На рассвете, когда Хорнблауэр вышел на палубу, по поверхности моря стлался легкий туман: c ослаблением западных ветров потоки холодной воды из покрытого тающими льдами Финского залива охлаждали теплый воздух, влага из которого превращалась в облака.
— Он может сгуститься, сэр, но ненамного, — проворчал Буш. Со шканцев еще можно было разглядеть фок-мачту — но уже не бушприт. С севера дул почти неощутимый бриз, и «Несравненный» почти полз, тяжело переваливаясь с носа на корму, по молчаливому морю под скрип и постанывание блоков и тросов.
— В шесть склянок я приказал бросить глубоководный лот, сэр, — доложил Монтгомери: — Девяносто одна сажень. Грунт — серый ил. Думаю, мыс Аркона неподалеку, сэр.
— Очень хорошо, мистер Монтгомери, — ответил Буш. Хорнблауэр был почти уверен, что лаконичностью в общении краткостью в общении со своими лейтенантами Буш повторяет манеру, которую Хорнблауэр применял к нему самому, в его бытность первым лейтенантом на «Сатерленде».
— Приходится идти почти вслепую, нащупывая дорогу лотом, — проворчал Буш с явным неудовольствием:
— Прямо как траулер с Доггер-банки. А помните, сэр, что сказали эти пленные с «Бланш Флер»? У них на борту лоцмана, которые знают все здешние воды как свои пять пальцев.
Пробираться по мелководью в густом тумане — большой двухдечный линейный корабль явно не был предназначен для подобных упражнений, но в предстоящей операции «Несравненный» имел особую ценность. По эту сторону Зунда было лишь несколько кораблей, способных сравниться с ним по силе; под его защитой эскадра может чувствовать себя в безопасности и идти туда, где ее присутствие необходимо. Датчане и шведы, русские и французы — все они располагают множеством небольших кораблей, но с появлением «Несравненного» они будут бессильны помешать англичанам.
— С Вашего позволения, сэр, — проговорил Монтгомери касаясь треуголки: — похоже, я слышу пушечные залпы.
Все прислушались, вглядываясь в густой и как будто липкий туман, окружавший шканцы. Единственными звуками были привычные поскрипывания и постанывания корабельного корпуса, да еще — глухой стук, с которым капли влаги, сконденсировавшейся на такелаже, падали на палубу. Наконец какой-то глухой, низкий гул достиг их ушей.
— Это пушки, сэр, или меня зовут не Сильванус Монтгомери!
— Доносится с кормы, — бесстрастно заметил Хорнблауэр.
— Прошу прощения, сэр, но я полагаю, что скорее справа по носу.
— Чертов туман, — проворчал Буш.
Если на «Бланш Флёр» каким-то образом узнали, что неподалеку бродит английская эскадра, капер просто исчезнет, подобно иголке в стоге сена. Хорнблауэр незаметно послюнявил и поднял вверх палец, вглядываясь в картушку компаса.
— Ветер северный, — наконец проговорил он: — возможно норд-норд-ост. Это было приятным открытием: с подветренной стороны — на пути вероятного бегства противника, — лежал остров Рюген, а в двадцати милях далее — побережье шведской Померании. Если «Бланш Флер» до сих пор не ускользнула из его сетей, то теперь французу не уйти.
— Продолжайте замер глубин, мистер Монтгомери, — приказал Буш.
— Есть, сэр!
— Еще пушечный выстрел! — воскликнул Хорнблауэр: — справа по носу, абсолютно точно.
Дикий крик донесся с марса:
— Вижу парус! Парус прямо по курсу!
В этом направлении непроглядная пелена казалась менее плотной. На расстоянии по крайней мере в четверть мили, с трудом, но можно было разглядеть смутный призрак судна, пробиравшегося сквозь туман.
— Корабельная оснастка, гладкая палуба — прищурился Буш: — это «Бланш Флер», точно, как из пушки!
В более плотной полосе тумана корабль-призрак исчез также неожиданно, как и появился.
— Право на борт, — проревел Буш: — пошел все к брасам!
Хорнблауэр уже стоял у нактоуза, торопясь запеленговать цель.
— Так держать, — бросил он рулевому: — держи прямо на него.
