Утро было уже в полном разгаре, когда Энн проснулась. Ослепительные лучи солнца, пробившиеся в окно, сразу же напомнили ей о прошедшем вечере. Сонно улыбаясь, она томно потянулась с закрытыми глазами и замерла. Ощущение огромного счастья распространилось у нее внутри и вытеснило все остальные мысли и чувства. Энн все еще помнила жар губ Фрэнсиса и оглушительный стук собственного сердца, отдававшийся в ушах с тех самых пор, как он отделился от стены и вышел из тени. Ее поражала его власть над ней. Даже сейчас при одном воспоминании о вчерашнем вечере по ее телу пробежала сладкая дрожь.

Энн рассмеялась вслух, ощутив уверенность в будущем, которой никогда не знала раньше. Она больше не была одинокой, заброшенной девочкой, лишенной друзей; когда Фрэнсис был рядом, даже мысль о грядущей встрече с отцом ее не страшила.

Внезапно она коротко вскрикнула и села в постели, смятение обрушилось на нее ледяной волной. Гленкеннон и мысли не допустит о браке своей дочери с мятежным вождем клана Маклинов! Как же она могла забыть?!

С ужасающей ясностью ей вспомнились слова Фрэнсиса: «Я говорю о вашей ценности в денежном выражении». Она нужна отцу ради золота, ради связей, которые могло бы принести ему ее замужество. От женщин в ее положении ничего другого не ждут.

Внезапно Энн увидела свои вчерашние мечты в трезвом свете дня: глупые фантазии наивной девчонки, впервые переживающей любовное увлечение. Ее отец только обрадуется возможности отказать Фрэнсису и даже бровью не поведет, если при этом разобьет ей сердце. Гленкеннон всегда был беспощаден в преследовании своих целей. Этот урок она заучила давно, и вряд ли ей суждено в скором времени его забыть…

Энн попыталась взять себя в руки и рассуждать спокойно, но ее недавняя уверенность в себе была подорвана. Мучительные сомнения проникли ей в душу подобно ползучим клубам тумана, стелющегося над болотами. Фрэнсис – человек опытный и рассудительный, вряд ли он мог недооценить решимость Гленкеннона использовать ее с выгодой для себя. Уж если она сама догадалась, что брак между ними невозможен, Фрэнсис, должно быть, изначально не заблуждался на сей счет…

«Но он никогда и не заговаривал о браке«, – напомнил тихий голос у нее внутри, и Энн сразу почувствовала в сердце холодную пустоту. Скорее всего, Фрэнсис собирался наслаждаться ее обществом лишь до тех пор, пока ей не придет время отправляться в Рэнли. Да разве он сам ее не предупредил, что не способен испытывать к женщинам ничего, кроме преходящего интереса?

Щеки у нее вспыхнули от стыда при воспоминании о том, как она отвечала на его поцелуи. Он наверняка сочтет, что одержал легкую победу над «невинной овечкой», как назвала ее Элизабет. «И разве это не лучший способ отомстить Гленкеннону?» – спросил все тот же коварный внутренний голос. Фрэнсис может запросто погубить ее и лишить надежд на удачное замужество!

Энн зажмурилась и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Нет, она в это не верит! Очевидно, Фрэнсис просто увлекся магией лунной ночи – так же, как и она сама. В такую ночь человек видит только то, что хочет.

Но вот наступило утро, и колдовской свет луны больше не мешал Энн думать. Фрэнсис обязан позаботиться об интересах своего клана, а ей придется вернуться к отцу и смириться с замужеством, которое он ей готовит. Надо смотреть на жизнь трезво. Что бы они с Фрэнсисом ни чувствовали друг к другу, их отношения не должны выйти за рамки дружеских. Энн не хотела, чтобы Фрэнсис подвергался опасности из-за нее, – и не собиралась продолжать роман с человеком, с которым ей не суждено вступить в брак…

Энн поднялась и медленно оделась. Отчаяние холодной тяжестью сковало ее сердце. Она решила, что ей лучше избегать общества Фрэнсиса. К счастью, сегодня у него столько гостей, что это будет нетрудно, а Элизабет Макинтайр, если дать ей шанс, с легкостью займет все его внимание.

Короткий стук в дверь прервал ее размышления, и в комнате появилась Кэт, нагруженная подносом с завтраком. Энн заставила себя улыбнуться. Она взяла поднос и принялась изучать его содержимое с притворным интересом.

