А девушка, чувствуя все-таки, что здесь она не к месту, и желая хоть как-то оправдать свое появление на ступенях храма в таком блестящем обществе, запустила руки в сумку, выудила книгу и, робея, протянула ее человеку в серебряной парче. Высший Магистр осторожно принял у нее тяжелый фолиант, вгляделся — и обмер.
— Господь сказал свое слово, — провозгласил он через некоторое время, чувствуя, как восторг и благоговение, оставившие его прошлой ночью в успокоении, возвращаются, чтоб придать сил. — Господь назвал свою избранницу.
Заявление это было так неожиданно, что какое-то время на площади и на ступенях царила полная тишина. Но, конечно, оцепенение не могло длиться долго.
— Что? — заревел несдержанный Гвесмир Тевега. — Что значит избранница? Она, что ли, будет выбирать?
— Нет. — Первосвященник по сравнению с графом был сама сдержанность. Хотя, говоря откровенно, сам немного удивился своей невозмутимости. — Выбор делает Бог. И он выбрал ее.
— Что?! — Этот выкрик был еще громче. — Ее?..
— Постойте. — Эрно слегка придержал графа за рукав. — Святейший, вы хотите сказать, что в качестве нового правителя называете ее?
— Да.
Большинство присутствующих в этой почетной части площади относились к Высшему Магистру с должным уважением, потому смех, прозвучавший в ответ, получился жидковатым — смеялись разве что Эрно, советник Лео, Маймер и Родбар. Даже Вален, который во всем мире верил по-настоящему только в магию и ее возможности, воздержался от надменного смеха и, пощипывая подбородок, стал ожидать продолжения. Остальные, слишком набожные, или слишком умные, чтоб смеяться в ответ на слова Рено де Навага, приготовились оценить пояснения первосвященника.
А Аир просто ничего не понимала и потерянно стояла перед Высшим Магистром, смущенно тиская на груди плащ.
— Я ждал веления Господа и сказал, что он явит свою волю. Он явил ее.
— Что за воля? — рявкнул Гвесмир, но увял под взглядом Рено. Первосвященник нисколько не хуже Родбара Хельдена умел смирять противников взглядом, особенно крикливых. Крикливый противник легко поддается чужой сильной воле, если он, конечно, трезв.
— Я ответил, — холодно произнес Высший Магистр.
— Постойте. — Эрно отстранил с дороги графа Тевега, причем даже не слишком уважительно. — Мы все хотим слышать, что же решило ваши сомнения и что же явилось для вас знамением? Развейте и наши сомнения, Святейший.
Рено де Навага спокойно поднял и показал всем книгу.
— Я советую вам присмотреться. Это потерянная Книга Закона, написанная девятью апологетами под присмотром и по благословению Господа нашего. Такое чудо Бог являет мне впервые за мою жизнь, и за вашу, думаю, тоже.
На мгновение Эрно Рутвен опешил. Он, несомненно, по описаниям знал Книгу Закона, по крайней мере знал о ней и догадывался, что уж первосвященник-то, видевший и державший ее в руках не раз, сможет узнать реликвию, но, говоря по правде, ничего подобного не ожидал. И отрицать, что видит перед собой именно Книгу Закона, не мог тоже. Как это отрицать? Разве что усомниться…
— А вы уверены, что эта книга — именно та, которая была написана апологетами, а не копия, к примеру?
Вместо ответа Рено де Навага открыл книгу и показал всем. И не то чтобы вокруг него стояло много тех, кто способен был разобраться в шрифте или сыграть роль экспертов. Но почему-то никто не стал выражать сомнения в подлинности книги. От нее веяло древностью, и что-то чувствовалось в шрифтах, в малых и больших буквицах, в отделке страниц. Что-то глубоко древнее и священное, такое, чего не подделать.
Рено сделал шаг назад и водрузил том на немедленно подставленный младшими священнослужителями столик. Сердце у него пело — не далее как вчера он скорбел, что не позаботился спасти священную реликвию из бывшей столицы, и вот Господь являет ему все свое могущество, возвратив свой былой дар из небытия. Высший Магистр огладил переплет, после чего поднял благосклонный взгляд на принесшую его девушку. И узнал ее. Это она, та, что явилась ему на одну краткую долю секунды во время ночного бдения. Это ее густые темно-русые волосы и ясные, слегка испуганные голубые глаза. Последнее сомнение покинуло его сердце, и первосвященник понял, что только что сам Господь говорил его устами.
