Эдмунд Блейк выступил из тени у стены и проводил глазами Маклина. Зловещая улыбка на миг осветила его лицо; он неслышными шагами подошел к Гленкеннону.

– Весьма любопытный поворот событий, – заметил Блейк, взяв бокал вина с подноса у проходившего мимо официанта. – Какого вы мнения о наших незваных гостях?

Гленкеннон рассмеялся.

– Я ломал голову, как мне пробраться в неприступную крепость Маклина, а тут он сам пожаловал ко мне в гости! Богом клянусь, нам сегодня неслыханно повезло: баран по собственной воле пожаловал на бойню!

– Я уже приказал удвоить стражу и выбрал комнату, где наши молодые друзья могут заночевать.

– Да-да, отлично. Надо держать их в счастливом неведении, пока мы не придумаем, как с ними покончить, чтобы это не слишком бросалось в глаза.

– В таком случае вам следовало бы поговорить с вашей дочерью, милорд. Кажется, она не слишком расположена ублажать нашего гостя…

– Расположена она или нет, значения не имеет: Энн будет ублажать любого, если я ей велю, – самоуверенно отмахнулся Гленкеннон. – Эта девчонка еще более послушна, чем ее мать.

– Так вы хотите, чтобы я продолжал за ней приглядывать, милорд?

– Да, и непременно давайте мне знать, если она проявит неучтивость к нашему гостю. – Гленкеннон мрачно усмехнулся. – Возможно, моя прелестная дочь сумеет несколько скрасить последнюю неделю приговоренного к смерти.

Гнев Фрэнсиса развеялся к тому времени, как он пересек бальный зал. В конце концов, чего еще он мог ожидать от Энн? Девушка имела все основания его ненавидеть после того, как он обошелся с ней в Кеймри. Теперь он горько сожалел о том, что в свое время не открыл ей всей правды, но в тот момент правда не привела бы ни к чему и лишь стала бы для Энн источником смертельной опасности. Да и сейчас ее открытая враждебность к нему служила им обоим лучшей защитой от подозрений Гленкеннона.

Поскольку Энн была явно не расположена выслушивать его объяснения, Фрэнсис покинул зал и направился по коридору в комнату, отведенную для игры в кости и в карты. Он прошелся между столами, раскланиваясь со знакомыми и наблюдая за капризами судьбы, которая дарила игроков благосклонностью, а в следующее мгновение отворачивалась от них.

– Кого я вижу! Сэр Фрэнсис Маклин собственной персоной! Вот уж не ожидал увидеть вас здесь!

Фрэнсис замер, сразу узнав этот надменный голос. Он медленно обернулся и окинул сидящего за столом господина презрительным взглядом. Перси Кэмпбелл явно выпил лишнего: его длинное, заостренное лицо пошло красными пятнами.

– О, сэр Перси, мой добрый друг! Мне бы следовало догадаться, что вас надо искать именно здесь, за карточным столом. Говорят, что в последнее время вам приходится беречь себя: более сильных переживаний ваш организм может и не выдержать.

Кэмпбелл пнул ногой пустой стул, отодвигая его от стола.

– Присядьте, Маклин, сыграйте партию и поведайте нам, что вы здесь делаете. Ведь вам, горцам, нечасто случается вылезать из своих крепостей – если только речь не идет о грабеже и разбое. Впрочем, иногда вам все же случается выбраться в город, чтобы напиться в кабаке и устроить пьяную драку на улице, не так ли? – Его тонкогубый рот искривился в снисходительной усмешке. – Надеюсь, вы не собираетесь поставить нас всех в неловкое положение, совершив подобное варварство в этих стенах?

Игроки, стоявшие поблизости, почли за благо ретироваться, а сидевшие за столом затаили дыхание и замерли. У Фрэнсиса руки чесались взять Кэмпбелла за ворот и перебросить его через стол головой вперед, но он решил воздержаться: дракой ничего не добьешься, зато у Гленкеннона появится законный повод заковать его в кандалы.

– Ну что вы, сэр Перси, я бы не посмел сесть с вами за карты: я играю только с сильными противниками. А что до цели моего визита, удивляюсь, как вы до сих пор не поняли. Я прибыл сюда именно ради вас. Вы столько раз говорили о своем желании скрестить со мной меч, что ваши слова наконец достигли моего слуха. Что ж, я к вашим услугам, Кэмпбелл… И поспешите, я не привык ждать!

