Адам завязал галстук и посмотрел на себя в зеркало. Затем взглянул на часы: пора выходить. Он взял дипломат, открыл дверь и увидел прикрепленный снаружи лист бумаги.

«Дорогой Адам! Я пыталась дозвониться сегодня утром, но ты, вероятно, был в душе. Папа вчера сказал, что будет жить у тети Лиззи, поскольку мне для работы нужна тишина. Он хочет сегодня со мной позавтракать «в последний раз». Не беспокойся: папа подвезет меня к месту встречи, а ты сможешь отвезти меня домой. Увидимся в «Интертеч». Кэт. P.S. Надо ли напоминать, что я люблю тебя больше всего на свете?»

Адам смял лист и швырнул его на пол. Он целую ночь обдумывал, что скажет Кэт за чашкой кофе, а теперь у него не будет этой возможности. Теперь остается только приехать пораньше в надежде, что Кэт сделает то же самое.

Адам свирепо взглянул на настенные часы. Без пяти одиннадцать. Какого черта Кэт, которая всегда приходит заранее, решила сегодня не спешить?

Наконец Кэт, уверенно улыбаясь, быстро вошла в приемную. При виде Адама ее глаза засияли.

– Адам, ты нашел мою записку?

От неожиданности его раздражение исчезло. Это была Кэт, которой он раньше никогда не видел: уверенная в себе деловая женщина. Она выглядела совершенно непривычно. Веснушки были скрыты косметикой, а огненные волосы закручены в замысловатый пучок. Одета Кэтрин была в приталенный бежевый костюм. Юбка, как заметил Адам, была достаточно короткой, чтобы показать красивые ноги, и достаточно длинной, дабы подчеркнуть, что она леди. Небольшие золотые серьги и шелковый шарф на шее; в левой руке она держала узкий кейс.

– Кэт, мне надо с тобой срочно поговорить.

Прежде чем он успел отвести Кэт в угол, секретарша спросила ее:

– Мисс О’Мэлли? Думаю, что вы можете войти, но я сейчас проверю.

– Подождите!

Секретарша и Кэт уставились на Адама.

– Дайте мне пять минут. Я должен поговорить с мисс О’Мэлли.

Но дверь открылась, и появился мистер Трайвисон.

– Ага! Это, должно быть, мисс О’Мэлли. – Он не обратил внимания на ее протянутую руку и обнял Кэт за плечи. – Проходите, дорогая. Адам нам много о вас рассказывал. Садитесь рядом со мной.

По мелькнувшему на лице Кэт неприязненному выражению Адам понял, что председатель правления компании ей отвратителен так же, как и ему.

Адам попытался остановить Трайвисона.

– Мне нужно сказать мисс О’Мэлли несколько слов.

– Личное может подождать. – И он зашептал в ухо: – Теперь я понимаю, почему вы были в таком восторге от художницы! Бьюсь об заклад, что и она к вам благосклонна.

Председатель подмигнул Адаму и показал на стул напротив Кэт, которая вопросительно смотрела на Адама, явно удивленная его странным поведением.

«Скоро узнает», – подумал он мрачно. Ему хотелось развязать галстук, который, казалось, затягивался вокруг шеи. Адам скрестил пальцы под столом. Если Кэт не узнает все раньше, он скажет ей об этом, как только они выйдут отсюда. «Любимая, конечно, поймет, что я действовал из лучших побуждений».

Представив членов правления, Трайвисон начал рассуждать о важности нового здания «Интертеч», о потрясающей красоте проекта Кэт, ее мастерстве и таланте, столь неожиданных для столь молодой особы.

– Разумеется, вы поговорите со своим адвокатом, но, надеюсь, вас не затруднит ознакомиться с проектом договора в общих чертах?

Кэт взяла документ и начала читать.

– Работая в «Америкэн экспрешнз», я имела дело с договорами, – сказала она, пробежав первую страницу.

Возросшие было надежды Адама неожиданно рухнули, когда Кэт нахмурилась.

– Что это за пункт о залоговом обязательстве? Я никогда не встречала такого.

– Это полный бред – вот что! – раздался пронзительный голос мистера Пеннемана, и Адам невольно улыбнулся.

– Это всего лишь формальность, уверяю вас. – Трайвисон сосредоточенно вертел пальцами карандаш.

– Такой пункт присутствует и в других договорах?