— Да, Книга Закона наверняка послана нам самим Богом, — дипломатично согласился Эрно. — Но разве это говорит о том, что девушка должна быть коронована? Вовсе нет. Это не говорит ни о чем.
Знать вокруг одобрительно и согласно загудела. Не все, надо признать. Не все.
— Для вас, возможно. Потому говорю я, — спокойно ответил Высший Магистр.
— Вы не можете назвать ее императрицей, — холодно сказал Маймер, граф Руйвесский, — хотя бы потому, что она простолюдинка.
— Это не имеет никакого значения. Ваш предок, получивший дворянство из рук Гваэра Огдевер, тоже был простолюдином, — невозмутимо сказал Рено, проявив недюжинные знания истории рода Нарит.
Маймер нахмурился. А Эрно стал оглядываться.
Многие из графов и баронов молчали и, похоже, совершенно не желали спорить с Высшим Магистром. То ли боялись, то ли сомневались…
— Господа, — рассудительно и негромко заговорил Вален, почувствовав, что столь близкая цель уверенно ускользает у него из рук и что теперь остался едва ли не последний шанс добиться своего. Он был уверен, что гражданская война начнется прямо здесь и сейчас, и сделать с этим ничего нельзя. — Святейший. Надлежит ли нам множить рознь? Думаю, нет. Также, думаю, со мной согласятся все — правитель должен восходить на трон при всеобщем одобрении. Если мы не пришли к какому-то единому решению, быть может, стоит отложить принятие окончательного решения? Мне кажется, коронация должна быть предпринята в условиях полного единодушия хотя бы для того, чтоб потом не случилось гражданской войны.
— Империи нужен правитель, — сказал первосвященник.
— Совершенно верно, — внутренне Вален возликовал, поскольку услышал как раз то, что хотел, но внешне остался невозмутимым. — И как можно скорее. Потому у меня есть такое предложение — пусть будет назначен временный правитель, регент. На все то время, которое будет необходимо на решение проблемы трона.
Аир, продолжая стоять в шаге от Рено де Навага, ничего не понимала из того, что происходило вокруг. Она была в состоянии смятения и даже, пожалуй, одурения, и понимала из всего только то, что книгу ей, похоже, не вернут.
А предложение Рутао не кануло в тишину и забвение, запорхало от графа к графу, от барона к барону. Каждый понял одно — есть возможность принять временное решение, а потом делить Империю в свое удовольствие. Мало кто из знати не любил приятные и необременительные междоусобные войны, которые вроде охоты и развлекают, и горячат кровь, и не слишком опасны.
Но Рено не склонен был давать драчунам шанс.
— Господь сделал свой выбор, и она, эта девушка, кто бы она ни была, избранница Божия!
— Судьба трона — дело светское, а не религиозное! — резко бросил советник.
Высший Магистр величаво повернул в его сторону голову.
— Вы ошибаетесь, лорд Тайрвин. В былые времена волей Серебряного Бога трон был основан, и он волен в нем и его судьбе.
А вокруг закручивался спор, каждый твердил свое, и на площади, где толпились и напирали простолюдины, уже не осталось и следа широкого прохода, по которому к ступеням подошла Аир. Горожане не слышали, конечно, о чем шла речь у входа в храм, но по жестам и движениям понимали, что Высшему Магистру, Устам Божьим на земле, отказываются повиноваться, и им это не нравилось. Плебсу было безразлично, кого назовут наследником почившего императора, но первосвященник пользовался у них слишком большим уважением, перед ним преклонялись и не могли без сопротивления снести небрежение к его выбору. И самые разумные из дворян, даже те, что верили не в Бога, а в силу, стали понимать, что Эдвард Рено Ондвельф де Навага переиграл их. Потому что, махни он сейчас рукой, толпа растерзает их, невзирая на титулы и те войска, которые ждут их в родовых замках. Потому что его авторитет куда выше в глазах черни, чем золоченые гарды мечей и графские и баронские перстни.