При таком легком бризе хорошенько пришпоренный надвигающейся опасностью капер сможет развить большую скорость, нежели тяжелый двухдечный корабль. В любом случае, лучше постараться удерживать «Несравненного» на ветре у француза, чтобы не дать тому вырваться из расставленной сети.
— Свистать всех наверх, — приказал Буш: — боевая тревога!
По кораблю разнеслась дробь барабанов и матросы побежали занимать места по боевому расписанию.
— Выкатить пушки, — продолжал командовать Буш: — один бортовой залп и она — наша.
Катки взревели — триста тонн металла сдвинулись со своих мест. У казенной части каждой из пушек замерли в готовности молчаливые группы моряков. Фитили медленно тлели в кадках.
— Эй, на марсе! Смотреть в оба! — проорал Буш и затем более спокойным тоном обратился к Хорнблауэру: — они могут лечь на обратный курс и сбить нас со следа в этом тумане.
Всегда существовала вероятность, что площадка марса будет выше толщи тумана, тогда с нее можно будет разглядеть слабый силуэт топов «Бланш Флёр» даже сели с палубы ничего не видать. Некоторое время стояла полная тишина, нарушаемая только криками лотового. «Несравненный» тихо колыхался на волнах, но в тумане трудно было себе представить, что он действительно продвигается вперед.
— У отметки двадцать! — выкрикнул лотовый.
Прежде чем он произнес последнее слово, Хорнблауэр и Буш повернулись и взглянули друг на друга — до сих пор они слушали доклады лотового механически, не особенно вдаваясь в детали. Но «у отметки двадцать» означало, что под глубина под ними не более двадцати морских саженей.
— Мелеет, сэр, — прокомментировал Буш.
Снова раздался крик с марса:
— Парус на подветренной раковине, сэр!
Буш и Хорнблауэр метнулись к релингам, но в непроницаемом тумане, окутавшем шканцы ничего не было видно.
— Эй, на марсе! Что вы видите?
— Сейчас ничего, сэр! Минуту назад мелькнули брамсели какого-то судна. Вот они опять, сэр! Два-три румба в корму от левого траверза, сэр!
— Какой у него курс?
— Примерно, как у нас, сэр! Вот они опять пропали.
— Дадим по нему залп, сэр? — спросил Буш.
— Пока нет, — ответил Хорнблауэр.
— Приготовиться у пушек левого борта! — приказал Буш.
Даже бортовым залпом с дальней дистанции можно было бы рассчитывать сбить одну-две стеньги, а то и мачту — тогда жертва далеко не уйдет.
— Прикажите людям не стрелять без команды, — проговорил Хорнблауэр: — это может быть «Лотос».
— Боже мой, это действительно может быть он, — согласился Буш.
«Лотос» находился на левом траверзе «Несравненного» в цепи судов британской эскадры, прочесывающий море по направлению к Рюгену. Кто-то несомненно стрелял из пушек — скорее всего, это и был «Лотос». Затем он подвернул на перехват «Бланш Флёр», что и могло привести его в точку, в которой с марса «Несравненного» заметили брамселя, а брамселя двух шлюпов с корабельной оснасткой, мелькающие в тумане, слишком похожи, чтобы глаз не подвел даже опытного моряка.
— Ветер свежеет, сэр, — заметил Харст.
— Так и есть, — согласился Буш: — дай Бог, чтобы он унес этот туман!
«Несравненный» ощутимо ускорил свой ход под свежеющим бризом; с носа донеслась радующая ухо моряка музыка — шум волн, рассекаемых форштевнем.
— Глубже восемнадцати! — выкрикнул лотовый.
Затем, должно быть, человек двадцать выкрикнули в один голос:
— Это он! Парус на левом траверзе! Это — «Лотос»!
Туман в этом направлении рассеялся и, на расстоянии не более трех кабельтов стал виден «Лотос», идущий под всеми парусами.
— Запросите его: «Где цель?» — коротко бросил Буш.
«Парус — в последний раз — видели — прямо по курсу» — сигнальный мичман прочитал ответ «Лотоса», не отрывая от глаз подзорную трубу.
— Ну да, очень полезное для нас сообщение, — недовольно проворчал Буш. По всему горизонту по-прежнему оставалось достаточно полос тумана, хотя солнечные лучи понемногу пробивались сквозь оставшуюся дымку и бледный диск солнца — серебряный, а не золотой, как обычно — просвечивал на востоке.