– Спасибо вам, что принесли мне завтрак, Кэт. Я знаю, у вас много куда более важных забот: полон дом гостей. Меня бы следовало заставить ждать до полудня, раз уж я проспала до середины утра.

Кэт ответила своей любимой присказкой:

– По распоряжению хозяина. Ты вчера поздно легла, поэтому было велено тебя не будить, а мне приказали подать тебе завтрак, как только проснешься. – Старуха окинула девушку задумчивым взглядом. – Хозяин нынче в прекрасном расположении духа, хотя вчера протанцевал всю ночь напролет, а сегодня поднялся с зарей.

Итак, Фрэнсис «в прекрасном расположении духа». Энн представила себе его взгляд с задорной и лукавой искоркой, и боль пронзила ее сердце. Делать вид, будто ничего не произошло, будет труднее, чем ей представлялось…

Остаток утра не принес Энн никаких неприятных неожиданностей. Убедившись, что Фрэнсис уехал на прогулку с мужчинами, она принялась за работу, помогая Дженет развлекать тех дам, которые еще не готовились к отъезду. Фрэнсис вернулся лишь в середине дня. Энн заметила его широкоплечую фигуру посреди большого зала – он о чем-то весело спорил с ее дядей, оба они смеялись. У нее осталась лишь секунда, чтобы собраться с силами, прежде чем он обернулся. Его лицо тотчас же осветилось особой потайной улыбкой, незаметной посторонним, которая мгновенно отозвалась в ее сердце. Она едва удержалась от ответной улыбки.

Проложив себе дорогу сквозь толпу друзей, Фрэнсис подошел к ней.

– Ты пропустила великолепное утро, соня, – шутливо упрекнул он. – У меня было большое желание тебя разбудить, когда я проходил мимо твоей комнаты на рассвете.

Энн притворилась, что не замечает его волнующего полушепота. «Он на такие штуки мастер», – напомнила она себе и, собрав воедино всю свою гордость, ответила лишь небрежной усмешкой.

– Кэт совершенно напрасно позволила мне проспать чуть ли не до полудня, милорд, предоставив всех ваших гостей заботам бедной Дженет. По правде говоря, мне некогда: надо выполнить поручение леди Макгиннес. Я и без того уже слишком задержалась.

Проскользнув мимо него, она торопливо удалилась, но все же успела заметить выражение удивления и обиды, промелькнувшее в его глазах.

Весь остаток этого долгого и злосчастного дня прошел в хитроумных маневрах. Действуя с величайшей осмотрительностью, Энн сумела ни разу не попасться на глаза Фрэнсису. Несколько раз они чуть было не столкнулись нос к носу, но большей частью она умудрялась находить себе занятия в самых отдаленных уголках замка. Даже когда он попросил Кэт позвать ее, она отослала старую служанку, неуклюже сославшись на то, что ей сейчас некогда.

К вечеру Энн почувствовала себя совершенно разбитой. Ей до смерти надоело притворяться веселой среди людей, с которыми она была едва знакома. Голова у нее болела, ей хотелось остаться одной. Она незаметно выскользнула в боковую дверь и с тяжелым сердцем побрела по двору к конюшням. Вот уже два дня, как она не видела Касси: если так и дальше пойдет, кобыла, пожалуй, ее не узнает…

В конюшне было полутемно, и в этот час в ней не оказалось ни одного человека.

Энн медленно прошла по проходу между стойлами, пока не добралась до денника Касси. Кобыла потерлась своей бархатистой мордой о ее руку, ткнулась любопытным носом ей в карман, почуяв припасенные там сушеные фрукты, которые Энн позаимствовала в кухонной кладовой. Девушка погладила атласную шею, распутала пальцами узлы в густой черной гриве.

– Какая же ты у нас красавица, Касси! Мне будет жаль расставаться с тобой, когда я уеду. А ты будешь по мне скучать?

Кобыла томно взглянула на нее влажными черными глазами и снова потерлась носом об ее руку, проверяя, нет ли там еще чего-нибудь вкусненького.

– Все понятно: ты будешь скучать по лакомствам, которые я тебе приношу. Что ж, придется тебе завести дружбу с кем-нибудь еще, когда меня не будет…