Кэмпбелл внезапно побледнел, его темные глаза выкатились из орбит; оттолкнувшись от стола, он в спешке опрокинул свой стул и выхватил из ножен усыпанный драгоценностями кинжал.

– Г-граф! Позовите графа! – закричал он, заикаясь. – Скорее, пока этот бандит меня не зарезал!

Фрэнсис продолжал стоять, опираясь рукой на стол, и даже не сделал попытки взяться за кинжал.

– Успокойтесь, Кэмпбелл, вам ничто не угрожает. Я не собираюсь злоупотреблять гостеприимством Гленкеннона, обнажая сталь в его доме. – Он презрительно усмехнулся. – Как видите, меня нельзя обвинить в варварстве.

Не обращая внимания на любопытные взгляды, Фрэнсис проследовал к столику в углу, за которым сэр Юэн Маккью и лорд Гэлбрейт играли в карты. Постепенно все мужчины, находившиеся в комнате, вернулись к своим занятиям, а Перси Кэмпбелл так и остался стоять с дурацким видом, сжимая в кулаке бесполезный кинжал.

Чарльз Рэндалл, который сидел за соседним столом, с невольным восхищением проводил глазами высокую статную фигуру Маклина. В этот вечер он уже один раз столкнулся с горцем, но был приятно удивлен, когда Маклин вместо того, чтобы обрушить на него град ядовитых насмешек, вежливо поздоровался и проследовал своим путем.

«Может, Маклин и негодяй, – подумал Чарльз, – но все-таки он настоящий мужчина! Уж лучше иметь одного такого врага, чем целую свору союзников, подобных этому хвастуну Кэмпбеллу». На мгновение Чарльз позволил себе забыться и вообразить, каково бы это было – выступать заодно с Маклином, а не против него… Впрочем, он быстро опомнился и прогнал из головы крамольную мысль.

Какое-то время спустя опустевший зал погрузился в зыбкий полумрак. Свечи догорали и гасли одна за другой. Усталые слуги выносили подносы с пустыми стаканами и передвигали столы для утреннего пиршества, которое должно было начаться уже через несколько часов.

Энн отдала последние распоряжения слугам и пошла к дверям, где еще толпилось несколько дам, не желавших расходиться. «И почему бы им не подняться наверх и не лечь спать?» – устало подумала она. Сама она едва держалась на ногах и не знала, хватит ли ей сил вскарабкаться вверх по ступеням.

Внезапно до нее донесся знакомый смех, и она сразу поняла, почему дамы не желают расходиться. Фрэнсис стоял на пороге, развлекая этих тщеславных дур какой-то легкомысленной болтовней. Слезы усталости и досады навернулись на глаза Энн. Боже, она просто не выдержит еще одного столкновения с Фрэнсисом!

Любезно улыбнувшись дамам, Энн вознамерилась незаметно проскользнуть в дверь, но Фрэнсис загородил ей дорогу.

– Госпожа Рэндалл, примите мои поздравления по случаю прекрасного во всех отношениях вечера.

Глубоко вздохнув, Энн подняла глаза. Господи, как же она его ненавидела в эту минуту! Ненавидела за его двуличие, за его неотразимую внешность, за все те взгляды, улыбки, лживые слова, в которые ей так отчаянно хотелось поверить…

– Увы, вечер окончен, – невозмутимо продолжил Фрэнсис, – но, прежде чем вы исчезнете, позвольте мне вручить вам кое-что в честь сегодняшней годовщины.

Сунув руку за пазуху камзола, он вытащил бархатный мешочек и вложил его ей в руку прежде, чем она успела открыть рот.

– Мне не нужны ваши подарки! – сварливо буркнула Энн, пытаясь вернуть мешочек.

Он обезоруживающим жестом поднял руки вверх.

– Это не от меня, а от Дженет – просто маленький пустячок на память. Она очень обидится, если вы откажетесь.

Делать было нечего, и Энн чопорно кивнула:

– Хорошо. Передайте ей мою благодарность.

Фрэнсис отступил на шаг, позволив ей пройти к лестнице.

– Приятных снов, сударыня! – прокричал он вслед.

Оставшись одна в своей спальне, Энн устало опустилась в кресло. Какое-то время она просто смотрела на мешочек, еще хранивший тепло его тела, потом развязала шелковый шнурок, перевернула мешочек вверх дном и от неожиданности вскрикнула. Ослепительный водопад алых камней хлынул ей на колени. Это было то самое ожерелье, что Дженет одолжила ей в давно минувший вечер перед балом в Кеймри!