– Я не уверен. Надо посмотреть.

– Да ладно вам, Говард. Вы отлично знаете, что это единственный контракт с таким идиотским условием.

Мистер Пеннеман явно наслаждался замешательством председателя.

– Я хотела бы услышать, почему мой контракт содержит этот пункт.

Кэт подняла брови и ждала ответа.

– На наше решение повлияли несколько факторов. – Трайвисон поднял палец. – Во-первых…

– Во-первых, другие художники старше. Во-вторых, они более известны. В-третьих, что самое главное, – они не женщины, – подытожил Пеннеман. – Не так ли, Говард?

Карандаш в руке Трайвисона сломался.

– Разумеется, нет. Пол мисс О’Мэлли не имеет к этому никакого отношения, как и то, что она больше известна в модельном бизнесе. У нас есть сомнения, что вы уложитесь в срок. – Он покровительственно улыбнулся. – Друзья зовут вас Кэтти?

– Нет, – отрезала Кэт.

Адам был готов зааплодировать.

Трайвисон явно находился в затруднительном положении.

– Вы, вероятно, не в курсе, что к открытию нового здания приурочен благотворительный вечер. Если все не будет завершено к сроку, у нас могут возникнуть страшные проблемы с организационным комитетом.

Мистер Пеннеман посмотрел на Кэт.

– Он хочет сказать, что его жена – председатель комитета и превратит жизнь нашего председателя в настоящий ад, если он что-то сделает не так.

– Айзэк, заткнитесь! – не выдержал Трайвисон.

– Джентльмены, – подняла руки Кэт. – Я не понимаю, какое это имеет отношение ко мне.

– У вас нет опыта изготовления таких крупных заказов к определенному сроку.

К удивлению Адама, эти слова развеселили Кэт.

– Я с восемнадцати лет работаю на заказ и еще ни разу не пропустила срока. Заказчики не прощают, если изделие не выполнено вовремя, а в моем бизнесе число заказов неуклонно растет.

Трайвисон открыл рот, но Кэт невозмутимо продолжала:

– А теперь у меня есть контрпредложение. Как вам известно, композиция состоит из нескольких отдельных полотнищ, которые могут быть расположены в разных сочетаниях. Если даже одна или несколько частей не закончены, композиция в целом все равно может быть размещена.

Трайвисон закрыл рот, Кэт сделала паузу и оглядела присутствующих.

– Кроме того, я хотела бы присутствовать на благотворительном вечере и продемонстрировать на станке процесс изготовления гобеленов. Есть ли вопросы, джентльмены?

Адам откинулся на спинку стула, наслаждаясь шепотом одобрения. Он взглянул на спокойно сидевшую Кэт, и его переполнило чувство гордости. Девушка без видимых усилий изменила ситуацию в свою пользу.

Трайвисон повысил голос:

– Хотя правление, судя по всему, одобряет ваше предложение, я по-прежнему считаю, что пункт о залоге необходим.

Кэт покачала головой и твердо заявила:

– Я не могу подписать контракт, содержащий такой пункт.

Она достала ручку из кейса, написала что-то на первой странице и подвинула бумаги Трайвисону.

– Это номер телефона моего адвоката. Подумайте о том, что я предлагаю, и дайте знать о вашем решении. – Кэт взглянула на макет. – Это очень хороший дизайн. Если он вам не подойдет, я отправлю его на биеннале в Лозанну. На международную выставку гобелена в Швейцарии. Поверьте, это очень престижное шоу, и думаю, что там мою работу оценят по достоинству.

Лицо Трайвисона стало красным, как полосы на его галстуке.

– Мисс О’Мэлли, вы не можете так поступить с нашим проектом!

– Могу, мистер Трайвисон, – ответила Кэт с осуждающей улыбкой. – Это не ваш проект, пока я не подписала договор. – Кэт встала и кивнула членам правления. – Было очень приятно встретиться с вами. Благодарю за обсуждение моей работы.

Сердце Адама готово было выскочить из груди. Кэт уйдет, так и не узнав всей правды о залоге! Он взял свой дипломат, намереваясь выйти за ней и сразу же обо всем рассказать.

Но, уже взявшись за ручку двери, Кэт обернулась:

– И последний вопрос, джентльмены. Кто, будучи в здравом уме, согласился внести залог за молодую неизвестную художницу?