– Очень остроумно! – Адам скомкал салфетку и бросил ее в Кэт. – В какой-то момент я действительно поверил.

– Знаю. Так, – задумалась она, плутовато улыбаясь. – Рассказать сначала Розанне? Или Лиссе? – Она щелкнула пальцами. – Дом! Готова поклясться, что доктор оценит эту историю лучше других.

Кэт удивленно замолчала. Адам выглядел слишком расстроенным, чтобы ответить на ее поддразнивание.

– Так значит, больше никто… ну, ты понимаешь…

– Адам, я же тебе говорила, что я очень неопытна. Помнишь?

На его лице появилась застенчивая улыбка.

– Впрочем, это не мое дело.

Кэт в изумлении смотрела на опущенную голову Адама: он ревновал! Ее! Простоватая Кэт О’Мэлли заставила этого красивого и сексуального мужчину ревновать!

Наступило неловкое молчание. Наконец Адам улыбнулся, заметив горшки с красными и белыми тюльпанами на подоконниках и плющ, свисающий с потолка.

– Это растения, которые принес тебе мой отец?

– Он сказал, что мне нужно нечто, чтобы забыть об этой коробке из кирпича и бетона.

– Старый добрый папочка. – Адам вздохнул. – Галантный собеседник. Он не говорил, что ты проделала огромную работу, обставляя мансарду?

Кэт нетерпеливо подалась вперед и волнуясь спросила:

– Но тебе здесь нравится? Ты имел в виду такую художественную студию?

– Это выглядит даже лучше, чем я ожидал. Вопрос в том, нравится ли это тебе.

Кэт рассмеялась и всплеснула руками:

– Ты еще спрашиваешь! Я двадцать три года жила – и не одна – в маленькой квартирке. Когда я была маленькой, какой-нибудь неудачливый музыкант обязательно спал на диване в гостиной. Даже в школе искусств у меня в двухместной комнате было три соседки.

– А я оставил тебя на десять дней с четвероногим соседом.

Адам посмотрел на Пэдди, чья голова покоилась на нижней полке плетеного стола. Пес стрелял глазами туда-сюда, как бы ожидая, кто первый бросит ему что-нибудь вкусненькое.

– Пэдди лучше других. Он не просит денег взаймы, не совершает набеги на холодильник и не носит мои колготки. – Кэт задумалась. – Правда, бывает, что он их грызет, но никогда не носит.

Кэт откинулась на спинку и огляделась.

– В этой комнате я чувствую себя так, как будто уже умерла и нахожусь на небесах. А если бизнес будет нормально развиваться, я смогу платить, даже если вам не будет нужен образец мастерской.

– Ткачихи работают хорошо?

– Да.

– Ты занималась в свободное время дизайном для «Интертеч»?

Счастливое выражение в глазах Кэт мгновенно исчезло.

– И да и нет. Я занималась многими вещами. – Она подняла голову и посмотрела на Адама с выражением отчаяния и вызова. – Я все время пыталась начать работу над эскизами, но безуспешно. – Кэт закрыла глаза и перешла на шепот: – Я не могу даже заниматься дизайном одежды. Эскизы моделей нового сезона мне неинтересны. Как я могу ожидать, что покупатели будут в восторге? Ткать – это единственное, что я умею. Что я буду делать, если не смогу это преодолеть? – Она чуть не плакала.

– Не принимай близко к сердцу, Кэт. С тобой уже, наверное, такое случалось.

– Никогда. – Она безрадостно рассмеялась. – Единственная проблема, с которой я сталкивалась, – это слишком много идей и мало времени, чтобы осуществить все.

– Добро пожаловать в мир людей. Выходит, ты такая же, как все. А ты записывала идеи, для которых у тебя не было времени?

– Один-два эскиза, возможно, краткий комментарий и образцы пряжи. А что?

– За последние недели в твоей жизни произошло много изменений. Твои творческие силы требуют обновления, и, если ты просмотришь свои старые идеи, это может подтолкнуть тебя…

– Возможно, ты и прав.

– Что значит «возможно»? – Адам обиженно посмотрел на Кэт. – Ну, если ты хочешь вдохновения… Я привез тебе подарок, который поможет устранить пропасть между правым и левым полушариями твоего мозга.

– Что это, волшебная палочка?

