Морган поняла, что спасения нет, и перевернулась на живот.

– Со спины вы тоже замечательно выглядите, – заметил он уже мягче. – В такой позе я вас еще не видел.

– О нет! – воскликнула она. – Оставьте меня!

В ответ он положил тяжелую ладонь ей на ягодицы и сжал их. Морган инстинктивно подтянула ноги, не отдавая себе отчета в том, что таким образом помогает ему овладеть ею. Рука Френсиса скользнула в ложбинку между ягодиц, уверенно и нежно исследуя ее. Морган резко отодвинулась и ударилась головой о спинку кровати. Френсис рассмеялся; Морган дотянулась до подсвечника и швырнула его в голову Френсиса. Тот увернулся, а свеча, упав на пол, погасла. Комната погрузилась во мрак.

Воспользовавшись моментом, Морган соскочила с кровати, судорожно вспоминая, где валяется сброшенная им одежда. Если бы она смогла добраться до двери…

Но Френсис схватил ее и бросил лицом вниз на деревянную скамью. Морган вскрикнула от боли и испуга. Край скамьи врезался ей в тело. Френсис уселся ей на бедра, удерживая в этой неудобной позиции.

– Ты чуть не разбила мне голову и не устроила пожар, – злобно сказал он. – Я предупреждал тебя, Морган, теперь пора тебя проучить.

Он захватил обе ее руки и подвинулся таким образом, что смог прижать их своими ногами. Руками он обхватил ее груди, грубо тиская их, сжимая нежные соски. Она умоляла его прекратить – он делал ей больно, причиняя почти невыносимые физические и моральные страдании.

Потом его руки оказались меж ее бедер, нащупывая самые чувствительные участки тела, пальцы его проникали внутрь ее естества. Она сначала закричала, потом застонала. Ее вновь охватило то странное чувство, однажды уже испытанное в саду в Фокс-Холле. Его пальцы скользили, ощупывали, заставляя ее плоть трепетать.

Ей стало дурно от долгого пребывания в такой неудобной позе, и когда его рука приподняла ей голову, Морган почувствовала себя как пловец, внезапно вынырнувший на поверхность.

Она глубоко вздохнула, но тут Френсис раздвинул ей ноги и поставил ее на колени, с силой ворвался в нее, заставляя ее двигаться с ним в одном ритме страсти. Его руки вновь легли ей на грудь, и она ощутила боль, смешанную с наслаждением. Тугая мужская плоть внутри ее тела вонзалась все глубже и глубже, пока оба не закричали – казалось, и темнота взорвалась вспышкой слепящего света.

Несколько секунд он продолжал сжимать ее бедра, удерживая их обоих от падения. Наконец он вышел из нее, подхватил на руки, уложил на кровать и сам рухнул рядом.

Морган первой нарушила молчание.

– Ты животное, – тихо сказала она.

– Что? – Глаза его были по-прежнему закрыты, но теперь Морган привыкла к темноте и смогла разглядеть его лицо. – А, да, я такой.

– Ненавижу тебя. – Голос Морган окреп.

– Хм-м. Возможно. – Он сел и потянулся за покрывалом. – Я замерзаю.

Он накрыл их обоих толстым шерстяным одеялом и снова улегся, на этот раз обняв Морган.

– Это было отвратительно, неестественно, – прошептала она. – Какая же ты скотина!

Френсис недовольно вздохнул:

– Это не было неестественно. Возможно, несколько нетрадиционно, но едва ли отвратительно. По крайней мере судя по тому, как ты на это реагировала.

– Ты уже дважды изнасиловал меня! – Она оттолкнула его и приподнялась на локте.

– Совершенно верно. А теперь давай поспим.

– Я не могу здесь спать! Я хочу вернуться в свою комнату. – Она начала выбираться из постели, но сильная рука потянула ее обратно.

– Не сейчас. Я провожу тебя перед рассветом. Обычно я рано просыпаюсь.

Морган повернулась к нему и увидела, что он улыбается, хотя глаза его были закрыты. Она заметила что-то мальчишеское в его лице, и вдруг пришедшая в голову мысль поразила ее:

– Ты даже ни разу меня не поцеловал!

– О Боже!

Он сел, мрачно посмотрел на нее, затем привлек к себе и крепко поцеловал.

– Предлагаю считать все ритуальные действия и романтические обряды завершенными. И давай спать!

