Морган кивнула:

– Эта новость… потрясла меня.

Она не сказала ничего больше, но знала, что Том лучше, чем кто-либо иной, должен понять, что казнь Мора пробудила болезненные воспоминания о смерти Шона.

– Король, – понизил голос Том, – выглядит опечаленным не меньше, чем сторонники Мора. Он разругался с Анной после казни и обвинил ее в том, что это она вынудила его довести дело до трагического конца.

– Все это не похоже на правду, – возразила Морган, вспомнив Анну с ее загадочными миндалевидными глазами и их уговор приручить короля и разрушить планы Кромвеля.

– Трудно сказать. – Том покончил с закуской и теперь вытирал руки салфеткой. – Но из-за этой казни престиж Генриха на континенте упал почти до нуля. Ни одно политическое событие, ни одно военное столкновение не способствует укреплению его авторитета. Даже в неурожае этого года в Англии обвиняют короля и королеву.

– Я сочувствую Анне, – вздохнула Морган. – Она была добра ко мне. Есть ли надежда на то, что она подарит сына Генриху?

Взгляд Тома скользил по гостиной, уставленной тяжелой дубовой мебелью.

– Этого сказать не могу. Но расскажи мне о своей жизни здесь – вы с Джеймсом ладите? Думаю, да, судя по твоему положению.

Он подмигнул Морган, но она уловила некоторую напряженность в его тоне.

– Он очень заботливый и добрый, – осторожно ответила Морган. – Моя невестка – замечательная женщина, а графиня просто сама доброта. Люси только что родила еще одного ребенка, мальчика. Мне приходилось одной вести хозяйство в замке вплоть до последнего времени, но мне нравилось встречаться по различным делам с крестьянами и арендаторами.

– Ясно. – Он протянул ноги к огню. – А Френсис? Как ты уживаешься с этим неотесанным мужланом?

– Неплохо. – Она неожиданно рассердилась и даже слегка покраснела. – Он вовсе не мужлан, прекрасно образован и компетентен во многих областях.

Том удивленно приподнял бровь:

– О! Прошу прощения, я всего лишь пару раз беседовал с ним. Мне он показался грубым, как и все северяне. Вероятно, я его недооценил.

Морган предпочла не заметить иронии в голосе Тома.

– Он действительно производит такое впечатление. Но оно обманчиво, – горячо продолжала она, – я редко с ним вижусь. Они с Люси большую часть времени проводят на своей половине, кроме того, он часто уезжает.

Она наблюдала за реакцией Тома, но он не возражал и внимательно слушал.

– А что Нед? И Джейн? – сменила тему Морган.

Том пожал плечами:

– Нед все так же. Он принимал королевский двор в своем поместье в Гемпшире этим летом. Джейн возвратилась ко двору незадолго до моего отъезда из Англии.

– Я скучала по ней, – сказала Морган. – Она всегда на меня ворчала – по-доброму, конечно, – но мне нужна была ее поддержка больше, чем я думала.

Он уже собирался ответить, но тут какое-то движение за окном привлекло его внимание.

– Взгляни, Морган, по-моему, твой муж и зять вернулись. Они, должно быть, окоченели, как и я. Мы встретим их?

Они вышли в холл и ждали там, пока слуги спешили к дверям, впуская хозяев.

Джеймс довольно сухо и официально поздоровался с Томом, зато Френсис разразился целой серией добродушных шуток о незваных гостях. За ужином к мужчинам присоединилась Люси, графиня побеседовала с Томом в своих покоях, но к ужину не спустилась.

Ужин удался, даже Джеймс расслабился благодаря природному дружелюбию Тома и большому количеству вина, которое по распоряжению Френсиса слуги щедро подливали весь вечер. Люси явно была очарована обаятельным рыжеволосым придворным, Френсис же казался встревоженным. Да он ревнует, подумала Морган и едва не расхохоталась.

Было уже поздно, когда Френсис рассказал свой последний анекдот о неудачливом торговце. Люси выглядела утомленной и попросила извинить ее, объяснив, что после рождения ребенка стала быстро уставать. Том поцеловал кончики ее пальцев и сделал ей какой-то комплимент. Какой – Морган не расслышала, но Люси почему-то смутилась, а Френсис еще больше нахмурился.

