Письмо к Шону Морган, конечно же, уничтожила, сожгла поздно ночью, а Том Сеймур вытряхнул пепел в камин.

– Кто угодно мог подобрать письмо Шона, – уже в шестой раз повторял Том. – и слишком многие при дворе увидели бы в нем оружие против любимицы Кромвеля.

– Но и я, и Шон слишком незначительные фигуры, – возражала Морган, также в шестой раз.

Том резко махнул рукой:

– Не важно. Любой, кто выступает против короля в этом вопросе, пусть даже последний селянин, должен быть наказан. И любой, кто стремится завоевать положение при дворе, знает, как будет выглядеть такой документ в глазах короля.

Морган впилась ногтями в ручки кресла и уставилась в темноту.

Пламя единственной свечи освещало комнату, серп луны серебрился в летнем небе.

– Что, если Шон никогда не вернется? Что, и я уеду в Ирландию?

Том вздохнул:

– Не знаю, к чему может привести такой поступок. Если король казнит сэра Томаса по обвинению в государственной измене, любой, кто посмеет противоречить Генриху, обречен.

Том подошел к Морган, присел у ее ног, дружески дернул ее за нос и мягко улыбнулся:

– Послушай, малышка, ты слишком молода, как и Шон. Брак с Синклером может и не состояться. Такие затеи частенько срываются. Мой совет – поиграй чуть-чуть, притворись на некоторое время, будто согласна выполнить волю своего дяди. В конце концов, свадьба еще не скоро.

– Я думаю, что лучше бы мне сбежать с Ричардом Гриффином, чем выходить замуж за неизвестно кого из Нортумберленда, – печально проговорила Морган. – Кстати, где Ричард?

Том встал и потянулся.

– Он не приехал в Виндзор. Видимо, вернулся в Лондон.

Морган удивленно посмотрела на Тома:

– Не из-за того… того, что случилось, когда Нед нас застал?

– Нет, – рассмеялся Том. – Никто не придает значения этому хобби Ричарда. Кроме тех случаев, когда это касается тебя. Твой дядя не захочет, чтобы ты флиртовала с Ричардом или с кем-либо еще, в то время как готовится твоя свадьба. Будущий граф Белфорд, без сомнения, женится только на девственнице.

Морган почувствовала, как ужин зашевелился у нее в желудке. Эта проблема до сих пор не приходила ей в голову в суете минувшего дня. Даже в плохом освещении Том заметил, как она побледнела, и его брови сошлись к переносице.

– Надеюсь, ты не отдалась Ричарду? – довольно грубо спросил он.

– О! Нет, конечно, нет! Я просто… просто подумала, каким может быть этот самый Джеймс.

– В постели? – улыбнулся Том.

– Нет. – Морган поднялась и прильнула к Тому. – Уверена, найдется какой-нибудь выход. Я знаю, что смогу выпутаться из этой истории и все-таки выйду замуж за Шона.

– Возможно. – Том пожал ей руку. – Но ты не будешь писать ему?

– Не сейчас. Я слышала, что в следующем месяце король собирается в небольшое путешествие. Он посетит новое поместье Неда в Гемпшире. Полагаю, я могла бы заехать в Фокс-Чолл ненадолго. Оттуда и напишу.

Том поразмыслил и кивнул:

– Это должно быть сравнительно безопасно, – Он отпустил ее руку и шагнул к двери. – Мне лучше уйти, пока Мэдж не вернулась и не возомнила, что мы занимаемся чем-либо непристойным. – И он подмигнул Морган, выходя в коридор.

Все окна в апартаментах Анны Болейн были распахнуты настежь, и комнату наполнял свежий вечерний ветерок с Темзы. Лакеи сновали между придворными, разнося блюда с холодным мясом, свежей зеленью и фруктами. Гости собрались у королевы после целого дня охоты. Ожидали короля, но он все еще беседовал с португальским послом.

Анна была необычайно оживлена, уговаривала Марка Смитона импровизировать на лютне, требовала новых стихов от Уайатта и Суррея, настаивала на том, чтобы Френсис Уэстон и Уилл Бриртон составили ей пару в танцах.

Но музыка и смех стихли, когда дверь резко распахнулась. Присутствующие подумали, что это король, но в комнату стремительно вошел Ричард Гриффин и опустился на одно колено перед королевой.

