– Ты вернулся из Франции, – произнесла Морган – и тут же спохватилась, что сказала лишнее.
– Именно так. – Шон выпустил ее руки и покачал головой. – О, Морган, как я рад тебя видеть!
Морган хотела что-то ответить, но Том обнял их за плечи, сказав:
– Мы с Сурреем удалимся. Но помните, всем нам следует проявить благоразумие. Сегодня утром я побывал в Дептфорде, где обнаружил судно, только что прибывшее из Франции. И кого я увидел – этого молодого ирландца! Он собирался отправиться прямо в Ирландию, но я уговорил его задержаться на несколько часов в Лондоне. Суррей и его отец согласились приютить парня здесь, поскольку оба остались верны папскому престолу так же, как Шон.
– Думаю, ты утомил их, Том. Пойдем, я умираю от жажды. – Суррей подхватил Тома под руку и потащил из библиотеки.
Морган никак не могла отвести глаз от Шона.
– Так ты не останешься в Лондоне? – с сожалением в голосе спросила она. Шон покачал головой:
– Не могу. Не хотелось бы встретиться с твоим дядей, королевским секретарем. Он намерен полностью уничтожить римскую церковь на острове. Поскольку бедняги вроде меня не в силах его остановить, я предпочитаю не видеть этого богохульства и ереси.
– Тогда зачем ты вернулся? – Морган сложила ладони, будто умоляя его произнести слова, которые она так жаждала услышать. Но Шон лишь покачал головой: – Я не выношу Францию. Двор там еще более распутен, чем здесь. Никто не желает признавать, что ирландец может быть художником, а еда просто невыносима. – С тяжелым вздохом он обернулся и посмотрел на изображение Мадонны с младенцем кисти итальянского художника, висящее над камином. – Лучше вернусь на родину, где над творчеством человека и его верой никто не насмехается.
Шон прошелся по комнате, рассеянно погладил тисненный золотом корешок Библии, лежащей на столе. И неожиданно стукнул кулаком по дубовой панели.
– Что мне остается? Служить королю, который презрел власть святого Петра и самого Господа? Или закончить свои дни в Тауэре, как сэр Томас Мор и епископ Фишер? – Голубые глаза Шона блеснули гневом. – Эти люди поистине святые, но король Генрих бросил их в темницу, потому что они отказались признать Закон о престолонаследии!
Морган нервно оправляла юбку. Она слышала разговоры о Море, бывшем канцлере, и Фишере, епископе Рочестерском, но не считала это таким уж важным. Фишер был старым и почитаемым; о Море говорили как о блестящем, мудром и удивительно добром человеке, некогда бывшем близким другом короля.
– Но, может здесь какая-то ошибка? – кротко спросила Морган.
– О… – Мгновение он смотрел на нее, словно вдруг забыл ее имя. – О, Морган, – продолжил он раздраженно, – конечно, нет! Ты здесь совсем недавно и общалась не с теми людьми. Дело в том, что губят не только жизни, но и души. Сэр Томас Мор, помоги ему Господь, не возражал против самого закона. Но во введении к нему говорится об упразднении папской власти. Мор не мог с этим смириться. Как и я.
Морган потрясенно потерла лоб, словно пытаясь избавиться от этих ужасных мыслей.
– Извини, я не слишком хорошо разбираюсь в политике и тому подобных вещах. Я приехала ко двору не ради интриг, а ради… – Она осеклась и посмотрела на Шона. «Ради тебя, – подумала она в исступлении, – а тебе даже нет до этого дела!» – Тогда почему ты задержался в Лондоне? – Она с трудом сдерживала раздражение, вызванное его разглагольствованиями и напыщенными бреднями по поводу религии, введения к законам и бывшего канцлера.
Он поднял узкие плечи в выразительном жесте.
– Чтобы навестить сэра Томаса Мора в Тауэре, конечно. Просить у него совета и благословения. Он великий человек.
– Ага. – Морган несколько раз кивнула, смиряя охвативший ее гнев и пытаясь понять Шона. – Отлично. Хотя и противоречит здравому смыслу. Но конечно, ты знаешь, что делаешь.
– Разумеется. Суррей все устроил, а к тому времени как обнаружат, что я побывал там, я уже буду на пути в Ирландию.
Шон улыбался и выглядел вполне довольным собой.
Морган теребила цепочку на шее.
– Если будешь проезжать через Фокс-Холл, передай привет моим родителям. – И, не дождавшись ответа, продолжила: – Я, конечно, напишу им, но у меня для этого слишком мало времени. Как поживает твой отец?
Голубые глаза Шона затуманились.