Морган тоже устала, но она так давно не видела Тома, что ей не хотелось уходить. Однако Джеймс заметил, что, поскольку Люси ушла, Морган, без сомнения, тоже предпочла бы их оставить. Морган огрызнулась про себя, но сочла за благо не демонстрировать упрямства и не ставить мужа в дурацкое положение перед гостем. Пожелав всем доброй ночи, она улыбнулась Тому, а тот слегка приобнял ее на прощание.

– Покорнейше прошу простить меня, лорд Джеймс, – сказал Том с улыбкой. – Но поскольку Морган мне как сестра, я сохранил эту привилегию.

Джеймс сдержанно улыбнулся в ответ, когда Том поцеловал Морган в щеку, после чего она отправилась в спальню.

Но спала она в эту ночь плохо. Джеймс пришел спустя час; она сделала вид, что уже спит. Он, казалось, уснул сразу же и даже тихо захрапел. Морган же продолжала ворочаться в постели. Какое счастье, что они повидались с Томом. Хотя он и напомнил ей обо всех печальных событиях, предшествующих ее замужеству.

К началу декабря Морган уже с трудом поднималась по лестнице. Ее интерес к событиям вне дома уменьшался, по мере того как рос интерес к собственному телу и маленькому существу, созревавшему в нем. Она слышала, как Джеймс и Френсис обсуждают поездки агентов Кромвеля по монастырям. Эта инспекция началась еще летом. Кромвель был полон решимости дискредитировать клир и, по правде говоря, имел некоторые основания для своих обвинений. В аббатстве Уитби, неподалеку от Белфорда, настоятеля обвинили в пособничестве пиратам и получении части награбленного, а его слуги постоянно устраивали пьяные драки с рыбаками в городе. В Личфилде две монахини оказались беременными. В аббатстве Серн аббат содержал любовниц, а на средства церкви воспитывал незаконнорожденных детей. И таких примеров было множество, но Морган думала лишь о рождении ребенка и не обращала внимания на то, что происходило вне ее маленького мирка в Белфорде.

За десять дней до Рождества Джеймс сообщил Морган, что они с Френсисом уедут на несколько дней в Ньюкасл, чтобы закупить провизию и пополнить запасы. На третий день после отъезда Джеймса и Френсиса снег покрыл землю, зато с утра до вечера светило солнце. Морган решила заняться подготовкой к Рождеству. Она расспросила Люси и графиню о традициях и обычаях в Белфорде.

В Двенадцатую ночь всем арендаторам делают подарки, все те же, установленные еще первым графом, отличавшимся необыкновенной щедростью. Полтора века спустя это означало, что миссис Ленгли не нужен новый чугунный горшок, у семейства Грин вполне хватает дров, а Уиллу Пентуорту ни к чему пара перчаток, потому что у него нет руки. Но традиции должны быть соблюдены наряду с рождественскими гимнами и горячим вином, которое в рождественскую ночь раздавали всем желающим во дворе замка. А все ребятишки деревни приносили мелкие монетки в церковь Святого Варфоломея.

– Как графиня, ты должна будешь принять эти монетки, что символизирует принятие Богородицей даров волхвов. К счастью, ты еще успеешь повеселиться на празднике до рождения малыша, – говорила Люси, пока они разбирали в кладовой игрушки и наряды к Рождеству. Кладовая располагалась в огромной комнате на самом верху одной из башен.

– Вот, – воскликнула Люси, доставая из огромного сундука потрепанную корзинку, – сюда они будут складывать монетки! – И протянула корзинку Морган.

– Ей, наверное, сто лет, – заметила Морган. – Подкладка порвалась – может, ее починить?

– Святые небеса, нет, это часть традиции! – хихикнула Люси. – И ей двести лет. Старый граф унаследовал ее от своего деда.

Морган хотела спросить, кто займет ее место, если сама она не сможет принять участие в церемонии, и бросила взгляд в окно.

– Люси! – закричала она, приникая к стеклу. – Посмотри, что-то горит!

Люси захлопнула сундук и подскочила к Морган.

– Боже! – выдохнула она. – Три пожара, все на окраине деревни!

– Что происходит? – спросила Морган. – Тоже рождественская традиция?