Она вылетела наружу прямо в объятия мужа, а следующее мгновение по полированному металлу прошла короткая, едва заметная бледная волна, и Хельд перестал видеть иные цвета, кроме черного и белого. Цветное зрение у Аир сохранилось, поскольку, несмотря на недавнюю близость к огню, одежда ее осталась мокрой и холодной, она неприятно липла к телу, но зато давала возможность видеть в цвете, что сейчас было для девушки дороже всего.

— Что, все? — уточнил Хельд.

— Да. Я больше не смогу туда пройти.

— А зачем тянула до последнего? — укорил он. — А если бы не успела?

— Но я же успела, — ответила она, прижимаясь к нему. В его объятиях ей было очень хорошо.

— Ну, ребята. — Тагель, успевший упаковать в сумки то, что Аир вынесла прежде, укладывал последние вещи. — Ну, теперь мы богаты…

— Не говори гоп! — оборвал его Фроун. — Еще надо отсюда выйти. Кстати, Хельд, может, пойдем? Чего тянуть? Только новых приключений на свои… хм, головы найдем.

— Ты прав. Пакуемся и уходим. До темноты лучше отойти подальше от города.

Они благополучно прошли все ловушки в обратном направлении, к своему удовольствию обнаружили, что последняя почему-то перестала действовать — возможно, здесь сыграло свою роль появление огненного демона. Проходя по парку, Аир оглядывалась, словно старалась увидеть и запомнить побольше, и с тоской думала, что вряд ли ей доведется еще раз все это увидеть. И из того пролома, сквозь который они проникли во дворец, посмотрела с тоской в последний раз.

Должно быть, только это и спасло ее. Девушка увидела бесшумно пикирующее на нее существо, похожее на обросшего крыльями крокодила (крокодилов она тоже не встречала никогда, но изображения их видела, поскольку торговцы дешевыми картинками любили привозить на север изображения самых необычных южных животных, а на юг, соответственно, северных), только очень поджарого, словно бы высохшего. Она завизжала и повалилась на землю.

На ее крик обернулись Хельд и Гердер и метнулись в разные стороны с быстротой, которой позавидовала бы самая опытная кобра, чей боевой бросок — молниеносен. Одновременно мужчины повыхватывали стрелы, вслед за ними, лишь чуть помедлив, отпрыгнули с дороги остальные рейнджеры. Крылатый крокодил отхватил голову кобылке Аир и, не замедляясь, прянул в небо, собираясь заложить еще один вираж. Ридо и Тагель почти одновременно пустили стрелы вдогонку, но не попали.

— Не стрелять! — гаркнул Хельд. — Только когда тварь уже повернет!

Совет оказался дельным, и когда существо развернулось и стремительно кинулось в новую атаку, столь же бесшумную, как и прежняя, его нашпиговали стрелами все пятеро, а Гердер успел спустить тетиву даже дважды, хоть это и казалось невозможным. Тварь перекувырнулась в воздухе — сила выстрелов сильно замедлила ее полет — и обрушилась на землю.

— Дерьмо, — выругался Ридо. — Чуть не…

Он не закончил. И так было понятно.

Пятеро мужчин переглянулись. Аир не подняла головы — она заливалась слезами над безжизненным телом своей лошадки.

— Ладно, — выдохнул Хельд. — Сними сумку. — Он показал Тагелю на мертвого коня. — Возьми к себе.

— А седло?

— Черт с ним. Поехали быстрей. Идем, Аир.

Девушка встала и поплелась за мужем. Было очень жалко кобылку, к которой она успела привыкнуть. Конь ведь для наездника не просто средство передвижения, а скорее друг. Впрочем, трезвое сознание девушки нашептывало ей, что, не оглянись она, оказалась бы на месте своей лошадки. Так что еще нужно радоваться. Второй раз за этот день, хоть и несколько запоздало, ее посетил страх смерти.

Отряд торопился до темноты покинуть прежде блестящую, всемирно знаменитую столицу некогда могущественной Империи.