Анна приветствовала его игривой улыбкой:

– Добро пожаловать, мой славный Ричард, вас не было почти две недели. Она мягкая податливая блондинка или страстная брюнетка?

Однако Ричарду было не до шуток. Поклонившись еще ниже, он сказал:

– Ни то, ни другое, ваше величество. Я только что из Лондона. Граф Нортумберленд предъявил лорду Дейкру обвинение в государственной измене. Суд назначен на следующую неделю.

Наступила тишина. Лорд Дейкр был одним из самых непоколебимых католиков королевства. Некоторое время назад он и Нортумберленд столкнулись по какому-то личному поводу. Граф ждал подходящего момента для нанесения ответного удара; и время настало, когда па троне оказалась его старая любовь, Анна Болейн.

Томас Уайатт аккуратно промокнул губы салфеткой.

– Если лорда Дейкра признают виновным, это будет вашей победой, – обратился он к Анне.

Она улыбнулась Уайатту:

– Религиозные течения действуют в мою пользу. Его обязательно признают виновным.

Морган невольно выпрямилась в кресле. Положение заставляло ее симпатизировать лорду Дейкру, хотя она не имела ни малейшего понятия, кто это такой. Но она служила королеве. Противоречивые чувства Морган были своего рода отражением нынешнего тревожного времени. Но, прогнав прочь все мысли, она посмотрели на Ричарда Гриффина. Он по-прежнему выглядел франтом.

Ричард вновь обратился к королеве:

– Здесь еще один человек, ваше величество, который хотел бы поговорить с вами. Посланец лорда Нортумберленда.

Анна кивнула:

– Хорошо, пригласите его.

Ричард дал знак пажу у дверей, и тот впустил нового гостя. В комнату вошел стройный молодой блондин. В нем было нечто неуловимо строгое – тонкий, четко очерченный рот, холодные серо-голубые глаза, нос с легкой горбинкой. Костюм, вполне модный, все же был несколько консервативен. Он решительно подошел к королеве и опустился на одно колено.

Ричард Гриффин остановился рядом и объявил:

– Ваше величество, позвольте вам представить Джеймса Синклера.

Джеймс Синклер! Морган едва не рухнула па руки Уилла Бриртона, но он успел ее подхватить. Джеймс Синклер о чем-то беседовал с королевой, однако Морган слышала только звук его голоса, не разбирая слов. Постепенно она пришла в себя. Уилл Бриртон наклонился, спрашивая, все ли с ней в порядке. Она кивнула, силясь улыбнуться и обратить все в шутку. Последние слова Джеймса Синклера донеслись до нее: «…мой брат, Френсис, и почту за честь служить вам».

Анна Болейн одарила Джеймса Синклера ослепительной улыбкой:

– Отлично сказано, мой дорогой. Ваша преданность радует меня. – Она сделала знак Марку Смитону: – Марк, сыграйте нам. Джеймс, вы поведете танец. Вам знакома какая-нибудь дама из присутствующих здесь? – Получив отрицательный ответ, королева сказала: – Тогда я сделаю выбор за вас.

Судьба водила пальцем Анны Болейн, когда он указал на Морган.

Морган медленно двинулась через комнату. Она могла думать только о том, что он, к счастью, не оказался карликом в бородавках. Впрочем, это было слабым утешением.

– Дорогая! – Королева взяла Морган за руку. – Это Джеймс Синклер. Уверена, вы о нем слышали.

Анна, должно быть, знает о предстоящей помолвке, подумала Морган. Может, все уже знают? Она быстро окинула взглядом комнату, заметив, что некоторые придворные перешептываются, а кое-кто понимающе улыбается.

Анна повернулась к Джеймсу:

– Одно из последних и самых восхитительных явлений при дворе – леди Морган Тодд.

Лицо Джеймса слегка напряглось, но восторга в его глазах она не заметила. Сама Морган тоже при виде его не пришла в восторг. Даже смогла протянуть ему руку, но он и не подумал ее поцеловать. Просто поклонился и пробормотал, что счастлив познакомиться.

Анна взяла за руки обоих:

– Веселитесь, друзья. Музыка! Смитон коснулся пальцами струн.

Морган и Джеймс ступили в круг. Их тела и ноги двигались в ритме музыки, но порознь друг от друга. Морган не смела поднять глаз.