Морган вздохнула и легла. Разве сможет она уснуть рядом с этим зверем, этим насильником? Будь у нее в руках оружие, она убила бы его и отомстила за свою поруганную честь. Но Френсис выглядел таким тихим, даже беспомощным, так спокойно закинул руку за голову. «Я ненавижу его», – напомнила себе Морган. Но в глубине души не была уверена, что это действительно так. Скорее, ненавидит она не его, а только то, что он с ней сделал. Во всяком случае, должна ненавидеть.

– А что, если я забеременею? – гневно спросила она, стукнув его кулачком по плечу.

Он лениво шевельнулся.

– Ты выйдешь замуж через месяц. Первый ребенок появится вовремя.

– А твой брат?..

– Ну, мы же родственники. – Он прикрыл ладонью ее рот. – Лучше замолчи, а то я опять выйду из себя.

Морган хорошо понимала, что именно он имеет в виду. Ведь он непредсказуем, и одному Богу известно, что он с ней сделает, если придет в еще большую ярость. Он нелюдь, зверь, бессердечный эгоист. Но, несмотря на пережитые муки, она ощущала приятное тепло и умиротворение внутри. Френсис уже спал, его глубокое ровное дыхание успокаивало, и она постепенно задремала.

Первые рассветные лучи, разбрасывая причудливые блики, проникли в комнату сквозь витражное окно. Френсис был уже на ногах, почти одет и торопливо плескал себе в лицо водой из оловянного таза.

– Как бы я выглядел с бородой, а? – полюбопытствовал он, поворачиваясь к Морган, которая села на кровати, завернувшись в одеяло.

– Как козел, – буркнула она, сладко зевнув.

– Полагаю, я выглядел бы очень мужественным, возможно, даже мудрым.

– Мудрым! – не сдержала Морган возмущенного возгласа. – Здесь холодно. Дай мне, пожалуйста, что-нибудь теплое из твоих вещей.

– Выбери сама, – пожал плечами Френсис и потянулся за рубашкой.

– Я голая! – гневно заявила она.

– Знаю. – Френсис натянул рубашку и лукаво улыбнулся.

– О!..

Под рукой не оказалось ничего, чем можно было; запустить ему в голову. Она поплотнее завернулась в одеяло и, гордо промаршировав через комнату, подобрала один из камзолов, валявшихся на полу, закуталась в него и заявила:

– А теперь выпусти меня отсюда.

– Хорошо, но сначала обуюсь.

Он долго и тщательно натягивал ботинки, внимательно осматривая их. Морган в нетерпении приплясывала у дверей, но не проронила ни слова. Наконец он сказал:

– Здесь есть черная лестница, так что вряд ли нас кто-нибудь заметит. Пошли!

Им встретились только уставший сонный караульный да мальчик-слуга. У дверей комнаты Морган Френсис остановился.

– Сегодня же собирайся и уезжай в Фокс-Холл на месяц. Не хочу, чтобы сплетни о тебе и короле дошли до Белфорда.

Морган уставилась на Френсиса, стараясь не дрожать:

– Ты сумасшедший! Изнасиловал меня, а теперь отправляешь домой! И только потому, что я позволила королю себя поцеловать!

– Совершенно верно. И бесполезно спорить. Только, – продолжал Френсис, погрозив ей пальцем, – не вздумай обращаться к королю с этой проблемой. Какой бы соблазнительной он тебя ни считал, но с Анной в качестве королевы и с Мэдж Шелтон в своей постели он не станет заходить так далеко, чтобы разрушить планы своего личного секретаря по созданию альянса с северными графствами.

Не дожидаясь ответа Морган, он двинулся по коридору и повернул за угол. Злобно фыркнув, Морган приоткрыла дверь. В комнате, которую они делили с Маргарет Говард, царил полумрак. Маргарет спала. Морган быстро сбросила камзол Френсиса и спрятала его в шкаф, натянула ночную рубашку и решила лечь и притвориться спящей. Но потом села за туалетный столик, решив сказать Маргарет, что рано проснулась.

Но шорох, видимо, все же разбудил Маргарет, которая повернулась на бок и тихо вскрикнула сквозь сон:

– Нет, не надо, я не могу… ты такой грубый!

И снова перевернувшись на спину, Маргарет тихо засопела. Ее восклицание пробудило воспоминания самой Морган. Тут она заметила ссадины на запястьях Маргарет и вспомнила, как Френсис говорил, что вышел в сад прошлой ночью на свидание с некой леди, но оказался слишком груб с ней…