– Я ничего о нем не знаю сейчас. Но минувшей зимой он чувствовал себя не совсем хорошо.
– Какая жалость. – Морган продолжала теребить цепочку, пока не поняла, что вот-вот порвет ее. – Мне пора. Я должна посетить… – Морган снова умолкла. Ей не хотелось произносить имени королевы Анны в присутствии Шона.
Шон стремительно шагнул к ней.
– Я не забыл о том, что произошло весной, – сказал он, и гневный огонь в его глазах угас. – Томас Сеймур сказал, что ты придешь сюда, но лучше бы ты этого не делала. – Видя растерянность на лице Морган, он нежно коснулся ее щеки. – Нет, Морган, это вовсе не значит, что я не хотел тебя видеть, но мне нечего тебе предложить. Я вне закона, изгнанник, человек без будущего.
– О, Шон, это не важно! Мне не нужно богатство, земли и прочие подобные вещи! Я предпочла бы жить в ирландском захолустье с тобой, чем с лордом во дворце!
Она заметила удивление на его лице и беспомощную кривую улыбку и сама удивилась тому, что изъявила готовность принести себя в жертву.
Он тихо рассмеялся. Обнял ее, поцеловал нежно и томно. Она прильнула к нему и услышала, как колотится его сердце.
– Я женился бы на тебе прямо завтра, Морган, если бы мир был устроен иначе. Прошлой весной я направлялся ко двору в надежде прославиться как художник, а потом просить твоей руки. Но сейчас… – Он заглянул ей в лицо. – Посмотрим, как будут развиваться события. Могу я надеяться, что ты меня подождешь?
Она вновь бросилась в его объятия и крепко прижалась к нему.
– Ну конечно, я буду ждать! Ведь я люблю тебя!
– Я тоже люблю тебя, Морган. – Он поцеловал ее волосы. – И всегда любил, только не понимал этого. Ты такая искренняя, такая милая, такая добрая!
Морган ощутила некоторое беспокойство. Что подумает Шон, если узнает, что ее изнасиловали и она больше не девственна? Она подумала, что стоит сказать ему правду сейчас, пока она не пробыла при дворе достаточно долго, чтобы ее можно было заподозрить в связи с одним из распутных кавалеров. Но у нее не хватило сил открыть ему правду.
Стук в дверь заставил вздрогнуть обоих. Шон отодвинулся от Морган и повернулся к камину. Морган поправляла прическу, когда в библиотеку, широко улыбаясь, вошел Том Сеймур.
– Роль назойливой дуэньи не для меня, но Морган должна вернуться в Уайтхолл, пока никто не заметил ее отсутствия, а ты, Шон, с наступлением темноты отправишься в Тауэр в сопровождении Суррея.
Шон не стал возражать. Он еще раз поцеловал руку Морган и пристально посмотрел ей в глаза:
– Я напишу, клянусь.
– Я тоже, – чуть слышно ответила Морган. – Будь осторожен. Прошу тебя.
Он отпустил ее руку.
– И ты. – И, переведя взгляд на Тома, спросил: – Ты позаботишься о ней?
Том приобнял Морган за плечи.
– Я уже пообещал это ее родителям. Господи помилуй, я чувствую себя старой нянюшкой!
Его хохот эхом пронесся по библиотеке, в то время как Морган и Шон улыбнулись друг другу. К ним присоединился Суррей, и после еще одной череды прощаний Морган покинула дом Норфолка, направляясь обратно в Уайт-холл. В молчании они с Томом дошли до входа во дворец. Здесь Морган остановилась и посмотрела на Тома:
– Спасибо. Нет слов, чтобы выразить благодарность за то, что ты для нас сделал сегодня.
Том мягко приподнял ее подбородок:
– Когда-нибудь вы составите прекрасную счастливую пару. Но сейчас Шону лучше бежать в Ирландию. И пожалуйста, не торопи его с возвращением.
– Не буду, клянусь, – торжественно пообещала Морган в тон Тому, втайне надеясь, что глупые недоразумения в религиозных вопросах скоро уладятся и Шон навсегда будет принадлежать ей.
Следующие несколько дней Морган провела в легком тумане счастья. Шон любит ее, она в этом больше не сомневалась. Возможно, уже через год они поженятся. И конечно, весной, поскольку в эту пору года они поняли, что любят друг друга, и теперь встретились снова, пусть ненадолго. Поглощенная мыслями о будущем, она вдруг почувствовала, что кто-то толкнул ее в бок, и Морган вернулась в реальность, за обеденный стол, где рассеянно ковырялась в вазочке с первой в этом году клубникой.
