! И как его милость могли такое сказать?

– Спать, быстро спать, – повторила Морган, и Пег радостно убежала.

Морган прислонилась к двери. «Я больше не выдержу», – подумала она. Подошла к столу, взяла перо и дописала в конце письма к Нэн: «Помолись за меня».

Той ночью Морган не стала ничего рассказывать отцу Бернарду. Он заметил, что его порция немного уменьшилась, но промолчал. Они обменялись всего несколькими дежурными фразами, и Морган поспешила уйти. Она настолько устала, что просто мечтала добраться до постели. Отворила дверь своей спальни и вскрикнула.

Посреди комнаты стоял Джеймс. Морган хотела убежать, но он подскочил и схватил ее за руку.

– Я распорядился обыскать каждый дюйм замка. Еще до рассвета мы найдем твоего любовника. А затем вы оба получите по заслугам, о, как жестоко вы поплатитесь!

Морган смотрела в его дикие, совершенно чужие глаза.

– У меня нет любовника, – вяло сказала она.

– Лживая шлюха! – Он с размаху ударил ее по лицу и грубо отшвырнул. Морган опустились на кровать. – Ты всегда лгала мне! Это Френсис, наверняка Френсис! И мы скоро его найдем! – Он направился к выходу. – Не пытайтесь бежать, мадам. Я поставил человека у вашей двери.

Морган чувствовала, что теряет сознание. Она словно плыла над облаками, все дальше и дальше, до самого Лондона. Казалось, прошли часы, дни, недели. Когда Морган очнулась, уже стемнело. Неужели ночь еще не кончилась? И все случившееся ей приснилось? Она провела ладонью по лицу и заметила следы крови на рукаве. Нет, не сон, муж действительно разбил ей лицо.

Тут Морган услышала шум за дверью. Приподнялась на локте, и в этот момент в комнату ворвался Джеймс. Он явно торжествовал.

– Итак, – тихо произнес он, – я ошибался.

Морган не произнесла ни слова.

– Это хуже, значительно хуже, чем то, что делал мой брат, – продолжил он. – Вы не оставили мне выбора. К Кромвелю уже спешит гонец.

– К Кромвелю? – переспросила Морган. Странный шум у нее в ушах не стихал. Неужели она тоже сходит с ума? Но тут мелькнула странная догадка. – Что там за стук снаружи?

– Сооружают виселицу. Для отца Бернарда.

– Откуда ты знаешь, что это он?

Джеймс показал маленький серебряный крестик:

– Вот откуда.

– И вы повесите его, не дожидаясь санкции короля?

– У нас на севере мы сами осуществляем правосудие – пора бы вам это знать. Не будь вы родственницей Кромвеля, и вас бы вздернули без долгих разбирательств.

Морган молча смотрела, как муж выходит из комнаты.

Он вернулся с первыми рассветными лучами. Начинался теплый ясный майский день.

– Пойдемте, – приказал Джеймс.

– Куда? Я не одета.

– Пойдемте, – еще более резко сказал он. Морган поняла, что, если не подчинится, ее поволокут силой.

Джеймс пропустил ее вперед:

– К окну во двор.

Она поняла, какое зрелище ее ждет, и, подойдя к окну, не удивилась. Грубо сколоченная виселица, кучка слуг, несколько деревенских жителей – и бредущий к помосту отец Бернард со связанными за спиной руками.

Шум и разговоры стихли, отец Бернард обвел собравшихся абсолютно спокойным взглядом. Он сказал что-то, но Морган не расслышала сквозь оконное стекло. Мэтью набросил петлю на шею священника, и Морган отвернулась. В тот, другой, май в Тауэре рядом с Анной… и еще раньше Шон… Она закрыла глаза.