Слова Кэт были легкомысленны, но Адам увидел блеск надежды в ее глазах. Он достал из тубуса рулон бумаги и торжественно вручил его Кэт:

– Художественное изображение вестибюля «Интертеч».

Кэт придержала рукой один край листа и посмотрела на эскиз, представлявший вид вестибюля изнутри. Серо-синий пол, стеклянные стены и центральная гранитная колонна выглядели эффектно, но производили при этом холодное, почти отталкивающее впечатление.

– Что-нибудь не так?

– Ничего, только… Ты занимался дизайном вестибюля?

– Не так много, как хотелось. – Адам криво усмехнулся. – В такой большой фирме, как «Страутер, Дэй энд Янг», это всегда проблема. Нужно время, чтобы пробиться.

Кэт с любопытством посмотрела на него.

– Почему же ты выбрал их?

– Дорогая, не ты их, а они выбирают тебя. И если повезло, что тебя выбрали, ты говоришь «да» и благодаришь свои счастливые звезды.

– Но разве это… – Кэт снова замялась. – Я задам тебе тот же самый вопрос, который ты задавал мне в тот вечер, когда мы познакомились. Разве это то, о чем ты мечтал, когда учился архитектуре?

– Конечно, нет! Я даже не надеялся, что смогу работать в такой солидной фирме. Это совершенно другой масштаб, Кэт.

– Понимаю, но то, что я здесь вижу, – она показала на рисунок, – совсем не похоже на твой стиль. Это так отличается от того, что ты сделал со складом.

– Конечно. Здесь я был единственным архитектором. А «Интертеч» разрабатывался с нуля группой проектировщиков. – Он взъерошил волосы, подыскивая нужное слово. – Меня не взяли, и это было очень обидно. Но я принимал все больше участия с каждым новым заданием. Через несколько лет я буду главным архитектором проекта, и тогда… – он ухмыльнулся —…будет моя очередь портить нервы какому-нибудь молодому парню.

– Какая странная цель. – Кэт подняла брови. – И что это должно означать?

В голосе Адама появилось что-то, чего не было секунду назад, и по спине у Кэт побежали мурашки. Такой же тон в голосе отца означал, что надо переменить тему.

– Это означает, что тебе придется выполнять много неприятных вещей, прежде чем начнешь делать то, что тебе нравится. Такова специфика профессии. Точно так же, чтобы быть врачом, нужно иметь постоянное место жительства. Здесь нет альтернативы.

От покровительственного тона Адама у Кэт застучало в висках.

– Ни один здравомыслящий человек не откажется от такой возможности, как эта. После того, как я сделаю себе имя, я смогу открыть свою собственную фирму, если захочу.

Кэт отпустила лист, и он резко свернулся.

– Послушай себя. В глубине души ты уже знаешь, что никогда не осмелишься заняться проектированием самостоятельно. – Она поставила локоть на спинку дивана и печально посмотрела на Адама. – Тебе не хватает уверенности в себе.

Подрагивающий мускул на лице Адама подсказывал ей, что они находятся на грани ссоры.

Адам закрыл тубус, швырнул его на диван и сложил руки на груди.

– Почему у меня не хватает уверенности в себе?

Вдобавок к дергающемуся мускулу лицо Адама покрылось красными пятнами. Говорить или нет? Кэт нервно облизала губы и решила попытаться.

– Ты хочешь, чтобы я сделала что-нибудь для «Интертеч», так как считаешь, что я не реализовываю весь свой талант в изготовлении одежды? Но у тебя самого нет возможности использовать свой талант в гигантской компании, хотя и очень престижной.

– Ты сравниваешь мою ситуацию со своей?

Кэт, задетая этим вопросом, посмотрела ему в глаза.

– Да. Ты единственный, кто говорил мне, что нужно рисковать, а сам не делаешь того, что проповедуешь. Для меня нормально подвергать риску свой бизнес, а ты боишься дать шанс раскрыться своему таланту.

Адам вскочил с дивана, гордо прошествовал к окну и встал, упираясь руками в стекло.

– Ты что же, не видишь разницы между должностью в одной из ведущих архитектурных фирм Америки и бизнесом женщины-одиночки из подвала?

Раздражение Кэт переросло в ярость.

– Я скажу, что вижу. Я вижу, что эта дискуссия – пустая трата времени.