Валена Рутао пригласили на совещание знати всего за полдня до его начала и предупредили, что сохранение тайны необходимо. Гонцами были старшие сыновья графа Тайверского из рода Экзор, и на мага они смотрели с нескрываемым презрением, изо всех сил постаравшись дать понять, что, несмотря на приглашение, плебею из Академии нечего там делать. Из этого Вален сделал вывод, что предстоит тайная встреча знати, где будет положено начало дележу имперского трона. Мага совершенно не задело роскошное пренебрежение графских отпрысков, разве что, любезно улыбаясь одними губами, он развлекся на пару мгновений мыслями, как их будет трясти, если его план удастся. Если власть окажется в его руках, и уже никто не сможет ее оспорить.

На совет маг явился без опоздания, в сопровождении одного лишь Маддиса. Но и это сильно не понравилось представителям знатных фамилий, Валену намекнули, что посторонним здесь не место. Рутао спокойно заверил, что этот юноша подождет его снаружи. Лео, советник, который, разумеется, присутствовал тоже, несколько поморщился, но выговаривать магу не стал. Он понимал, как сложно сохранить тайну, когда посвященными оказываются представители всех знатных семейств с домочадцами, и еще один человек в сложившейся ситуации роли не играл. Лео никогда не решился бы ни на что подобное, если бы императора хоть немного интересовало, о чем говорят и что думают в среде знати.

Заговорщики (их вполне можно было так назвать, и любой из предшественников отца ныне царствующего императора счел бы это собрание первым шагом к измене) собрались в одном из помещений, с таким старанием пробитых в скалах и великолепно защищенных как от чужих глаз, так и от чужих ушей. Нелюбовь Вема к этим пещерным кабинетам открыла их для нужд благородных семейств, чем теперь они и воспользовались. Нельзя сказать, что присутствующие считали, будто эта встреча вступает в противоречие с присягой, принесенной ими императору, скорее почитали себя патриотами, не желающими, чтоб в неразберихе, которая должна была последовать за смертью бездетного правителя, пострадала страна. Но, по сути, все они преследовали только собственные цели, хоть и не признавались в этом даже своим домочадцам, а некоторые и самим себе.

Вален сел в кресло, поставленное специально для него у самой двери, на единственном оставшемся удобном месте. Разумеется, его присутствие было для всех остальных непривычно, а поскольку состав совета знати не менялся из десятилетия в десятилетие, новый его участник обратил на себя всеобщее внимание.

Рутао держался подчеркнуто спокойно. Он пользовался случаем хотя бы по внешним признакам оценить своих соперников, которых прежде никогда не видел сразу всех вместе. Он не склонен был считать их глупцами, главы благородных семейств, как правило, отличались здравостью суждений и если не природным умом, то мудростью, перешедшей от предков, и чутьем. Они все несли в себе следы той силы, которая помогла их предкам превратить свои семьи в рода, и здание их власти было сложено на надежном камне. Кое-кого из них он знал и теперь обменялся вежливыми кивками с графом Сохам, старшим сыном графа Тевега и еще с некоторыми из своих бывших учеников.

Многие из тех, с кем он не был хорошо знаком, магу нравились, например, граф Маймер Нарит Руйвесский или граф Родбар Хельден Бибрак из Велона, но личные симпатии Рутао не должны были повлиять на его решимость обойти их. Подспудно в нем по-прежнему тлела давно изжитая, как ему казалось, нелюбовь к тем, кому все досталось слишком легко, по праву рождения, и которые еще к тому же имеют наглость презирать менее везучих. Он давно уже не обращал внимания на этот незначительный огонек, но в минуты душевной слабости, настигающей каждого из смертных, он мог ярко полыхнуть.

Рукотворная пещерка была отделана со вкусом, обшили деревом стены и пол, и только отсутствие окон и тишина могли теперь подсказать, где находится это помещение. Сидя внутри и пользуясь всем комфортом, предоставленным создателями этого убежища, легко было забыть, что это не покои какого-нибудь замка. Краем глаза Вален с интересом рассматривал красивые канделябры, большую люстру, изящную мебель и гобелены. Судя по обстановке (предполагаемые рабочие помещения были куда как скромней), эти покои предназначались для представителей правящей фамилии, или же для кого-то из их приближенных.